Джек Вэнс - Лайонесс: Сад Сулдрун

На второй день она перехватила Эхирму, которая, тихонько удивленно вскрикнув, перебралась через камни в сад. Заплакав, она обняла Сулдрун и потребовала рассказать ей, почему не удался побег. Все было готово!

Сулдрун рассказала ей все, что знала.

— Что с Аиллом?

Сулдрун не знала ничего, зловещая неопределенность. Его можно было считать мертвым. Они обе опять заплакали, и Эхирам выругала бессердечного тирана, который принес своей дочери такое горе.

Эхирма посчитала дни и месяцы. Приняв во внимание лунные циклы, она решила, что Сулдрун должна родить дней через пять-десять, не больше, и без всякой подготовки.

— Ты должна опять бежать, сегодня ночью, — объявила Эхирма.

Сулдрун с сожалением отвергла эту идею.

— На тебя подумают в первую очередь, и вот тогда произойдет нечто ужасное.

— А что с ребенком? Его заберут у тебя.

Сулдрун опять не смогла сдержать слезы и Эхирма прижала ее к себе.

— Послушай, у меня есть идея. Моя племянница полоумная; три раза она беременела от помощника конюха, тоже полоумного. Первые два ребенка сразу умерли, просто от путаницы. У нее уже схватки, и сейчас она должна родить третьего, которого не хочет никто, и она меньше всех. В добрый час! Каким-то образом мы должны воспользоваться ситуацией.

— Я не вижу как, — печально сказала Сулдрун.

— Посмотрим!

Племянница Эхирмы родила: девочка, судя по внешнему виду. Как и у ее предшественников, у ребенка начались конвульсии, она несколько раз крикнула и умерла, упав лицом в собственные выделения.

Труп положили в ящик, над которым — племянница недавно стала христианкой — брат Умпред пробормотал несколько слов, и ящик отдали Эхирме для похорон.

В полдень следующего дня Сулдрун начала рожать. Ближе к закату, изможденная, с ввалившимися глазами, но относительно радостная, она дала жизнь сыну, которого назвала Друн, по имени героя Дану, правившего мирами Арктура.

Эхирма вымыла Друна и одела его в чистую льняную распашонку. Позже вечером она вернулась с маленьким ящиком. Под оливами она выкопала узкую могилу, в которую без особых церемоний положила мертвое дитя. Потом сломала ящик и сожгла его в камине.

Сулдрун лежала на кушетке и глядела на нее большими глазами.

Эхирма подождала, пока пламя не успокоилось и ребенок не уснул.

— Сейчас я должна идти. Я не скажу тебе, куда пойдет Дран, поэтому, в любом случае, ты в безопасности от Касмира. Через месяц, два или три ты исчезнешь отсюда, пойдешь к своему ребенку и, я надеюсь, будешь беспечально жить с ним.

— Эхирма, я боюсь! — тихо сказала Сулдрун.

Тяжелые плечи Эхирмы сгорбились.

— Я тоже, честно говоря. Но что бы не случилось, мы должны сделать все, что в наших силах.

Брат Умпред сидел напротив королевы Соллас за маленьким столом из черного дерева и слоновой кости. Он сосредоточенно изучал деревянные таблички, на которых были вырезаны герметические знаки, понятные только ему. С каждой стороны стола горели свечи из восковницы.

Внезапно брат Умпред наклонился вперед и воскликнул, словно от удивления.

— Как такое может быть? Неужели в королевской семье родился еще один ребенок?

Королева гортанно рассмеялась.

— Умпред, это шутка или глупость.

— Знаки совершенно ясны. Синяя звезда висит в гроте нимфы Мерлах. Камбиан спускается к седьмому; здесь — видите! — другие планетоиды. Никакое другое значение не правдоподобно. И это время — сейчас. Моя дорогая королева, позовите эскорт и проведите осмотр. Ваша мудрость будет лучшей проверкой.

— «Осмотр»? Не хочешь ли ты сказать... — Соллас внезапно замолчала.

— Я знаю только то, что сказали мне таблички.

Соллас тяжело поднялась на ноги и позвала дам из соседней гостиной.

— Пошли! Мне хочется прогуляться по свежему воздуху.

Дамы, болтая, смеясь и жалуясь на неподобающие упражнения, прошли по аркаде, протиснулись бочком в дверь и, огибая камни, спустились вниз, к часовне.

Сулдрун вышла наружу и в то же мгновение поняла, для чего они пришли.

Королева внимательно оглядела дочь.

— Сулдрун! Что означает вся эта глупость?

— Какая глупость, королева-мать?

— Что ты беременна. Я вижу, что это не так, и благодарю за это бога. Священник, твои таблички обманули тебя!

— Мадам, таблички ошибаются крайне редко.

— Посмотри сам!

Брат Умпред нахмурился и дернул себя за подбородок.

— Мне кажется, что сейчас она не беременна.

Королева какое-то мгновение глядела на него, потом величаво вошла в часовню и осмотрела ее.

— Ребенка там нет.

— Быть может он в другом месте.

Выведенная из себя, Соллас накинулась на Сулдрун.

— Расскажи нам правду, раз и навсегда!

— Если есть тайный сговор, — задумчиво добавил брат Умпред, — его легко можно обнаружить.

Сулдрун с презрением посмотрела на брата Умпреда.

— Я родила дочь. Она открыла миру глаза, увидела жестокость той жизни, которую ей предстоит прожить, и опять закрыла их. Я похоронила ее в здесь, в великой печали.

Королева разочарованно пожала плечами и подозвала к себе пажа.

— Позови короля; это его дело, не мое. Я никогда не приказывала заключить сюда эту девицу.

Пришел король Касмир, уже в в плохом настроении, которое он скрывал под маской мрачной невозмутимости.

Он посмотрел на Сулдрун.

— Что произошло?

— Я родила девочку. Она умерла.

И тут король вспомнил предсказание Десми: первый сын Сулдрун сядет на Эвандик.

— Девочку? Девочку?

Сулдрун трудно давалась ложь. Она кивнула.

— Я похоронила ее на склоне холма.

Король оглядел круг лиц и указал на Умпреда.

— Ты, священник, с твоими изысканными свадьбами и жеманными словами: ты годишься для такой работы. Принеси труп.

Кипя от ярости, которую он не мог выплеснуть, брат Умпред покорно поклонился и пошел к могиле. Нагнувшись к земле под последними лучами солнца, он засучил свои холеные белые руки и откинул черный перегной. Примерно в футе под поверхностью он нашел мертвого ребенка, завернутого в льняной саван. Отбросив грязную одежду, он открыл ее головку. На мгновение брат Умпред перестал копать. Через его сознание пронеслась вереница картин, сопровождаемая эхом прошлых стычек. Пронеслась и исчезла.

Он поднял ребенка, принес его к часовне и положил перед королем.

Потом он вспомнил унижения, которым она подвергала его Сулдрун, и поглядел прямо ей в глаза, одним взглядом передав всю злобу, скопившуюся в нем за эти годы.

— Сир, — сказал священник, — это труп девочки. Это не ребенок Сулдрун. Я сам совершал погребальный ритуал над этим ребенком три или четыре дня назад. Это бастард некой Мегвет от грума Ральфа.