Травоядный. Том III - Лев Белин

систему. Нужно время, чтобы всё восстановилось», — сказал он.

«Вот пока это время идёт, сними с нас кандалы. С каждого по очереди», — приказал я.

«Как скажете», — согласился он.

Я ощутил, как энергия зашевелилась внутри, дым потёк по каналам, подчиняясь манипуляциям Черныша. Тонкие нити выскользнули из моих пальцев, скользнули в замочные скважины кандалов и начали возиться с механизмами. Щелчок — и запястья освободились. Я быстро придвинулся к Хатису и повторил то же самое. Затем настала очередь Шайи.

— Не двигайся, зайка, — прошептал я. — Подвинь руки ближе.

Она почти незаметно повернулась, подставляя скованные запястья. Дымные нити проникли в замки, повозились внутри, и вскоре раздался тихий щелчок — сладкий звук свободы.

— Эй! — внезапно крикнул куницид. — Чего там делаете⁈

— Ничего, начальник, — спокойно ответил я, стараясь не выдать напряжения.

— Встал! Покажи спину! — приказал он писклявым, надтреснутым голосом, хватаясь за саблю.

Он был не так уж туп, как я надеялся. Я попытался отговориться:

— Я просто повернулся. Мы перед тобой как на ладони, за решёткой, в стальных кандалах. Что мы можем сделать?

С той стороны решётки зайцы тоже начали приходить в себя — крики куницида разбудили их. Я надеялся, что шум с верхней палубы заглушит всё это.

Но он не отставал.

— Быстро встал и показал спину! Иначе один удар в колокол — и сюда спустится квартирмейстер, а уж поверь, он не так добр! — верещал куницид, его глаза блестели от злобы.

— Хорошо-хорошо! Не нервничай, я встану, — ответил я.

Медленно, словно каждое движение стоило мне усилий, я поднялся, опираясь на стену. Сделал пару шагов к решётке, чувствуя, как пол под ногами слегка качается. Куницид тут же вскинул саблю — её лезвие тускло блеснуло в свете лампы, остриё смотрело прямо на меня.

— Стой! Не ближе! Повернись! — бросал он отрывисто.

Я медленно повернулся, скрывая ухмылку.

«Молодец, Черныш», — подумал я.

Он успел вернуть кандалы на место и защёлкнуть их — с виду всё выглядело как надо.

— Хорошо. А теперь вернись на место, отодвиньтесь друг от друга и… — начал он.

Фсынь! Чмяк! Капюшон резко дёрнул рукой — я едва заметил, как из его пальцев вылетела тонкая игла и вонзилась прямо в глаз куницида! Тот пошатнулся, замахнулся саблей, но рука бессильно опустилась. Тело накренилось к столу и колоколу.

«Если упадёт — услышат!» — мелькнула мысль.

Дым вырвался из моего тела уже по моей воле, проскользнул между прутьев и подхватил пирата. Куницид ошарашенно смотрел на меня, пока кровь текла по его морде, не осознавая, как быстро жизнь покидает его. Ладонь разжалась, сабля со звоном упала на пол, и он попытался ухватиться за колокол. Силы дыма не хватало — он растянулся слишком тонко, теряя плотность. Но я успел дёрнуть его к себе.

— Попался! — рявкнул Уггель.

Раздался треск — цепь его кандалов лопнула, как гнилая верёвка! В следующий миг он подскочил, просунул лапу сквозь прутья и схватил куницида за шею. Хруст! Шея сломалась, как сухая ветка, и волк аккуратно опустил бездыханное тело на грязный пол.

«Капюшон освободился сам, без моей помощи… а волк разорвал цепь голыми руками, — подумал я, глядя на них с уважением. — Неплохое начало».

Капюшон поймал мой взгляд и тихо сказал:

— Они плохо обыскали. И теперь ты мне ещё должен.

В его голосе не было издёвки, но мне не нравилось быть должником. Долги приносят только проблемы. Хотя тут он прав — я ему обязан, чёрт возьми.

Уггель подтащил тело куницида, отцепил связку ключей от пояса и открыл дверь нашей камеры. Затем перекинул ключи в соседнюю, где сидели остальные. Нам они уже не требовались. Волк подобрал саблю и протянул её Хатису — похоже, они поладили, другого оружия поблизости не было.

— Какой план? — спросила Шайя, её голос дрожал от сдерживаемой ярости.

— Вариантов два, — начал я. — Первый: выбираемся на внешнюю часть корабля и нападаем с разных флангов.

— Хорошо, этот мне подходит! — ответила она. Скрытность и внезапность были в её крови.

— Херня! — бросил Уггель. — Нас заметят! Все на верхней палубе — пьют, веселятся, празднуют! Нужно бить резко, жёстко!

— А это как раз второй вариант, — сказал я. — И он не в моём стиле.

— Верно, бить в лоб подготовленным бойцам… — задумчиво протянул Хатис.

Да, лобовая атака была не в моём духе. Я предпочитал тень, точный удар в спину, расчёт. Но сейчас, когда кандалы вновь обожгли запястья, а предательство Варита пульсировало в венах, я хотел одного — крови! Хотел их всех убить, разорвать на куски!

— И всё же мы атакуем сейчас же! — твёрдо сказал я.

— А если… — начал высокий худощавый заяц из второй камеры, но я перебил:

— Мы бьём сейчас, пока они не готовы! — повторил я, и он тут же затих. — Мы не знаем строение корабля и как расположены противники на палубе. Если атакуем разом, сможем прикрывать спины друг друга. Увидите рыжегрудых птицлингов — это их Дар усыпил нас. Либо сразу убивайте, либо выводите из строя. Если применят яд, избегайте контакта — он парализует.

Все кивнули. Звуки с верхней палубы не затихали — смех, звон стали, пьяные вопли. Значит, пока всё нормально.

— Первым делом — убить слабых, добыть оружие. Затем — тех, кто опаснее, — раздавал я задачи. — Уггель, на тебе Варит. Он силён.

— Медведь-предатель? С радостью! — оскалился волк.

— Шайя и Капюшон, вы быстрые и манёвренные. Атакуйте стрелков и элементалов, не забывайте про мачты — там тоже могут прятаться.

— Мачты? — переспросила Шайя, нахмурившись.

— Большие палки с верёвками и тряпками, — пояснил я.

— Поняла.

— Остальные… — я обвёл взглядом израненных, усталых зайцев, чьи глаза всё ещё горели решимостью. — Битва не окончена. И скажу честно — вряд ли когда-нибудь закончится. Но сейчас мы должны отбить свою свободу — кровью и болью! Мы заберём этот корабль, заберём их жизни за предательство! Мы перепишем судьбу!

В их глазах вспыхнула ярость, кулаки сжались, когти впились в ладони.

— За мной! — бросил я.

Мы вылетели на главную палубу, как вихрь, полный ярости и жажды мести! Энергия заколотила в наших израненных телах, заглушая боль. Палуба была заполнена моряками —