Фрейлина. Предотвратить - Тамара Шатохина

двух-, трех-, четырёхголосью, которые уже "сами собой" звучат у него в голове.

- Вы ничуть не удивлены моей музыкальной безграмотностью, – осторожно предположила я.

- Я не знаю всех ваших обстоятельств, к тому же вы талантливы в другом.

- А… ну да - в сочинительстве, - чего уж? Тут не отнять. Буду талантлива всегда.

- Я возьму для вас другого учителя, этот недостаточно хорош. А небольшую музыкальную тему можно выучить и не зная нот. Напойте… я внимательно слушаю, - присел он рядом и протянул руку за гитарой…

Две недели. Прошло две недели, и я понемногу училась читать ноты, а основную музыкальную тему «Упоительных вечеров» играла, уже вполне осознанно перебирая струны – тупо заучила.

Приближалось 21 сентября – День тезоименитства Константина Николаевича Романова. Я помнила об этой дате, но изо всех сил старалась не думать о ней… о нем. Теперь точно не стоило делать этого, чтобы не накручивать себя лишний раз. Скорее всего он уже помолвлен, очарован и околдован прелестью юной принцессы… как ее там? Иосифовны короче.

Девятнадцатого мы с Дашей закончили в Пряничном домике. Готова была и конюшня с каретным сараем – обложенная вокруг колотыми дровами для дома, а с чердака утепленная сеном. Можно было переезжать, но я ждала похолодания и Фредерика – его согласия на переезд.

С похолоданием не заладилось. Климат в горной долине… чаше, в которой устроился Штутгарт, напоминал микроклимат в теплице - внутри градусов на столько-то теплее, чем снаружи. Конец сентября, а у нас лето – позднее, но все еще оно. А может все-таки ранняя осень – утром выпадали густые росы, потихоньку поплыли в воздухе тончайшие нити паутины, полностью созрели и попадали с верхушки яблони плоды, ставшие почему-то не слишком вкусными.

Сладкие, совсем без кислинки теперь – мне не хотелось их. Или просто наелась яблок так, что уже не лезло? Сейчас я смаковала новую фишку – творог. Со сметаной или ягодами, с солью и шкварками, сиропом и цукатами. Вкус продукта, его цвет и жирность не шли ни в какое сравнение с тем, что я ела в свое время – небо и земля. Сметану здесь, к примеру, трудно было размешать – она упорно собиралась комком. Никто здесь не сепарировал молоко и не обезжиривал сливки.

На двадцатое сентября меня пригласили в Новый дворец, записка была от Ольги. Встреча предполагалась неформальной, мужа не пригласили меня сопровождать.

- Я узнаю в чем дело и… обязательно узнаю, Фредерик! - переживала я.

- Не стоит! - вскинулся тот, - я только рад этому. Действительно рад, Таис – не стремлюсь ко двору.

- Но это малый двор…

- Не имеет значения!

- Поняла, чего уж… - ничего не понимала я.

В новом платье фасона «ампир», в «материнском» корсете и с привычной короной из волос на голове, я спросила у мужа – какие украшения следует надеть ко двору и к этому наряду?

- Сопровожу вас в банк, - вызвался он.

Я чувствовала себя без вины виноватой. Наряжаюсь, приятно волнуюсь, предвкушая разнообразие в общении…

- Прошу вас, Таис – вот это… вы поднимаете волосы, значит серьги уместны. Браслет не нужен, есть часики, их достаточно.

Тяжелый кулон на белой ленте лег в едва открытую ложбинку на груди, длинные серьги покачивались над плечами, сверкая прозрачными камнями.

- Красиво как! - залюбовалась я.

- Я рад, что вам нравится - выбора-то особо и не было, - пробормотал муж, а я поняла, что это его помолвочный подарок мне, который я в волнении и не рассмотрела толком.

- У вас замечательный вкус, всегда буду советоваться, вы не против? А то у меня с этим…

Полный швах у меня с этим. Все лишние деньги я вбухивала в путешествия по стране или ежегодные ремонты, находя в этом настоящую радость. К украшениям же была равнодушна. Цепочка с крестиком и серьги-жемчужинки – это всё. Кольца на сухих узловатых пальцах не смотрелись. Да что там? Маникюр и тот не смотрелся.

Оставив меня у входа во дворец, экипаж с мужем укатил. Сверившись с назначенным временем по часикам, я шагнула в вестибюль, предъявив записку страже и пробормотав, что меня вызвала кронпринцесса.

Первая, кого я увидела, войдя в женский будуар, на кого упал взгляд... была Окулова.

- Анна Алексеевна! – ринулась я к ней обниматься. В памяти пронесся бал в Большом петергофском, наш разговор - сказочное время, и она к нему причастна. Полненькая дама в платье из тяжелого шелка и себе раскрыла объятья.

Обнимаясь с ней, я смотрела на Ольгу…

- Ольга Николаевна! Боже мой, как же я соскучилась! - перешла я из рук в руки, - простите мою порывистость… это нарушение всего и вся, но виновато мое состояние – совсем не держу себя в руках.

- Твое состояние пока еще незаметно, - улыбалась Ольга, - разве что посвежела и похорошела.

- На аппетит точно не жалуюсь, - радовалась я.

Мы говорили обо всем и ни о чем конкретно. Я заодно осматривалась, поражаясь красоте арок потолочной падуги. Так гениально совместить карниз и выкружку! Всегда считала, что классикой такого оформления и самым ярким образцом является работа Бофрана в Зале принцессы Отеля Субиз в Париже. Но здесь! Роспись, стены, мебель… время рассмотреть все это в подробностях у меня еще будет.

На расспросы я отвечала честно – жаловалась. На долгую мучительную дорогу, свое состояние, отметила самоотверженность Фредерика в этой истории. А вот они частично преодолели дорогу по каналам Мариинской системы. На мой вопрос о приеме для них в замке Розенштайн отвечено было вскользь. Окулова заметила при этом:

- Его королевское величество практичен, дальновиден и… не чужд либерализма.

- Не со всем этим соглашусь. Разве с последним! – ляпнула я, сразу порадовавшись, что здесь нет никого лишнего.

Пришлось поделиться с ними мыслями о будущем голоде, что исключило разговор о женском госпитале на сегодня – нужно дозировать такие вещи. Мои опасения поддержали, но…

- Может быть прав он, а не мы, не советую настаивать на своей точке зрения, - предложила Окулова.

- Да я и сама так думаю…

Ужин был накрыт в столовой зале покоев, отведенных Вильгельмом для молодоженов. На удивление торжественный ужин. Подошли мужчины – Карл, духовник Ольги Иван Иванович и еще трое мужчин. Перед тем, как сесть за стол, Ольга позвонила в колокольчик… дверь приоткрылась и вошел лакей.

- Я хочу озвучить