Батчер Джим - Маленькая польза

Прошло некоторое время, пока я рассматривал голую спину и плечи женщины. Это случается значительно более редко, чем рассматривать различные кошмары, которые моя работа предоставляет мне в избытке. Но даже среди всех кошмаров, рано или поздно должна же человеку выпасть удача мельком увидеть красивую мечту. И несмотря на неприятности, в которых я сидел по горло, в течение этого момента, сейчас, под всеми этими одеялами, я смотрел кое на что красивое. Это заставило меня пожалеть, что у меня нет таланта запечатлеть этот вид углем, или чернилами, или маслом – но у меня никогда не было такого дара. Все, что я мог сделать, – впитывать этот простой вид: красавица, умывающаяся в свете от камина.

Я фактически не замечал, что Люччио повернула голову и видит меня. А потом внезапно понял, что она пристально смотрит на меня своими темными спокойными глазами. Я сглотнул. Я не знаю, чего я ожидал. Крика, возможно, или резкого замечания, или по крайней мере румянца. Люччио ничего такого не делала. Она только возвращала мне взгляд, спокойная и сбалансированная, или прекрасная, если хотите, одна рука прикрывает груди, а другая так и забыта опущенной в таз с зажатой в ней тканью.

– Извини, – сказал я наконец, опуская глаза. Я, вероятно, покраснел. Черт возьми. Может, выдать это за небольшое обморожение, героически перенесенное во имя ее.

Она издала тихий звук, который был слишком мягок, чтобы быть смешком.

– Тебе это неприятно?

– Нет, – сказал я сразу. – Бог мой, нет, конечно, нет.

– Тогда почему ты извиняешься? – спросила она.

– Я, мм … – я кашлянул. – Я только полагал, что девочка, которая достигла совершеннолетия во время правления королевы Виктории, будет немного более консервативна.

Люччио издала короткий смешок.

– Виктория была британка, – сказала она. – Я итальянка.

– Это разница, да? – спросил я.

– Да, немного, – ответила она. – Знаешь, когда я была молода, я позировала многим живописцам и скульпторам. – Она отвернулась и стала мыть шею, продолжая говорить. – Ммм. Хотя это было в моем настоящем теле, конечно.

Ну, да. В том, которое было украдено безумным некромантом, оставляя ум Люччио надолго пойманным в ловушку нового тела. Кстати, в самом деле прекрасного, здорового, молодого тела.

– Я не вижу, почему бы тебе не сделать то же самое в теле, в котором ты находишься теперь. Ну, для сравнения.

Она широко открыла глаза и осветила меня улыбкой, которая была радостной и совершенно девичьей.

– Спасибо. Я не хотела бы, чтоб ты меня неправильно понял. Я хотела воспользоваться твоим душем, после того, как нас облили этой грязной водой, но Архив спит на твоей кровати, и Кинкейд закрыл дверь. Он тоже отдыхает, и мне не хотелось бы, чтобы он вцепился мне в горло прежде, чем проснется. А ты спал, таким образом … – Она слегка пожала плечами.

Тени, которые огонь бросал на ее кожу, сложились в действительно интересную картинку, и я внезапно обрадовался всем одеялам, что навалили на меня.

– Как ты себя чувствушь, ты в порядке? – спросила меня Люччио.

– Жить буду, – сказал я.

– Было очень галантно с твоей стороны осадить Кинкейда.

– Никаких проблем. Он – задница.

– И очень опасен, – сказала Люччио. – Я не полетела бы с ним, если бы не видела, что он прошел через контрольно-пропускной пункт безопасности в Бостоне. – Она поднялась, уронила ткань в таз, и натянула свою рубашку, давая мне интригующее представление силуэта ее спины и талии на фоне света от камина.

Я вздохнул. Мгновение закончилось. Возвращаемся к делам.

– Почему ты приехала с ними? – спросил я.

– Для переговоров, – ответила она.

– Переговоров?

– Архив связалась с Никодимусом Архлеоне по поводу наших обвинений. Он согласился встретиться с нами здесь, в Чикаго, и обсудить вопрос. Ты – вызывающая сторона в этом случае, и я буду здесь твоим вторым.

Я заморгал.

– Ты? Моим вторым?

Она закончила застегивать рубашку, повернулась ко мне и слабо улыбнулась.

– Обязанности выше самомнения. Относительно немногие из Стражей с достаточными способностями желали выступить в этой роли. Я подумала, что будет лучше, если ты будешь работать со мной, а не с Морганом.

– Именно поэтому тебе платят большие деньги, Кэп. Такая острая способность проникновения в суть людей.

– Да, и еще я очень хорошо умею уничтожать разные штуки, – сказала Люччио, кивая. Она повернулась к камину и взяла в руки небольшую деревянную коробку Гард с каминной доски. – Дрезден …

– Адские колокола, – выдохнул я, садясь. – Капитан, эта вещь опасна. Поставь ее. – Я спохватился, что говорю тоном чистой власти, к чему я привык, работая с Молли и различными людьми, которых я встречал через Парасеть.

Она замерла и выгнула бровь, но только на доли секунды. Потом она аккуратно поставила коробку и отступила далеко от нее. – Понимаю. Ты держал эту штуку, когда мы тащили тебя сюда. Видимо, ты не мог позволить ее потерять.

– Ну, да, – сказал я, – не мог.

– Я думаю, это объясняет, что ты делал на станции.

– Ну, да, – сказал я, – да.

– Настоящее совпадение, – сказала она.

Я покачал своей головой.

– По моему опыту, рядом с Рыцарем Креста, не существует такой вещи, как совпадение.

Она, нахмурившись, глядела на меня.

– Я очень долгое время принадлежу к конфессии. Почти столетие, фактически. Но не думаю, что Всемогущий должен мне какую-либо пользу.

– Неисповедимые пути! – сказал я самодовольно.

Она засмеялась.

– Я так понимаю, что они использовали это дело и прежде?

– Постоянно, – сказал я.

– Хороший человек, – сказала она. – Тебе повезло, что у тебя такой друг.

Я нахмурился и сказал спокойно, – Да. Повезло. – Я покачал головой. – Когда переговоры?

– Завтра в полдень. – Она кивнула на каминную доску. – Ты можешь сказать мне, что находится там?

– Вариант, – сказал я. – Если переговоры потерпят неудачу.

– Не думай об этом, Дрезден, – сказала она.

Я покачал головой.

Она уперла кулак в бедро.

– Почему нет?

– Дал слово.

Она мгновение рассматривала это. Потом она кивнула и сказала, – Как хочешь. Отдохни еще. Тебе нужно. – Потом она прошла к моему диванчику, улеглась устало, и без слов, свернулась под одеялом. Через несколько секунд она уже спала.

Я подумал, что надо хорошенько обдумать, что делать с коробкой Гард, и что, возможно, надо позвонить Майклу и Мёрфи, но усталость, которая внезапно сковала меня, сделала такой звонок невозможно трудным. Я поворочался немного, устраиваясь поудобнее, и опять стремительно упал в сон.