Забираю вас себе! - Тина Солнечная

нежно. — Всё будет хорошо, — прошептал он. — Я с тобой.

Я уткнулась лбом в его плечо, позволила себе один глубокий вдох. Но потом выпрямилась и, отступив на шаг, тихо сказала:

— Уйди, пожалуйста. Мне нужно подумать.

Он кивнул, взгляд мягкий, понимающий. — Если что — я рядом, — тихо сказал он, провёл пальцами по моей щеке и вышел, не обернувшись.

Комната опустела. Осталась только я — и невыносимый шум в голове.

Я какое-то время приводила в порядок стол — аккуратно складывала документы, убирала книги в шкаф. Пальцы дрожали от всего, что произошло за утро, но я старалась сосредоточиться. Радовало одно: родители не стали проверять мои финансовые записи. Ограничились «испытанием» Талмера, и слава богам.

Убирая очередную папку, я вспомнила, как он сказал, что я буду «послушной девочкой». И — улыбнулась. Сама себе. Наглость Талмера была... какой-то особенно органичной. Как будто ему это позволено. Как будто это часть какой-то старой игры, в которую мне вдруг захотелось играть.

Потом я вспомнила про Мея.

Выдохнула, стряхнула с юбки пыль и пошла в холл. Остановилась у окна. Постояла.

Глупо. Если он идёт — я всё равно не увижу его отсюда.

Я поднялась на веранду, что была на этаже выше. Там, в тенистом углу, стояло кресло. Я села в него, подтянув ноги, обняла себя за плечи и уставилась в даль.

С этого ракурса, при желании, я смогу увидеть, когда он появится. Если появится.

Ветер шевелил занавески, и откуда-то доносился запах пыли и цветов. Я сидела, слушала ветер и ждала.

Глава 32

Кайрен

— Поверить не могу, что ты это скрыл! — я набросился на Талмера, едва он переступил порог общей комнаты.

Он спокойно прикрыл за собой дверь, будто я не собирался его придушить на месте.

— Это тебя не касается, — отрезал он.

— Это касается всех нас! — рявкнул я, сжимая кулаки. — Ты хоть понимаешь, что это значит?

— Ты сказал мне, что она чудовище. Что то, что она сделала со мной в первый день, — это не вспышка ярости, а её обычное поведение.

Я кивнул. Да. Именно так я и сказал. Потому что это была правда.

— Но это был единственный раз, когда она повела себя… неадекватно. Всё остальное время она была другой. Совсем другой. Нежная. Чувственная. Добрая.

Я уставился на него, как на сумасшедшего.

— Что за бред ты несёшь?

— Она не замкнула на себе метку, Кайрен, — сказал он. — Просто не стала. А когда я… консумировал нашу связь, я чувствовал всё, что чувствовала она. И там не было ни капли злобы. Ни грамма ненависти. Она сказала, что хочет быть моей. Искренне.

— Она тебе лгала, слепой ты идиот! — прошипел я. — Она врала всю жизнь, а теперь ты решил, что пара ночей всё изменили?

— Мне нельзя солгать, Кайрен, — холодно произнёс Талмер. — Я чувствую ложь. Она говорила правду. Моя жена чудесная. И ты не посмеешь её тронуть.

— Ты с ума сошёл? — я чуть не поперхнулся.

На наши крики вышел Томрин. — Жена? — Томрин уставился на Талмера, будто тот только что признался, что женился на… ну, на Таше. Что, собственно, и произошло. — Ты серьёзно? Она решила стать женой циска?

Ну, хотя бы не только я один чувствовал себя придурком.

Таша за пару дней изменилась до неузнаваемости. И неважно, сколько раз я это повторял — я всё равно ничерта не понимал.

Талмер лишь кивнул, а потом, будто нарочно, добавил:

— И она не отдала тебя Карин. Даже когда мать потребовала.

Я почувствовал, как внутри всё сжимается.

— А ещё не захотела, чтобы мы на потеху Карин избивали друг друга, — хмыкнул Томрин. — Даже рискнула жизнью.

— Чем она рисковала? — фыркнул я.

— Это ты взял кинжал и чуть не убил мою женщину! — рявкнул Талмер, и я почувствовал, как по позвоночнику пробежал холодок.

Мою женщину. Да он точно помешался.

— Ты хотел её убить?! — Томрин смотрел на меня в полном шоке.

— Вы оба что, объелись перебродивших фруктов? Конечно, хотел! Потому что она чудовище! — выкрикнул я, чувствуя, как снова закипает ярость. — Вы забыли, что она с нами делала?! Или вам в голову ударила жалость, потому что она разок вас не ударила?!

Но эти двое — два безумца — переглянулись и… не согласились. Ни словом. Ни взглядом.

— Она не злая, — тихо сказал Томрин. — Она нежная. И… кажется, вообще другая.

Я ошеломлённо смотрел на него.

— Да, я тоже думал, что это не Таша, — вставил Талмер. — Я её даже об этом спросил. А она сказала, что Таша. И… это оказалось правдой.

— То есть, вы хотите сказать, что это всё та же дрянь, что пытала нас добрый десяток лет… только в новом ангельском амплуа? — медленно выговорил я, чувствуя, как уходит почва из-под ног.

— Не называй так мою жену, — прорычал Талмер.

Я молча смотрел на него. Он был готов убить меня. Ради неё. Той самой. Которая когда-то издевалась над нами всеми.

И я понятия не имел, что тут, чёрт возьми, происходит.

— Ну ладно, ты Талмер, — выдохнул я, подняв руки. — Она тебя и исцелить разрешила. Пусть. Но ты, Том… Как ты мог? Как ты мог ей всё забыть или простить?

Томрин отвёл взгляд, и какое-то время в комнате повисло молчание. Он не избегал — он обдумывал. И именно это злило меня сильнее всего.

— Я просто… — начал он медленно. — Я не чувствую в ней той Таши. — Чего? — Она словно… другой человек. — Но это была она! — рявкнул я, шагнув ближе. — Талмер же рассказал! Она сказала, что она Таша. Это всё та же дрянь, Томрин!

— Послушай, — он повернулся ко мне, впервые за всё это время по-настоящему глядя мне в глаза. — Я не оправдываю того, что она делала. И никогда не забуду. Но… когда она просила меня исцелить её спину… когда спала у меня на груди… Он запнулся. — Я не смог увидеть в ней ту, что вырывала мне ногти в пятнадцать. Понимаешь? Это было… нечто другое. — Это трюк. Это маска. — Я сжал кулаки. — Она просто играет с нами, Том. Как всегда. — Возможно. — он пожал плечами. — Но даже если так… я впервые чувствую, что кому-то не всё равно. И я выбираю это.

Мне стало холодно.

Он выбирает её.

— Она чудовище, — прошептал я. — Она сломала нас всех. А вы теперь стоите здесь и защищаете её. Будто она невинная.

— Может, и не невинная, — хмуро сказал Талмер. — Но теперь — она моя. И я буду ее защищать.

Я