Тайна доктора Авроры - Александра Федулаева

Я видела описание подобных случаев в... очень старой иностранной книге из библиотеки моего отца. Он собирал медицинские справочники для моей матери, которая интересовалась лечением травами.

Доктор медленно кивнул, но скепсис в его взгляде остался:

— Хм. Довольно смелое предположение, миледи.

— Не без основания. Простите, но мне нужно задать вам несколько вопросов. Скажите, были ли у лорда подобные приступы в прошлом?

— Иногда он жаловался на нехватку воздуха и головные боли, особенно в холодные месяцы, когда окна закрыты. Один раз — сыпь, но мы приписали это пище...

Я кивнула:

— А вы проверяли его реакцию на пыльцу? Шерсть? Споры плесени?

— Миледи, это крайне специфическая постановка вопроса. Но, признаться, нет. Мы исследовали сердце и лёгкие, предполагали нервное напряжение и переутомление… К тому же, вы, наверно, знаете, что лихорадка, которой переболел граф в Индирии, до конца не изучена. Как правило, она не заразна, если человек выжил, но последствия всегда остаются.

Я кивнула и открыла блокнот матери. Мои пальцы дрожали от волнения.

— Вот. Сбор «Травы дыхания» — мать использовала его при приступах у слуг. Там душица, иссоп, алтей, девясил, чабрец. Я составила смесь и хотела бы добавить каплю настоя солодки — но только после вашего одобрения.

Доктор Лэнгтон молча взял блокнот, пробежал глазами и... замер. На его лице появилось выражение чистого, почти детского изумления.

— Боже мой... Вы читаете латиринские названия... Употребляете точные пропорции. Миледи, откуда такие знания?

Я чуть улыбнулась:

— У меня был... долгий путь к знаниям. Обычно я помогала животным, но разницы между удушьем у собаки и у человека не так уж много, если быть честным.

Он усмехнулся:

— Пожалуй, вы правы. Ваши методы разумны. Более того — я поражён. Это не обычная женская забота, это — клиническое мышление.

Я наклонилась ближе:

— Тогда разрешите мне использовать этот сбор? Под контролем, конечно.

— Безусловно. А ещё... — он посмотрел на меня задумчиво, — Я хотел бы пригласить вас в больницу в Эвервуде. Она финансируется богатыми семьями города, и лорд Сеймур в их числе. У нас есть новые корпуса, лаборатория, дети-сироты под наблюдением. Я уверен, вам будет интересно.

Я замерла. Моё сердце колотилось.

— Вы серьёзно?

— Более чем. У вас необыкновенный ум, миледи. Такие женщины — редкость. Лорду Сеймуру невероятно повезло с супругой. Мне бы хотелось, чтобы вы хотя бы взглянули на то, что мы делаем. Возможно, вы предложите нам новые идеи.

Я широко улыбнулась, ощущая радость. Хотелось окунуться в привычную обстановку, но осторожно, чтобы не привлекать лишнего внимания. Девушка-травница, сыплющая медицинскими терминами, выглядела бы странно в этом мире.

— Я не просто взгляну. Завтра сама привезу мужа на осмотр. Хочу увидеть всё своими глазами. Возможно, вместе мы сможем поставить его на ноги.

Доктор Лэнгтон встал и склонил голову:

— Тогда я жду вас. И благодарю за помощь. Давайте осмотрим лорда Сеймура и определим, что именно ему необходимо в первую очередь. Я уверен, благодаря вам, он быстро пойдёт на поправку.

Мы вошли в комнату графа. Он встретил нас улыбкой на бледном лице. Дыхание его уже стало спокойным и размеренным. Доктор долго вслушивался в его грудь. Я же распорядилась передать Элле добавить в отвар несколько капель привезённого доктором лекарства. Николас проявил разумность, доверив нам своё здоровье. Он без вопросов выпил всё, что принесла Бетси с кухни.

Когда он ушёл, я осторожно подошла к постели Николаса и нежно коснулась его щеки. Его дыхание было ровным, и он снова спал. Это хорошо: сон лечит лучше любых лекарств.

Вечером я снова поднялась к Николасу — на этот раз с подносом. Он не хотел, чтобы слуги ему помогали, а я и не настаивала: мне было приятно заботиться о нём. На подносе стояли серебряные чашки с бульоном, кусочки белого хлеба, несколько виноградин и фарфоровая чашка с отваром.

Он сидел, облокотившись на подушки, и читал при свете лампы старый том исторических записок. При моём появлении он отложил книгу и устало, но тепло улыбнулся:

— Миледи... Вы вновь пришли с дарами?

— Нет, — мягко ответила я, — с обязанностями. Вам нужно поесть и принять лекарство.

Он усмехнулся и чуть подвинулся, освобождая место на кровати.

— Ваша строгость убедительнее любых королевских указов. Я повинуюсь.

Я села и подала ему чашку. Он ел медленно, но с аппетитом, и это обрадовало меня. Затем я подала лекарство — отвар, который мы теперь давали по согласованию с доктором Лэнгтоном.

— И как я себя чувствую, госпожа лекарка? — тихо спросил он, ставя пустую чашку на поднос.

— Лучше. Пульс ровный, кожа чище, дыхание свободнее. Вы почти победили.

— Только почти? — Его глаза сверкнули.

Я пожала плечами:

— Лечение — не состязание. Это путь. И у нас он только начался.

Он помолчал, глядя на меня. Лампа отбрасывала мягкий золотистый свет, и в нём его черты казались ещё более тонкими и благородными.

— Останьтесь, Аврора, — негромко сказал он. — Скрасьте мой вечер. Прочтите мне что-нибудь. Я слышал, в Эвервуде снова обсуждают герцогиню и её балы — газета, кажется, у вас в руках.

Я и правда принесла с собой свежий номер «Эвервудского обозрения». Развернув его, я устроилась поудобнее и стала читать вслух, не торопясь, выговаривая слова мягко, но с интонацией:

«Герцогиня Уэстморленд Кентонская вновь проявила щедрость, организовав ежегодный Благотворительный бал в пользу госпиталя Святого Иоанна. Мероприятие состоится через три дня в её резиденции. Приглашены все влиятельные семьи Эвервуда...»

Я подняла глаза. Николас уже не просто слушал — он смотрел на меня с вниманием.

— Мы не можем это пропустить, — сказал он, и голос его звучал уже вполне уверенно. — Я один из главных попечителей больницы. Моё отсутствие вызовет вопросы. А теперь — наше отсутствие. — Он сделал акцент на последнем слове.

Я немного растерялась:

— Но… Николас, я… Я всё ещё ношу траур по отцу. Я не готова к светскому приёму. И… У меня нет подходящего платья.

Он кивнул, как будто именно этого и ожидал:

— Тогда завтра после визита в больницу мы заедем в салон мадам Рено. Это самый дорогой и уважаемый дом моды в округе. Уверен, они смогут подобрать что-то достойное вашей красоты… и положения.

— Но ведь это так неожиданно. Всего три дня...

— У них есть платья на экстренный случай. Пускай траур — но вы моя жена. А ваша поддержка будет замечена, услышана и... будет иметь вес. К тому же, — он улыбнулся, — мне будет спокойнее, если вы будете рядом.

Я замолчала. Его слова были простыми, но тёплыми. Не приказ, не требование — а просьба. И