Последний дракон Востока. В нитях любви - Катрина Кван

поросенок. Намокшие роскошные одежды утягивали его вниз, делая каждый взмах рук неловким и бесполезным.

– Что ты собираешься со мной сделать? – прохрипел он. – Утопить? Сожрать? Какова бы ни была твоя воля, покончи со всем этим скорее.

Я не удостоил его ответом, лишь бережно уложил тело Цзинь на мягкую траву и принял свою человеческую форму. Осторожно убрал пряди волос с ее лица, которое теперь казалось таким спокойным в вечном сне. Наклонился и нежно коснулся ее лба губами – прощальный поцелуй, ставший клятвой, закрепив данное ранее обещание.

Поднявшись, я повернулся к императору, совершенно не впечатленный его жалкой попыткой атаковать меня. Одного шага в сторону и резкого удара по лицу хватило, чтобы он рухнул на землю.

Он с трудом сел, огляделся, и я заметил, как нервно он сглотнул. Вокруг нас собрались лесные создания, наблюдая за нами с хищным любопытством. Сколько лет прошло с тех пор, как человек забредал в их владения? Какой редкой, восхитительной добычей он мог бы стать.

Я шагнул ближе и ухватил Жуна за подбородок, вонзая ногти в его бледную кожу. Он всхлипнул, когда из проколотых мест выступили алые капли. Я позволил его крови стекать по моей ладони, оставляя темные разводы на запястье.

– Ты не заслуживаешь легкой смерти, – произнес я. – Ты убил мою жену. Моего сына. И теперь я дарую тебе прощальный подарок – последнюю охоту в честь тысячелетий, которые ты потратил на преследование нас.

Он взглянул на зверей, и его глаза расширились от ужаса, когда он заметил их оскаленные клыки и ребра, проступающие под тугой кожей.

– Ты… ты собираешься скормить меня им?

– Довольно уместный финал, не находишь?

– Подожди, я умоляю…

– Ну же. – Я смерил его взглядом. – На колени, мальчишка.

Глухой вздох сорвался с его губ, когда он с трудом встал на четвереньки, не сводя глаз с чудовищ, что таились среди деревьев. Лицо его пылало от унижения. Медленно, неуверенно он склонил голову, касаясь лбом земли. Все его тело дрожало – то ли от страха, то ли от ярости. Я хотел бы сказать, что нахожу удовлетворение в виде этой ползающей крысы, но нет. Ни капли.

– Беги! – приказал ему я. – Буду милосердным, дам тебе фору.

Жун поднялся на дрожащие ноги и, пошатываясь, попятился. Звери, затаившиеся в лесной чаще, зарычали, заставляя его резко развернуться и броситься бежать. Он метался между бамбуковыми стволами, жалобно поскуливая.

Я выдохнул тяжело и устало. Молча отсчитал до десяти, а затем стряхнул с ладони его кровь прямо на землю. Лесные твари тут же навострили уши, жадно втягивая запах, в то время как слюна стекала с их клыков. Теперь время смерти Жуна было предрешено. Осторожно отступив в сторону от их оскаленных пастей, я прошептал:

– Ешьте.

Они рванули с места единым звериным войском – рыча, скаля зубы, разрывая воздух лаем и утробными звуками охоты. Вскоре их голоса растворились в глубине леса. Они найдут его, рано или поздно. Я не удостою его честью достойной смерти от моей руки.

Когда-то он загонял нас с Цзинь, как беспомощных зверей. Теперь его настигнет та же участь. Я отвернулся, взяв тело Цзинь на руки, и направился к ближайшему холму, что возвышался над бескрайним полем мягкой травы. Очистив разум, я опустился на колени и начал рыть землю голыми руками. Теплая влажная почва оседала под ногтями, колени быстро покрылись коричневыми пятнами. Здесь было тепло – приятный контраст с ледяными зимами моего прошлого. С этого места открывался ясный вид на закат, солнце, тонувшее за океаном. Поля вокруг пестрели синими цветами.

Она бы одобрила, подумал я, если бы была здесь. Я с трепетом предал ее тело земле, осторожно расправляя пряди волос, чтобы она могла покоиться с миром. На душе было тяжело, горе сдавило горло, сделав дыхание рваным. Я уложил на ее могилу свежие цветы, пальцы бездумно скользили по черному кольцу нити Судьбы, охватившей мой мизинец. Страшно было не чувствовать ее, с другой стороны, как будто часть меня исчезла вместе с ней. Она ушла, забрав с собой и часть меня самого.

Я сидел у ее могилы, кажется, целую вечность, пока солнце не уступило небо холодному свету луны. Где-то в глубине души я чувствовал вину за то, что не плакал. Но даже среди всей этой боли слезы не текли. Она обещала вернуться. Теперь мне оставалось только верить ей.

Где-то вдали, возможно, с другой стороны этого райского острова, раздался предсмертный вопль императора Жуна. Крик, полный агонии. Пронзительный, отчаянный, пропитанный ужасом. Раздался и резко оборвался. Все кончено. Жун и его ненасытная жадность пали.

И в этот миг я бы поклялся, что услышал, как вздохнул океан. Легкий ветерок коснулся моих щек, словно шепот. Наш сын наконец обрел покой. Его душа освободилась, возвращаясь в естественный круг перерождений. Я молился, чтобы он тоже нашел дорогу обратно.

– Отдыхай, любовь моя, – прошептал я, кладя ладонь на камень, что поставил для Цзинь. – Я буду ждать твоего возвращения.

Глава 43

Вернуться домой спустя целую луну – странное ощущение. Все вроде бы осталось на своих местах и все же казалось чужим. Те же покосившиеся лачуги, пыльные дороги, шумный рынок. Люди живут своей жизнью: одни торгуются с продавцами, другие собираются группами, обсуждая последние слухи и новости с фронта. Может быть, изменился не город, а я.

Чайный домик А-Ба выглядел в точности таким, каким я его оставил, хотя мне казалось, что с тех пор прошли десятилетия. Тогда я был другим человеком – полным надежд, легкости и энергии. Теперь мне едва хватало сил дышать. Я отодвинул дверь и шагнул внутрь, заметив несколько посетителей, неспешно потягивающих чай. Судя по легкому аромату, это был наш самый дешевый сорт. Я испытал облегчение, увидев, что заведение все еще держится на плаву, но тревога тут же сменила его – я не видел А-Ма.

Она нигде не появлялась.

– Сай?

Я обернулся на знакомый голос. Ко мне поспешила женщина, чьи длинные черные волосы, остренький нос и округлые щеки напомнили мне А-Ба. Тетушка Ин вытерла руки о полотенце, оглядывая меня с явным изумлением.

– О, да это и правда ты! – Ее глаза расширились. – Где же ты был? Мы так волновались! Святые Небеса, да ты выглядишь так, словно тебя волочил за собой целый табун лошадей!

– Где А-Ма?

– На кухне, дорогой. Она будет безмерно рада тебя видеть.

Я поспешил к задней части чайной, быстро огибая угол. А-Ма сидела на деревянной табуретке у печи, поддерживая огонь, пока глиняные чайники доводились до кипения. Она снова похудела, но выглядела уже не так болезненно, как перед моим отъездом. Похоже, чешуйка зеленого дракона действительно помогла продержаться в мое отсутствие.

– Сай! – ахнула она, вскочив со своего места.

Ее ладони тут же легли на мои щеки, губы оставляли быстрые поцелуи на моих щеках.

– Мальчик мой родной, ты вернулся!

Я так соскучился по ее теплу, по запаху заваренного чая, пропитавшему ее одежду. После всех мучений, через которые мне довелось пройти, видеть ее снова было похоже на сон. Я с облегчением понял, что угрозы Жуна оказались пустыми – он так и не добрался до нее.

– Я так рад видеть тебя, – пробормотал я хриплым, едва узнаваемым голосом. Несмотря ни на что, было радостно вновь оказаться дома.

Но ее улыбка быстро померкла, когда она оглядела меня внимательнее.

– Милый Небосвод, да что с тобой случилось?

Я полез в карман и вытащил единственную красную чешуйку. В свете очага она переливалась, словно пламя, пойманное в мою ладонь.

Я быстро нашел на полке тяжелую ступку с пестиком, бросил чешуйку внутрь и начал растирать ее в пыль. Затем взял один из заваренных чайников и всыпал туда получившийся порошок. Наконец, налил полную чашку и протянул ее А-Ма.

– Выпей, пожалуйста, – тихо попросил я.

Она приподняла бровь:

– Это первые слова, что ты говоришь своей матери после стольких недель отсутствия? Я чуть с ума не сошла, когда сюда явились солдаты и увели тебя! И что это ты подмешал в мой чай?

– Прошу тебя, А-Ма. Я все объясню, пока ты пьешь. Просто доверься мне.

Она посмотрела на меня с подозрением, но все же взяла чашку. Сделав несколько глотков,