Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – оверлорд

Ознакомительный фрагмент

Я встретил его дежурной улыбкой, рука сама совершила в воздухе красивый полукруг.

– Надеюсь, барон, вы находите замок этого Эстергазэ достаточно… гм… уютным. Во всяком случае, я рад, что вы решились проторчать зиму здесь со мной.

Барон Альбрехт отвесил церемонный поклон.

– Боюсь, от этого не уйти. Снег выпадет скоро. Да и настоящие снегопады обещают тоже.

– Ого, еще и настоящие… А когда они?

– Через пару недель, – сообщил он.

– Ну, это еще нескоро. Он сдержанно улыбнулся.

– Похоже, сэр Ричард, в вашем королевстве иные расстояния. Или кони более… быстрые.

– Не успели бы?

– Застигнут на полдороге домой.

– Ай-яй-яй, – сказал я лицемерно. Он взглянул мне в глаза.

– Сэр Ричард, могу ли осведомиться о ваших планах? Я ответил с тоской:

– Планах? Дайте отдышаться. Нужно осмотреть замок, нет ли неприятных сюрпризов. Обустроить войско… Вы же сказали насчет погоды! Когда повалит снег, всех запрет…

Он слушал с почтительным вниманием, все-таки я – гроссграф, хоть пока непризнанный, непредсказуемый и удачливый, с которым можно захватить богатую добычу, но можно и сложить голову, потому надо знать, когда вовремя отпрыгнуть в сторону.

– Но на весну какие планы?

– Никаких, – честно ответил я. – Можете себе такое представить?

Он пожал плечами.

– Легко. Все рыцари, что пируют в нижнем зале, не планируют даже завтрашнее утро.

– Ну вот и я… вроде того. Он коротко усмехнулся:

– Вы, сэр Ричард?

– Да, я тоже такой. Он покачал головой.

– Вы таким не сможете оставаться даже до вечера.

– Потому что дурак, – ответил я с досадой. – Повезло вам с таким сюзереном! Ладно, пойду похожу по замку. Вон, сэр Растер уже все винные подвалы знает, а я все клювом щелкаю. А вы, барон, прикидывайте, чем займемся сразу же, как растает снег. А то, как говорит сэр Растер, сколько той зимы?

Барон Альбрехт поклонился и отбыл, а я походил в раздражении по комнате, не зная чем заняться, оделся потеплее и вышел из донжона, вспомнив, что на заднем дворе какая-то странная ерунда торчит из стены. Там сохранились остатки руин старых построек, вернее, уцелел фундамент. На нем возвели новые стены, но один фрагмент допотопья сохранился: невысокая каменная колонна, дорическая или ионическая, не скажу точно, но не барокко, это уж наверняка.

Современную кладку начали вести от нее в обе стороны, так что она теперь в стене, почти незаметна, однако по ночам над этой колонной светится шар размером с кулак. Свет от него оранжевый, солнечного спектра, мягкий и успокаивающий.

Я все дни присматривался, ждал какой-то реакции, но мимо проходят люди, никто и глазом не поведет. На этот раз я остановил одного из пробегающих слуг.

– Что это за чудо?

Он в недоумении посмотрел по сторонам.

– Где, ваша милостьЭ.. А, это.. Дык это не чудо..

– А что?

Он в затруднении пожал плечами:

– Да просто светится что-то. Камень такой, наверное.

– А давно это?

Он подумал, снова пожал плечами.

– А никто и не вспомнит. Сколько здесь люди живут, столько и горит…

Я потрогал каменную кладку, примитивная, толстая, из грубо отесанных глыб. Камень наверху – тоже камень, но светится мощно, как лампа в пятьсот-семьсот киловатт. Вряд ли это уцелело с довоенных времен, тогда были стерты с лица земли целые крепости, явно какой-то колдун пробовал силы в акте творения.

Или, мелькнула мысль, не колдун, а простак, отыскавший некий артефакт под грудой камней. Как у него получилось, и сам не знает. А сам наверняка сбежал и остаток жизни дрожал, как бы не дознались, что его рук дело, и не поволокли на костер.

– Гм, значит, не чудо…

– Не чудо, – подтвердил слуга уверенно. – Чудо – это когда чудо, а когда не чудо, то какое чудо? Это совсем не чудо, если не чудо. Светит и светит… И в погоду и в непогоду, в горе и в радость. Дедам нашим светило и сейчас светит… Какое же это чудо?

Я задрал голову, шар распространяет чистый умиротворяющий свет, сильный, но не режущий глаза. Челядин прав, сперва ужасались, обходили стороной, крестились и молились, но так как не исчезает, а светит и светит, то все привыкли. Человек ко всему привыкает. Чудо – это когда внезапно. А чудо постоянное – уже не чудо, переходит в разряд привычных явлений. Для первых европейцев чудом были крокодилы, бегемоты, жирафы, а потом – как с этим светящимся камнем…

Через двор быстро прошел, почти пробежал вдоль стены, словно чучундр, человек в темной бесформенной одежде. Я вздохнул. В чем-то недоработка, но пока не соображу, где я что не так.

Миртус поглядывает настороженно, на глаза старается не попадаться. Одно дело, когда я был распят на стене пыточного подвала, другое – сейчас в кресле лорда замка и вообще гроссграфа. Тогда мог пообещать все, что угодно, это понятно.

– Миртус, – позвал я. – Эй, Миртус!

Он остановился, мне показалось, что обреченно вздохнул, но подошел быстро и низко поклонился.

– Да, ваша светлость!

– Миртус, – сказал я жизнерадостно и как можно более дружелюбно, – ты как щас? Работаешь или после побед над супостатом и узурпатором пошел по бабам?

Он снова низко поклонился.

– Ваша светлость, очень усердно работаю. Готов выполнить любые приказания.

– Насчет любых не надо, – предостерег я. – А то послушаю и велю младенцев резать. Ну, это я так, заостряю. Для доступности. Я сам, кстати сказать, узурпатор. Ну, если взять как отдельного лорда этого замка! С другой стороны, я – гроссграф, а это выше, не так ли? Могу отобрать чьи-то владения и пожаловать более достойному. Вот я отобрал и передал более достойному. Себе, естественно.

Он бледно усмехнулся:

– Все в вашей воле, ваша светлость. Я сказал уже серьезнее:

– Миртус, я не забываю, что ты для меня сделал. Но даже если бы ты пришел в замок вот только сейчас, я бы отнесся к тебе точно так же… дружелюбно. Ты человек науки, а это архиважное дело, как говаривал один крупный государственный деятель. Хотя, конечно, никто пока так не думает. В смысле, насчет науки. Тем более что она и не наука вовсе, а причудливая смесь алхимии, астрологии, богословия… и еще какой-нибудь хрени.

Он слушал с той же настороженностью, на лице то вспыхивает надежда, то гаснет, когда переставал следить за причудами моей мысли, а если не понимаешь – подозреваешь самое худшее.

– Я чуть разгребусь с делами, – пообещал я, – займемся и наукой. Нет, ты занимайся сразу, это мне сперва надо наладить экономику, рост вэвэпэ… знать бы, что это, а еще укрепить обороноспособность единой и неделимой Армландии. Разумеется, суверенность… что, однако, находится в особых отношениях с Фоссано, ну вроде союзного государства, хотя что это, так никто и не понял… Словом, работай. Помощь будет. Если что, обращайся. В данном случае я не лорд, а тоже… этот, как его, ученый.