Сергей Сергеев - Антимир

Они прошли пыльным летним двором под сводом старых деревьев в самый дальний угол. Двор был пуст: не было бабушек на скамейках, даже кошки не гуляли, лишь по центру у старой кирпичной стены стая голубей с примкнувшими к ней двумя-трёмя воробьями расправлялась со щедро разбросанными по асфальту хлебными крошками. Птицы слегка посторонились, но не поднялись и не улетели, когда рядом с ними близко оказались люди.

"Совсем непуганые, детей что ли нет во дворе?" — отметил про себя Ухваткин.

Алексей приложил электронный ключ к запору подъездной двери и, приоткрыв её, первой в подъезд впустил Катьку.

На площадке между первым и вторым этажами остановились и посмотрели, что же делать с почтой, так как почтовый ящик был забит до отказа бесплатными газетами. Открыв его и покопавшись в бумажном хламе, Ухваткин извлёк квитанции на коммунальные услуги, а газеты засунул обратно.

"Вот ещё проблема, нужно потом зайти в домоуправление", — подумал он.

— Пап, забери газеты, — попросила его Катя.

— Зачем? Завтра набросают новых, — возразил он.

Алексей посмотрел сверху вниз на дочь. Она, в светло-розовом летнем платьице с оборками на коротких рукавах и кружевной обстрочкой по подолу, выглядела куколкой. Но её взгляд из-под тёмных густых бровей даже на детском загорелом личике шёл в разрез со всем остальным, был проницательным и более походил на взгляд взрослого человека.

— Забери, пожалуйста, пусть знают, что и у этого ящика есть хозяин, — вторично обратилась к нему дочь.

Алексей без слов снова вытащил газеты из ящика и, взяв их в левую руку, поначалу прислонил к боковому поясу, но потом видно опомнился, что дешёвая типографская краска может испачкать светлые брюки, отстранил от себя и пошёл первым вверх по лестнице, держа руку с газетами навесу и в стороне.

Повозившись с непривычки в замке, Ухваткин чрезмерно потянул на себя металлическую дверь, та легко подалась и едва не врезалась с размаху в соседскую, перекрыв собой выход жильцам из другой квартиры, ему пришлось проявить расторопность, чтобы поймать и затормозить её. Вторая старая деревянная дверь открывалась внутрь, и он, так же энергично толкнув её, затем придержал, чтобы не стукнуть ей уже о стену.

Квартира матери дохнула на них застойным спёртым воздухом. Повсюду лежал уже видимый слой пыли, так что, ступая по полу, обувь оставляла след.

Ухваткин в прихожей положил аккуратно, чтобы не поднять пыль, газеты на тумбочку с телефоном, прошёл в большую проходную комнату к окну. Отодвинув плотную штору, а затем и тюль, Алексей спешно открыл балконную дверь и, глотнув свежего уличного воздуха, сказал, обращаясь к дочери:

— Нужно поговорить с Татьяной Ивановной, пусть хоть раз в месяц убирается и проветривает, иначе когда-нибудь мы потонем в пыли.

— Да, пап, — произнесла дочка, стоя в проёме входной арки, — здесь уже совсем не хочется жить.

— Ну, что ты, Кать, если сделать ремонт, убраться, то ещё и ничего будет, — возразил ей отец.

— А что ты на самом деле собираешься сделать с этой квартирой? — спросила она.

— Пока ничего, ещё не вышел наследственный срок, а потом, возможно, продадим или сдадим внаём нуждающимся, — ответил он и стал раздвигать шире шторы, чтобы в комнате стало ещё и светлей.

Закончив с окном, Алексей переместился к тумбе, которая стояла у входа в другую комнату за сервантом. Тумба — это не просто тумба, а ножная швейная машинка. Мать его была такой же женщиной, как и все в её поколении, потому считала, что в доме обязательно должна быть швейная машинка. Сама она кроить и шить не умела, но что-то подшить, например, брюки сыну или шторы, — это у неё получалось неплохо, хотя и готовое постельное бельё так же не покупала.

Ухваткин открыл дверцу ключом, торчащим в замке, и, просунув руку под швейный агрегат, извлёк оттуда бумажную папку с завязками. Распустив бантик из верёвочек, он раскрыл её. Сверху на разношёрстной стопке бумаг лежала тонкая прозрачная коробочка с CD-диском внутри.

— Всё на месте, — произнёс он, рассматривая содержимое папки.

— А что это? — заинтересованно спросила его Катя.

— Да так, документы со старой работы, вот храню и не знаю зачем, пригодятся или нет, — отвечая ей, он завязал снова тесёмки, чтобы вернуть папку туда, где она и лежала до этого.

Закрыв дверцу на ключ, он разогнулся и посмотрел дочери в лицо.

Катя, переступив боязливо порог комнаты, попросила его:

— Пап, пошли отсюда, мне неприятно здесь, будто кто-то подсматривает за нами.

— Ты знаешь, Кать, действительно, и у меня тоже такое ощущение, наверное, бабушка за нами смотрит, — полушутя, полусерьёзно сознавался в своих чувствах отец.

— Это не бабушка, бабушка не была злой, — отвергла его догадки Катя.

Она всё же решилась и вошла в комнату, осматривая широко раскрытыми глазами сервант с запылёнными стёклами и диван у стены, словно не была здесь никогда, и всё убранство ей незнакомо.

— Тогда домовой, — пошутил Алексей.

Он подошёл к дивану и, завернув запылившееся покрывало, сел, похлопав рукой по старой обивке. Пыли почти не было, и он рукой показал дочери на место рядом с собой, приглашая её таким образом присесть.

— Домовые без людей не живут, — усаживаясь, продолжала развивать начатую тему мистики дочка.

— И откуда ты всё знаешь? — обняв её, с радостью в голосе спросил он.

— А что им без хозяина делать-то, они не приведения, — осмелев и приняв его игровой тон, включилась в полемику Катька.

Немного помолчав, она предложила:

— Пап, а давай сделаем здесь ремонт и станем жить.

— Ну, ты даёшь, Кать, — удивился Алексей, — только что пугалась неизвестно чего, а теперь сюда переселиться хочешь.

— Ну и что, — возразила она, — здесь всё-таки жила моя любимая бабушка, пап, а разве тебе не хочется жить в доме, где прошло твоё детство?

— Честно скажу: нет, не хочется, даже не знаю почему, просто не хочется и всё.

Он встал с дивана и подошёл к открытой балконной двери.

— Вид отсюда неплохой, — произнёс он, охватывая взглядом двор, частично скрывающийся под кронами разросшихся деревьев.

— Вот видишь ещё один плюсик, чтобы поселиться здесь, — подскочила к нему Катя.

— У меня сейчас ни денег, чтобы сделать ремонт, ни времени нет, — вполне серьёзно и аргументировано отклонял идею дочери Алексей, — вот, когда разберусь с делами, там уж видно будет.

— Для своих дел ты и нанял Виктора Васильевича? — не дожидаясь ответа на свой вопрос, она продолжила, — пап, не ищи того, кто подстроил, я знаю.

Ухваткин собирался уже выйти на балкон, хотя там было пыльно и грязно, но последние слова дочери ему показались странными, и он остановился, повернулся к ней лицом и переспросил, глядя ей прямо в глаза: