Переплетения 4 - Гизум Герко

и открытые выборы!. Он, конечно, откажется. И тогда мы… начинаем агитацию!

— За кого? — спросил Михаил, в глазах которого уже загорался опасный огонек.

— За альтернативного кандидата! — выпалил Бошка. — За трактирщика! Он уже наш! Мы расклеиваем листовки, голосуй за Барнаби! Он не будет есть твоих овец! Мы устраиваем митинги! Михаил будет петь героические баллады о том, как трактирщик одной рукой победил семерых волков! Ким-Чи будет демонстрировать силу и обещать каждому по мешку муки!

— Я не… — начал было Ким-Чи.

— А я, — Бошка аж подпрыгнул, — я устрою предвыборные спецэффекты! Магический салют в честь Барнаби! Говорящие плакаты! Иллюзию дракона, который прилетел, чтобы поддержать его кандидатуру!

Он перевел дух.

— Мэр начнет нервничать. Его рейтинг доверия будет падать. И тогда, в ночь перед выборами, когда напряжение достигнет пика, когда его нервы будут натянуты до предела… что сделает оборотень, находящийся в состоянии стресса?

— Он… сорвется, — прошептал я, начиная понимать безумную логику этого плана.

— Именно! — взвизгнул Бошка. — Он потеряет контроль! И превратится! Прямо на глазах у всей деревни, которая соберется на центральной площади на предвыборные дебаты! И нам даже не придется его убивать! Его разорвет его же электорат! Это будет не просто убийство! Это будет акт высшей демократической справедливости! Идеальное, бескровное, с нашей стороны, решение!

Я посмотрел на Ким-Чи. Он молчал. Его лицо выражало сложную смесь шока, ужаса и восхищения.

— Это… — медленно произнес он, — это самый идиотский и самый гениальный план, который я когда-либо слышал.

— Это не план, — выдохнул Михаил, его глаза сияли. — Это… это перфоманс! Это политическая сатира в действии! Бошка, ты не маг. Ты гений!

И они начали это обсуждать. С азартом. С горящими глазами. Ким-Чи, наш оплот прагматизма, тут же начал вносить правки.

— Иллюзия дракона, это слишком. Перебор. Но вот устроить небольшой… пожар на складе мэра и героически его потушить, обвинив в поджоге оборотней… это можно.

— А я могу написать балладу о жадном мэре и храбром трактирщике! — подхватил Михаил. — Исполню ее на рыночной площади! Мы подорвем его репутацию!

Они увлеклись. Они уже распределяли роли, писали тексты для листовок, рассчитывали стоимость фейерверков. Шнырь, который до этого стоял с каменным лицом, тихо хихикал в кулак.

Я стоял и смотрел на этот балаган. И я понимал, что они действительно это сделают. Они были готовы превратить эту мрачную, готическую трагедию в абсурдный политический фарс.

И что самое страшное… это могло сработать.

Они уже собрались идти. Михаил к трактирщику, обсуждать предвыборную программу, а Бошка и Ким, искать место для агитационного штаба.

В этот самый момент, когда безумие готово было выплеснуться на улицы Сумеречного Дола, я сделал шаг вперед.

— Стоп.

Мой голос прозвучал неожиданно громко в наступившей тишине.

Все обернулись и посмотрели на меня. В их глазах застыл немой вопрос.

Глава 14

— Стоп, — повторил я, и мой голос прозвучал резче, чем я хотел.

Веселое возбуждение, царившее в нашей группе, тут же угасло, сменившись недоуменным молчанием.

Бошка недовольно надул губы, его гениальный план был прерван на самом взлете. Михаил вопросительно вскинул бровь. Даже Ким-Чи, который только что с азартом планировал поджог, скрестил руки на груди, ожидая объяснений.

— Выборы? Драконы? Предвыборные дебаты? — я обвел их всех тяжелым взглядом. — Вы вообще слышите себя? Мы в этом городе меньше часа.

Я кивнул в сторону Шныря.

— И за все это время хоть кто-нибудь из вас, кроме него, попытался хотя бы оглядеться? Понять, что здесь на самом деле происходит?

Я говорил тихо, но каждое слово было наполнено сталью.

— Вы увидели квест и тут же бросились его «решать». Один из вас, самым прямолинейным способом. Другие, самым абсурдным. Но никто из вас не задал главного вопроса. Почему? Почему именно мэр? Почему кузнец и булочник? Почему вообще это происходит?

Я посмотрел на Михаила.

— Ты увидел красивую завязку для баллады.

Потом на Кима.

— Ты неэффективную систему, которую нужно оптимизировать.

И на Бошку.

— А ты песочницу для своих безумных экспериментов.

— А что увидел ты, капитан? — холодно спросил Ким-Чи. — Проблему, которую нужно анализировать до бесконечности, пока все вокруг не умрут от старости?

— Я увидел город, который умирает, — отрезал я. — А прежде чем лечить пациента, нужно поставить диагноз. И мы не поставим его, сидя в этой таверне. Идемте.

Я развернулся и, не дожидаясь ответа, зашагал по улице в сторону центра города. Через мгновение я услышал за спиной шаги. Они шли за мной. Молча.

Улица, ведущая к мэрии, была такой же пустой и безжизненной. Лишь ветер гонял по грязи сухие листья. Здание мэрии оказалось самым крепким и ухоженным во всем городе. Двухэтажное, из тесаного камня, с высокой черепичной крышей. Но даже его не обошла стороной общая атмосфера упадка. Одно из окон было заколочено досками, а большая дубовая вывеска с гербом города, сорванная с петель, лежала на земле.

Над ней суетилось несколько человек. Среди них я сразу узнал мэра.

Джон Рихтер был высоким, крепким мужчиной лет пятидесяти. Даже в простой рабочей одежде в нем чувствовалась стать. Он не стоял в стороне. Он работал вместе со всеми, пытаясь поднять тяжелую вывеску на место при помощи системы блоков и рычагов. Его лицо было измученным, под глазами залегли глубокие тени, но оно было благородным и полным решимости. Это не было лицо монстра или злодея. Это было лицо человека, который из последних сил пытается удержать свой мир от падения в пропасть.

— Вместе! Раз, два, взяли! — командовал он, и его голос, хоть и уставший, был сильным и уверенным.

Они с трудом приподняли вывеску. И я увидел то, что заставило меня замереть.

По всей поверхности дубовой доски, пересекая герб, шли три глубокие, параллельные борозды. Словно по ней полоснули гигантской лапой с тремя когтями.

— Шнырь, — тихо позвал я.

— Вижу, — так же тихо ответил он. — Это не человеческая работа.

Мэр, заметив нас, остановил работу и подошел. Его взгляд был тяжелым, подозрительным.

— Еще путешественники. Что вам нужно в моем городе? Если ищете ночлег, то таверна в другой стороне. Если работу, то у нас ее нет.

— Мы пришли не просить, а предложить помощь, мэр Рихтер, — сказал я, глядя ему прямо в глаза.

И активировал [Взгляд Аналитика].

Мир подернулся синей дымкой. Аура мэра выглядела странно. Она не горела красным, как у врага, а светилась спокойным, зеленым цветом дружественного NPC. Но поверх этого зеленого свечения, как грязная паутина, лежала другая аура. Тусклая, почти невидимая, темно-фиолетовая. Она пульсировала в такт его сердцу, и