Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – оверлорд

Ознакомительный фрагмент

– Это благородные рыцари, хозяева своих земель и угодий, у каждого под рукой есть баннерные рыцари и множество безщитовых… они хотят принести вам клятву верности, сэр Ричард!

Последние слова он почти выкрикнул, а мои рыцари одобрительно зашумели. Когда стая увеличивается, это всегда хорошо.

Я оглядел обоих, смотрят выжидающе, проронил задумчиво:

– Когда я был распят в пыточном застенке барона Эстергазэ… некие вассалы Эстергазэ настойчиво требовали, чтобы меня смерти предали немедленно…

В зале стало тихо, только сэр Митчел недовольно хрюкнул и сдвинул брови с такой мощью, что послышался грохот. Барон Альбрехт посмотрел на меня, на ожидающих моего решения рыцарей.

– Сэр Ричард, поясните…

– Охотно, – сказал я. – Они говорили, что отпускать меня опасно. Никакой выкуп того не стоит, чтобы оставлять такого противника в живых.

В мертвом молчании один из рыцарей отвесил короткий поклон.

– Это мои слова, – сказал он грубым голосом. – Слово в слово.

– И мои, – добавил второй мужественным голосом. -Я поддержал графа Колдуина во всем.

Я кивнул.

– Ваша стойкость и правдивость говорят в вашу пользу.

– Спасибо, сэр Ричард.

Я повернулся к графу Колдуину:

– Что-нибудь можете добавить? Тот покачал головой.

– Нет, я был прав. Вы в самом деле сумели освободиться и даже захватить замок. Так что я советовал все правильно.

– Не только советовали, – возразил я задумчиво, – вы настаивали! Сэр Эстергазэ с вами особенно не спорил, он сказал, что если вы готовы внести требуемую сумму, то можете убить пленника прямо в подвале. Вы тогда вроде бы начали торговаться и просили снизить выкуп…

Граф Колдуин кивнул с достоинством.

– Верно. Я ведь не для себя, а о благе своего господина пекся!.. Но он, увы, так и не послушал.

В зале наступило мертвое молчание. Никто не двигается, даже пламя свечей не колыхнется, все как стоп-кадр. Я выждал еще чуть, гроссграф должен быть неспешным в решениях и даже в словах, сказал с рассчитанной медлительностью:

– Я вижу, вы рыцари старой школы. Слава и честь сюзерена, которому служите, для вас не пустой звук. Потому… на колени!

Граф Колдуин опустился неспешно и с достоинством, а барон Спеос с некоторой поспешностью, словно не был уверен в исходе. Я вытащил меч из ножен, все жадно следят за каждым моим движением, и ударил каждого по плечу лезвием плашмя.

– Принимаю вашу присягу, граф Колдуин… и вашу, барон Спеос. Надеюсь, будете так же верно служить и новому сюзерену, который доказал свою силу. Встаньте!

Поднимаясь, граф Колдуин проговорил тем же густым сильным голосом:

– Мы за сильную власть, сэр Ричард. И мы не оставили бы своего господина даже в изгнании… Но он погиб, а вы тот человек, который сумеет прекратить в этих землях как грабежи лесных разбойников, их расплодилось видимо-невидимо, так и бесчинства местных лордов. Располагайте нами!

Я проговорил царственно:

– Набирайтесь сил до весны. У меня обширные планы. Армландия будет мирной и счастливой!.. А кровь проливать будет позволено только на турнирах и в боях с иноземцами, а не в драках с соседями.

Они поклонились и, чувствуя, что аудиенция на этом закончена, отступили. К ним подошли рыцари их отрядов, что, увы, не мои вассалы, но вообще-то это уже неважно, если их сюзерены принесли мне присягу. В их среду вломился сэр Митчел, взревел как огромный медведь, и заявил убежденно, что такое событие нужно отметить, крепко отметить, а покойный барон Эстергазэ все-таки сделал одно прекрасное и великое дело: создал запасы отменного вина.

Я подождал, пока они шумной толпой выплеснутся наружу, со мной остались сэр Макс и сэр Альбрехт, оба смотрят им вслед, но я не увидел, чтобы кто-то из них очень уж хотел присоединиться к пиршеству. Я тоже проводил их взглядом, а когда захлопнулась дверь, спросил в пространство:

– Ну как?

– Замечательно, – ответил сэр Макс с энтузиазмом. Вообще-то он Максимилиан фон Брандесгерт, отпрыск древнего рода, эта древность выражена в на редкость узком удлиненном лице с крупными синими глазами, еще у него ресницы, как у девушки, и красивые полные губы, а также настолько заостренные уши, что иногда сомневаюсь, человек это или эльф. Как большинство молодых рыцарей, он свято верит в высокие идеалы красоты и духовности, в бою всегда думает о чести и славе, пренебрегая добычей, за что, понятно, его любят и сверстники, и старые рыцари.

Я уже сделал его баннерным рыцарем, у которого под началом десяток безщитовых, и думаю, при его молодости это только начало карьеры.

Барон Альбрехт ответил с запозданием, взгляд его все еще оставался на закрывшихся дверях:

– Хорошо… хоть и неожиданно. Это самые сильные вассалы барона Эстергазэ.

– Знаю.

Он посмотрел на меня искоса.

– А откуда известно, что настаивали на вашей смерти?

– Секрет, – ответил я. – Иногда из стен высовываются во-о-от такие уши!

Сэр Макс посмотрел на стену с опаской, а сэр Альбрехт на всякий случай ощупал пару грубо отесанных камней. Я видел, как помрачнело его лицо, а на лбу проступили глубокие морщины.

– Итак, – произнес он задумчиво, – эти двое присягу принесли… А как быть с теми лордами, что вообще ни за, ни против, а живут тихо и мирно, занимаясь овцеводством, торговлей, выделкой и продажей кож?

Я ответил глубокомысленно:

– Как истинный демократ, я верю в рыночные отношения и в здоровую экономику. Потому с окрестными лордами договоримся на понятной и правильной основе, как заключали договор волки с овцами, благодаря чему выжили те и другие: мы не будем есть их траву, а за это они будут добровольно поставлять нам свое мясо. А также кожу, вино, доски, будут копать для нас железо, медь… и платить налоги. С последними я обещаю послабления весьма значительные.

Сэр Макс подпрыгнул, глаза блеснули, как звезды.

– А что, – спросил он, понизив голос, – удалось найти сокровища Эстергазэ?

Я подумал, что проще согласиться, чем раскрывать тайну своего амулета, ответил, тоже понизив голос:

– Представьте себе, эта сволочь столько нахапала… Даже не представляю, где он набрал столько золота высшей пробы!

Он вздохнул завистливо:

– Да, некоторым везет. Альбрехт сказал трезво:

– Дорогой сэр Макс, это не везение.

– А что?

– Барон Эстергазэ не спал, не ел, а только думал, где урвать еще. Такое впечатление, что его там на Юге здорово обидели. Знаете, так бывает, когда стараешься доказать гадам, как неправы они были… А вы, любезный сэр Макс, по большей части пьете да по бабам! Так что если и разбогатеете, то у вас это будет как раз везение. А у барона – успех.