Товарищ Йотунин - Адель Гельт

— именно из таких. Стройную, логичную, неимоверно эффективную теорию магии ты попросту… Выдумал! — вошел в нетипичный для мертвых раж мой оппонент. — А она возьми — и заработай!

И тут я понял, что, если среди нас и есть сейчас шизофреник, то это точно не я.

— Вы, однако, увлеклись, Ваше Величество, — вовремя встрял старик Зайнуллин. — Ну и ты, начальник, тоже, — Я заметил, что умертвие избегает теперь называть меня прадедушкой — во всяком случае, при эльфе.

— Пентада, — вспомнил я. — Да?

— Да, — просто согласился мертвый пенсионер. — Меня больше заботит не человек… Тролль. Необычный такой, самый необычный из всех, что встречались мне за мою… — Старик посмотрел на эльфа — .. не такую уж и долгую жизнь.

— Не начинай, — потребовал Гил. — Для второго дитя ты прошел хороший путь. Насыщенный такой. Не каждый из моих потомков может… Что?

Мы воззрились на эльфа удивленно: каждый по-своему.

— Ну да, из потомков… Вспомнил кое-что, правда, все — будто в тумане. Прояснится — расскажу, — непонятно объяснился дохлый царь.

— Его величество имеет в виду, начальник, — перехватил эстафетную палочку старик Зайнуллин, — что следующей жертвой вполне можешь стать ты сам.

— … Вот примерно так, — закончил я свой рассказ.

Конечно, пришлось умолчать о многом — практически, две трети нашего разговора не стоило пересказывать вообще никому из живых, мертвые же… Да, вы в курсе.

— Дела, — потянул Пакман. — Это, конечно, бред, но фабула в нем, определенно, прослеживается. Так, знаешь, что?

— Что? — я посмотрел вопросительно: не знал.

— Мне тут сорока на хвосте принесла. Основательная такая сорока, о двух винтах и штатном вооружении…

— Опричники прилетали? — догадался я. О том, что государевы люди предпочитают — по возможности — перемещаться по сервитуту, не касаясь бренного праха под ногами, я уже знал.

— Они, кто же еще, — самодовольно согласился шеф. — Есть одна мысль, и ради ее проверки к нам завтра приедет некромант — из самой столицы!

— Интересно, — сделал вид я, сам же задумался: куда бы завтра свинтить? Имелось некое опасение, что свой своя спознаша… Буду я, получается, официально некромант в полной версии — а не местной, урезанной, упокойщицкой… Не хотелось.

Мало ли, какие вопросы задаст приезжий маг. Например, «Как так вышло, что коллега Йотунин владеет навыками, знаниями, а главное — раскачанным эфирным ядром, больше приличествующим кому-нибудь постарше?» — и глазами так — цвирк!

— Так вот, к мысли, — стоило Колобку покатиться тропою смыслов, сбить его с курса становилось совершенно невозможно. Впрочем, я ведь и не пытался! — Ты шаман. Череп в твоем посохе — эльфийский. Дух предка у тебя — кто-то из перворожденных владык, пусть сам он это и — почти — отрицает. Голову мы потеряли чью?

— Лаэгрим, — мрачно ответил я. — И это не мы, это смежники!

— Мы — в смысле, Институт… То есть, конечно, морг! — Пакман сделал вид, что оговорился, но вовремя поправился. — Общая, получается, проблема… Ты вчера крайне вовремя уехал туда, — завлаб показал глазами куда-то вверх — куда уехал.

— Я немного в курсе, — согласился я. — Было весело.

— Откуда… — начал шеф. — Я-то тебе вечером ничего не рассказал… А, опричники поделились?

— Почти, — повинился. — Подслушал удачно.

— Хорошее дело, — вдруг ушел в себя Иватани Торуевич. Настоящий, блин, ученый, возможно — будущий профессор. Или даже бывший. — Мне надо кое-куда отлучиться. Ты пока готовь, что там у тебя — посох, бубен, амулеты…

— Дымовая шашка, — подхватил я.

— Да-да, и шашку, — совсем невпопад согласился Колобок, поднялся из кресла, да и выкатился из кабинета в коридор. Хлопнула дверь.

Я не знал тогда, что именно задумал врач-патологоанатом высшей квалификационной категории, поэтому готовиться решил к тому, что придумал сам. Еще вернее — до чего-то ли догадался, то ли нет, по отрывистому бормотанию своего замечательного шефа, мной же самим и перебитого.

— Твое величество, мой великий предок, к тебе взываю, — вынуть бубен из чехла было делом двух минут.

— Бумммм! — гулко, басово, отозвался мой сыи'ив ли хенгорота пензер — семироговой, гремящий.

Бубенчики, отчего-то, молчали.

— Не паясничай, — строго потребовал дохлый эльф, являя свою эфирную проекцию. — Тоже мне.

— А ты запрети, — сощурился я. — Или нет, лучше не надо. Одна осталась радость, и та — клоунада… Ладно. Слышал?

— И даже немного больше, чем ты сам, — согласно кивнул липовый владыка. — Пойдем.

— Куда? — не сразу понял я.

— Да в подвал же, куда еще-то? — как бы вознегодовал призрак. — Или ты камлать тут собрался, прямо в конторе? Пол потом от крови отмывать…

— Чьей крови? — затупил я.

Я ведь шаман ненастоящий, я свой бубен нашел… Хотя нет. Эта шутка повторялась — при обеих моих жизнях — часто настолько, что успела надоесть даже тем, кто ее ни разу не слышал. Мне же просто не хватает шаманского знания — и это уже безо всяких шуток.

— Да все равно, чьей, — пояснил эльф. — Главное, чтобы не очень мало. Пары литров хватит вполне.

— Двадцать пять цыплят, — быстро пересчитал я. — Или половина той, что натечет из свиньи… Да, лучше свинью.

— Что — свинью? — Колобок, как это часто бывает с очень полными людьми, умел иногда передвигаться совершенно неслышно. Я даже не заметил, как тот миновал дверной проем!

— Ну, бубен, посох, амулеты… Готовлю, — пояснил я. — Вы же сами!

— Свинья зачем? — все еще интересовался потомственный мясник, оставивший дело предков, но, видимо, сделавший это не до конца.

— Кровь. Два литра или немногим более того. Для ритуала — мы же собрались спрашивать о чем-то дохлого эльфа?

— Но-но! — неслышимо для завлаба запротестовал еще один эльф, дохлый не окончательно. — Я бы попросил!

— Свиная разве годится? — удивился шеф. — Я думал, только человечья… Ну, разумного вида.

— Не только, — невидимый и неслышимый завлабу призрак замотал головой. — Любая пойдет, кроме рыбьей.

— Не только, — повторил я за великим духом предка.

— Эм… Ты ведь сейчас с ними на связи? — Колобок кивнул на расчехленный бубен. — С духами? Спроси знаешь, о чем…

Я ухватился за второй главный шаманский инструмент — не по значению, но по времени появления в моем инвентаре. Кивнул: «мол, готов».

— Можно ли использовать плазму человеческой крови? — спросил завлаб. — Для ритуала.

Я сделал непреклонное лицо — такое обычно было у товарища Митича, когда он играл — будучи хуманом — орка североамериканских равнин.

— Бум, бум, бумм! — зазвучал бубен.

— Скажи ему, что можно, — поделился мертвый эльфийский царь. — Так даже лучше будет, без всех этих эритроцитов и прочей дряни… Суть крови — как раз в плазме!

Я снова был чем-то вроде моста.

Стоял между миров, и посох мой был светофором, бубен — инспектором, неспешно поднимавшим и