Марица - Александра Европейцева

class="p1">Шалос стоял в стороне, прислонившись к столбу, и смотрел на Сервину так, словно впервые её увидел. Не как на «заносчивую столичную выскочку», а как на женщину, которая только что раздавила чью-то гордость одним движением ресниц.

И в его глазах явственно читалось: «Чёрт… А она и правда может».

В общем, сборы в столицу проходили у нас весело и с огоньком!

Утром, в день перед отъездом, когда последние склянки были упакованы, а все бинты скатаны, я достала саблю отца. Клинок лёг в ладонь как родной — знакомая тяжесть оттянула руку.

«Ну что, вспомним молодость?» — подумала я, выбираясь из палатки и стараясь не будить спящих девочек.

Лагерь ещё спал, лишь где-то у коновязи фыркали лошади. Я вышла на тренировочное поле, где земля была протоптана до твёрдого глянца, и сделала первый взмах, заставляя тело вспоминать. Раз-два — диагональный рубящий, как учил отец. Три — подставка под воображаемый удар. Мускулы ныли от непривычки, но руки помнили. Даже давно не тренировавшись, я всё ещё могла попасть саблей по летящей монете. Правда, сейчас монета бы наверняка рассмеялась — первый же выпад вышел скованным.

— Неплохо. — мне не нужно было даже оборачиваться, понимая, что я узнала бы этот голос даже в царстве богини Аяды. Но все же обернулась.

Демитр прислонился к столбу, наблюдая, как я отрабатываю связку. На нём не было мундира — только просторная рубаха с расстёгнутым воротом, и я нарочно не стала замечать, как она обтягивает плечи.

— Я бы и сейчас перерубила тебя пополам, — буркнула я, делая выпад.

— Попробуй.

Он даже не достал клинка. Просто поднял с земли палку — и тут же принял мою стойку. Шер, он намеренно копировал мои ошибки!

— Локоть ниже, да? — ехидно уточнил он, демонстративно сутулясь. — И спину горбим, как столетняя ведьма?

Я слегка разозлилась. Да, согласна, давно не фехтовала, ошибки точно есть. Но я не генерал, мне на постоянной основе фехтование без надобности. Я и бытовой магией могу неплохо приложить, как выяснилось. Но в то же время хотелось стереть это самодовольное выражение с его лица.

— Предлагаешь тренировочную дуэль? А рубашку тебе не жаль? Хорошая.

Я тянула время, надеясь, что он все же уйдет. То, что я проиграю в поединке было ясно без слов. Последний раз саблю в руки я брала несколько месяцев назад, в то время, как офицеры проводят на тренировках большую часть времени. Но Демитр на секунду замер, потом рассмеялся. В глазах мелькнуло лукавство.

— А ее и снять можно — с этими словами он стянул рубашку с себя, и я забыла, как дышать.

Я помнила его тело: широкие плечи, резкие линии мышц, шрамы, бледные на загорелой коже. Один свежий — в боку — именно тот, который я и лечила. Так почему сейчас в горле пересохло, а сердце забилось, отбивая глухие удары в груди, по позвоночнику пробежало электричество, а внизу живота приятно потеплело? Нет, я определенно не была готова к подобным ощущениям.

«Марица, возьми себя в руки! Немедленно!» — мысленно отдала я себе приказ, понимая, впрочем, что выполнить его просто не смогу. И нарочно медленно перевела взгляд обратно на его лицо, стараясь не моргнуть.

— Перед дамами так ходить неприлично. — проворчала я, и атаковала.

Первые три удара он парировал одной рукой, насмешливо приподнимая бровь. На четвёртый всё-таки пришлось сделать шаг назад.

— Так-то лучше, — проворчал он, и вдруг его палка встретила мой клинок всерьёз.

Мы кружили по полю, и с каждым ударом тело вспоминало всё больше. Плечи распрямились. Дыхание выровнялось. Даже пальцы перестали дрожать.

— Неужели проснулась? — Демитр едва успел отклониться от моего удара.

Я не ответила. Было некогда, потому что пошла в атаку, замахивясь для решающего удара — и тут его палка молнией ударила по клинку. Я услышала лязг и сабля выскользнула из пальцев и с глухим стуком упала в пыль. Я тут же рванулась за ней — но Демитр оказался быстрее. Он поймал меня за запястье, провернул вокруг себя, и в следующий момент я уже лежала на спине, а он сидел сверху, прижимая мои руки к земле.

— Сдаешься? — его голос звучал хрипло, дыхание горячим после схватки.

Я попыталась вывернуться, но он лишь сильнее прижал мои запястья. Грудь вздымалась, в висках стучало — от ярости или от чего-то другого, я сама не понимала.

— Ни за что!

— Тогда лежи.

Он ухмыльнулся, и в его глазах вспыхнул тот самый драконий огонь — опасный, насмешливый и какой-то ненасытный. Он смотрел на меня так, будто я была самым сочным, самым вкусным куском прожаренной говядины, а он — голодным драконом на вынужденной диете. Мне это не понравилось. Я снова дернулась, но он не отпускал. Вместо этого наклонился так близко, что губы почти касались моего уха:

— Есть другой вариант. Скажешь «да» — и я отпущу.

— Да чему⁈

— Тому, что выйдешь за меня.

Я замерла. Сердце колотилось так, будто пыталось вырваться из груди.

— Ты… это шутка?

— Нет.

Он разжал мои запястья, но не отпустил. Его взгляд медленно скользил по мне — от растрепанных волос до вспыхнувших щек, задерживаясь на губах. Дыхание стало тяжелее, а пальцы на моих запястьях слегка дрожали, будто он с трудом сдерживал желание сжать сильнее.

— Ну что, тэба Лантерис? — его голос звучал хрипло. — Сдаешься или выходишь замуж?

— Ты не находишь, что подобные вещи нужно обсуждать не в тот момент, когда ты прижимаешь меня собой к земле? — раздраженно спросила я, и осеклась.

Его зрачки мгновенно сузились в золотистые щелки. По спине пробежала горячая волна — никто и никогда не смотрел на меня с такой голодной страстью. На секунду мне показалось, что сейчас он возьмет меня прямо здесь, на этом поле, наплевав на условности или то, что нас могут увидеть. И к своему ужасу я вдруг поняла, что совсем не против подобного развития событий.

— Ох, Марица… — он наклонился так близко, что губы почти коснулись моей кожи. — Именно в такие моменты и нужно обсуждать самое важное.

Но вдруг, к моему удивлению, он отстранился и встал, протягивая руку. В его движениях все еще чувствовалась та же хищная грация, но теперь сквозь нее проглядывало что-то новое. Уважение?

— Но если ты настаиваешь на формальностях… — усмехнулся он, помогая мне