Последний дракон Востока. В нитях любви - Катрина Кван

она на выдохе. – Я любила тебя в каждой жизни и буду любить в каждой следующей.

– И я тебя люблю, – выдохнул я. – Всегда.

Это случилось тихо. Один последний вздох – и все. Она ушла. И в этот миг я понял лишь малую часть той боли, что она несла в своем сердце все эти годы. Когда она умерла, умер и я. Но мне, к сожалению, предстояло остаться на этой жестокой земле одному. Нить между нами – наша священная связь – почернела. А затем рассыпалась в пыль, унесенную ветром.

Я был пуст. Разбит. Он отнял ее у меня. Я поднял глаза на императора, который с приподнятой бровью смотрел на меня сверху вниз.

– Как жаль, – произнес он. – Кажется, я наконец уничтожил последнего дракона Востока. Но не беда. У нас еще останется немного ее крови, и мы сможем найти ей применение.

Я осторожно опустил тело Цзинь на холодную плитку, молча обещая ей упокоение, достойное ее статуса – забытой повелительницы. Медленно поднялся на ноги, ощущая, как с хрустом протестуют колени. Когда мой взгляд встретился с глазами императора, горе, которое я ощущал, переросло во что-то иное. Во что-то черное и всепоглощающее, готовое разорвать меня самого на части.

– Ты ошибся, – процедил я сквозь зубы.

А после потянулся к этой ярости, к бушующему в груди пожару. Я уже знал это чувство, но на этот раз оно было сильнее, чем в любой из моих прошлых жизней. Ярость зверя. Император ухмыльнулся.

– Вот как? И в чем же?

Магия, что была запечатана в моей крови, наконец вырвалась наружу. Тысячи искр пробежали по коже, вспыхнули алым пламенем, прежде чем она затвердела, превращаясь в чешую цвета неугасимого огня. Я оскалился, обнажая заостренные клыки.

– Цзинь не была последним драконом Востока. Последний – это я.

Часть 5. Красный дракон

Глава 42

Я жаждал разрушения. Магия, долгие жизни запечатанная в моей крови, вырвалась наружу, вспыхнув с такой яростью, что грозила поглотить не только меня, но и весь мир.

Цзинь в своей истинной форме могла возвышаться над самыми роскошными зданиями Жемчужного квартала. Она была длиннее восьми карет, выстроенных в ряд, ее мышцы перекатывались под чешуей, каждая поза излучала мощь. Но если она была большой, то я – огромным.

Я нависал над императором и его воинами, ростом почти с половину соседней горы. Мое тело трижды обвило атриум, заостренный хвост хлестнул воздух, сметая всех, кто оказался на пути. Я сделал глубокий вдох, ощущая, как по венам течет необузданная сила.

Острые когти вспороли землю, вырывая камни, корни, комья мерзлого грунта. Мои зубы, выстроенные в безжалостные ряды, были острее любого клинка. Но больше всего меня поразили мои собственные чешуйки – глубокие, пылающие рубины, ослепительно-яркие на фоне бушующей снежной бури. Император привел с собой не меньше тысячи человек, но они знали, как и я: против древнего Красного дракона у них не было ни единого шанса.

Я был тем, кем всегда должен был стать. Я – Его Величество Владыка Небес. Мой гнев не знал границ, и спасения не было для тех, кто когда-либо перешел мне дорогу.

Растягивающаяся кожа, что превращалась в прочные, словно алмазы, чешуйки, пальцы, которые вытягивались в смертоносные когти, ветер, свистящий в моей алой гриве, – все это ощущалось так же естественно, как дыхание. Будто я вернулся в давно забытый дом, нашел потерянный плащ, заново надел идеально сидящие перчатки.

Я хлестнул хвостом по горной стене, и скала поддалась, обвалилась, открыв проход, – единственная милость, которую я собирался проявить к тем, у кого хватит ума бросить оружие и спасаться бегством. Долго ждать не пришлось: больше половины императорских воинов кинулось прочь, сбивая друг друга с ног в отчаянной попытке уцелеть.

– Куда же вы?! – взревел император, укрывшись за спинами самых преданных солдат. – Предатели! Немедленно вернитесь, или я лишу вас головы!

Я встретился с ним взглядом и насладился ужасом, застывшим в его глазах. Вот он – человек, что слишком поздно осознал: расплата приходит ко всем. Ни статус, ни золото, ни влияние не могли теперь защитить его.

– Чего же вы ждете?! – заорал он. – Убейте его! Немедленно!

Их попытки меня уничтожить были жалкими. Я был слишком велик, слишком мощен для их жалких клинков. Одним взмахом когтистой лапы я смел всех. Их предсмертные вопли не волновали меня, их кости трещали и крошились под моим весом. Те, кому повезло, умирали быстро. Те, кому не повезло, исчезали в моей пасти целиком, осознавая каждую мучительную секунду своей гибели.

Эти люди родились в эпоху, когда драконы были лишь легендой. Они не знали, с каким врагом столкнулись. Какое-то глупое везение позволило их предкам уничтожить нас давным-давно, но теперь удача покинула их. Теперь я был их возмездием.

Кое-кто из них сумел ударить меня, вонзая клинки между чешуйками, но и это оказалось их ошибкой. Мечи застряли в моей шкуре, и, прежде чем они смогли их вытащить, я дернулся, отшвыривая людей прочь. Их черепа трескались о землю, конечности выворачивало под неестественными углами. Большинство были уже мертвы еще до падения.

Остался лишь один, которого я загнал в угол. Я специально оставил его напоследок. Император прижался спиной к горе, его колени дрожали, сердце металось в клетке ребер. Он тяжело дышал, затравленный зверек перед ликом неминуемой гибели. Теперь его очередь узнать, что такое страх и боль. Узнать безнадежность.

И я собирался смаковать каждую секунду. И не успокоюсь, пока не обрушу на него ту же боль, что он причинил мне.

Страх имел отвратительный запах – едкий, кислый, гнилостный. Он был хуже запаха протухшего молока, лошадиного пота и гниющего мяса. Теперь этот смрад исходил от него сплошными волнами.

– П-по…пощади… – взмолился Жун.

Как же мне хотелось откусить ему голову после этих слов. Пощада? После всего, что он сделал с моей семьей? Какая же наглость. Время показать, где его место. Я подхватил его пастью, мои клыки легко прорвали золотые ткани его одеяний. Но я был осторожен: он не заслуживал быстрой смерти. Он кричал, бился в моей хватке и дергал ногами, отчего даже его императорский убор слетел с головы.

– Отпусти меня! Клянусь, я больше не стану преследовать тебя!

Вместе с ним я осторожно направился к телу Цзинь. Сердце сжалось от боли, когда я как можно бережнее поднял ее в своих когтях, стараясь не поцарапать. Глубоко вздохнув, я поднял взгляд к небу. Новое ощущение – надежда – зарождалось где-то в самой глубине моей души.

Я взмыл ввысь подобно алому шелковому свитку. Полет был для меня так же естественен, как дыхание, как ходьба по земле. Я снова был частью небес, вновь мог смотреть на земли с высоты. Когда-то, тысячи лет назад, я благословил эти горы, эти реки, эти зеленые долины.

Возвращение было горьким, ведь Цзинь не могла разделить его со мной. Если бы только мое сердце не было разбито, я бы, возможно, смог насладиться этим по-настоящему.

Жун надрывался в моей пасти, вопил, пока не охрип, а затем смирился, прекратив сопротивление. Я не был уверен, куда направлялся, но знал лишь одно: что-то вело меня вперед, тянуло в одном направлении. На восток. Домой.

Береговая линия уже скрылась за горизонтом, оставшись крошечной точкой в бескрайнем просторе синего неба и соленых вод. Я мчался сквозь облака все быстрее, сам не зная, к чему стремился. Когда наконец впереди показался остров, я начал снижаться, и теплая земля встретила меня, как старого друга.

Это был рай, спрятанный от всего мира густым туманом и беспокойными водами. Бамбуковые леса укрывали его, словно ласковые ладони, оберегающие самое ценное. Я приземлился у большого озера, где собрались создания всех мастей. Фэй, Яюй и другие спокойно пили воду у кромки берега. Завидев меня, они отступили, но я не почувствовал угрозы в их движениях.

Я раскрыл пасть и выплюнул Жуна в воду. Он вынырнул с хрипом и кашлем, барахтаясь в панике, словно тонущий