Восстание безумных богов. Магия крови - Ник Перумов

расследовать старинную катастрофу и искать способы избежать новой угрозы, объездил весь мир, от гномьих родовых шахт на Севере до Южного Шепсута, с делами явными и тайными, с текущими надобностями империи, а вот теперь стоит в растерянности, понимая, что и время упущено, и силы растрачены, а катастрофа – вот она, уже перешагнула порог их общего дома.

Ордена – быть может, единственные, кто мог предотвратить наступление сегодняшнего проклятого дня, – попросту проигнорировали угрозу с Севера!

«Вторая Битва богов началась», – подумал Публий и содрогнулся.

Впрочем, что толку в пустых сожалениях?

Публий повернулся ко второму высшему Ворону, Астурцию:

– Ливий, я непременно вернусь в Корвус. Сейчас каждый маг на счету, я понимаю… А жизнь империи – превыше всего. Но, думаю, всем нам полезно будет знать, чем заняты наши противники, а моя бывшая рабыня сейчас в их стане. Не спрашивай, как так получилось, я и сам до конца еще не понял… Но она – наш ключ к будущей победе, один из ключей. Я отправляюсь за ними, и мои глаза и уши будут вашими глазами и ушами.

Астурций резко кивнул. Снял с пальца простое серебряное кольцо, на котором был выбит силуэт летящего ворона:

– Я понял. Это – связь между Воронами, сила Хранителя. Мы будем ждать вестей. И… будь осторожен, Маррон.

Публий поклонился. Сейчас, пожалуй, Астурцию следовало уже оказывать те же почести, что и магистру, ведь старик Танний прошел через трансформу, а потом и вовсе исчез – то ли ушел «за небо», то ли погиб в битве. Да сохранятся ли Ордена вообще, магов-то осталось – раз, два и обчелся?..

Как бы то ни было, это уже забота будущего, а оно еще не пришло.

Он отвернулся и под изумленными взглядами Воронов решительно направился к бывшим своим соратникам, к тем, кто отрекся от империи и Орденов во имя собственной силы. Что поделать, раз портальные чары работают пока только у них!

Публий поймал за локоть второго Резца Эмилия Кара – того самого, кто поучал его после трансформы и звал за собой. После битвы толстяк выглядел осунувшимся и побледневшим, глаза покраснели и беспокойно бегали, словно у пьяницы, ищущего хоть медный грош на кувшин самого дешевого вина.

– Достойный Кар, я видел, как ты сражался, – это поистине неописуемо! Кто бы мог подумать, что в человеческих силах такое сотворить! Хотел спросить тебя, можешь ли…

– Послушай, Маррон, – перебил его Резец полушепотом, – нет ли у тебя хоть какого амулета с полным заклятием? А лучше – накопителя. Кристаллы Двейна у нас еще сохранились, но они не годятся, точнее, плохо годятся…

– Для чего? – наивно спросил Публий.

– Ах, разве тебе понять! Это чувство… оно как голод, только хуже. Грызет тебя изнутри червем – да каким червем, великие бездны, оно словно хищный зверь! И думать ни о чем не можешь – только о том, как раздобыть немного чистой, но плотной силы.

– Да ее вокруг море!

– Говорю же, тебе не понять! – рассердился Кар. – Сам посуди: жидкой опарой ты не наешься, а вот хлебом – вполне…

Публий понял, что разговаривать с бывшим Резцом без амулета бессмысленно; увы, у него самого после всех приключений ничего не осталось, а единственной магической вещью было только что врученное Астурцием кольцо – для связи с Воронами.

Он с досадой вздохнул. Что ж, не в первый раз выбираться из подобных передряг – придется связываться со своими каким-нибудь иным способом, куда бы ни закинула его воля Хранителей.

– К твоему счастью, любезный Кар, амулет у меня есть. – И он продемонстрировал Резцу кольцо, не снимая его, однако, с пальца.

– О! – просиял тот. – Это подходит! Отдай-ка его, Маррон, мне оно очень нужно…

– За сущий пустяк, – ухмыльнулся Ворон. – Открой для меня портал по следу Северной Ведьмы! Я знаю, для тебя это не составит никакого труда.

– А если ты…

– Клянусь Вороном-Хранителем, я отдам амулет тебе прежде чем уйду, – серьезно пообещал Публий. – Ну?..

Эмилий Кар недовольно пошевелил пальцами, однако выбор из всех зол сделал быстро: в воздухе вспыхнула голубовато-золотая арка портала, и, насколько мог судить Публий, это и впрямь были вторичные чары, «вытянутые» из следов первых.

– Благодарю, любезный Кар! – крикнул он, бросая толстяку кольцо.

И шагнул в неизвестность. Его на миг обожгло бурлящей силой, и тут же в лицо дохнул совсем другой воздух – горячий, сухой, пыльный. Яркий солнечный свет ударил в глаза.

Публий на миг зажмурился. Портал с громким хлопком закрылся за спиной, и теперь перед магом простиралась желтая каменистая пустыня; прямо из-под ног уходил обрыв – кончалась гряда из охристого песчаника, словно обрезанная ножом, а под ней разноцветной кляксой расползся оазис: синие пятна озер, гнущиеся под ветром пальмы, россыпь охристо-черных, крытых пальмовыми листьями хижин.

Публий Каэссениус стоял на земле Южного Шепсута.

Случайно ли Эмилий Кар отправил Публия не след в след за ушедшим воинством Северной Ведьмы, а в некотором отдалении или нарочно, чтобы затруднить его путь, – неизвестно, но в любом случае он оказал Ворону услугу. Публий успел оглядеться и понять, куда его забросило и что вокруг происходит.

Так далеко на юг судьба его еще не заносила. Маг бывал в Шепсуте не раз и не два и знал язык этой земли: бывал он в приморских эмиратах, многолюдных, грязных и тесных, входивших в империю лишь формально; бывал в гордой Сетджурне, столице, полной тонких башенок-минаретов и бело-голубых куполов, смотрящейся в гладкое зеркало озерных вод, окруженной полустепями, распаханными под пшеничные поля; бывал в таинственном Нексумаре, в школе «говорящих с духами», и едва не добрался оттуда до Некрополя императоров в Великой Восходной пустыне (помешала песчаная буря, длившаяся семь дней кряду; провожатые Публия в один голос твердили, что это духи пустыни не желают пускать в сердце святыни иноземца). Так или иначе, но он видел и великую реку Сет, кормившую и весь Шепсут, и варварийские королевства, видел и Восходную пустыню с бродячими вихрями-демонионами, видел Поясной хребет, естественную границу эмиратов, его заснеженные вершины с висячими поселениями горгулий, но той картины, что открылась ему сейчас, не видел ни разу. Хоть и читал о ней в свидетельствах немногочисленных бывавших здесь путешественников.

Темно-желтая пустыня, если приглядеться, была вся утыкана остовами мертвых деревьев – светлыми, похожими на причудливые костяные выросты; древесина их отполирована ветром и солнцем и пропитана магией так, что во всем мире высоко ценится как основа для амулетов. Некогда здесь стоял лес… А к горизонту поверхность заметно поднималась, и там, из широкого и низкого жерла, полускрытого дымкой расстояния, в небо устремлялся огромный столп