Любовь, пироги и другие яды - Анастасия Никитина

— Папа? — пискнула я, плюхнувшись прямо в ковш катапульты.

— Да где ж ты шлялся так долго, когда нужен?! — возмущённо выкрикнула матушка и в сердцах швырнула с крыши тяжёлую гусятницу, которой уже было прицелилась для второго броска.

Что-то звякнуло, в ушах засвистел ветер, и я обнаружила, что ворота, опушка и бандиты остались далеко внизу, а рядом машет крыльями донельзя удивлённая сова.

ГЛАВА 19. Развязка

— Осторожнее, душа моя, — Минай пресёк мою неуклюжую попытку встать и, подняв меня на руки, сам пересадил в удобное кресло на колёсиках. Я поморщилась.

— Матушка говорила, что я уже могу пробовать наступать на ногу.

— С завтрашнего дня, — педантично напомнил парень.

— Заущельная зануда, — пробурчала я. — Мне надоело это кресло!

— Могу носить тебя на руках. Куда доставить мою леди?

Я рассмеялась.

— Ну вот, даже поворчать не дал. Как я с тобой жить буду? С тобой же даже поругаться невозможно. Ты слишком идеальный.

— Это ты идеальная, — он присел передо мной и зарылся лицом в мои колени. — Самая лучшая, самая прекрасная, самая желанная. Моя душа. Моя жена.

— Почти жена, — усмехнулась я, отплатив ему за дотошность.

— Почти, — не стал спорить он. — Но душа уже. И навсегда.

— Скажешь тоже, — я всегда смущалась, когда он называл меня так, хотя слышала это обращение по десять раз на дню. Оно всегда казалось мне слишком возвышенным и прекрасным, совершенно не сочетающимся со мной, такой обычной. Я вообще, наверное, до сих пор так до конца и не поверила, что всё это не сон и не сказка, и я действительно скоро выйду замуж за самого замечательного мужчину на свете, в которого умудрилась влюбиться всего за три дня и навсегда… а вот Минаю такие сомнения были неведомы.

— А я не шучу, — покачал головой он, перебравшись на подлокотник дивана. — Ты моя душа, моя жизнь. Весь свет, который есть у меня — это ты.

— Перестань, — я почувствовала, как щёки заливает краской смущения. — Я обычная…

— Не для меня. Ты не понимаешь. Большую часть жизни я считал себя тварью. В этом меня убеждали все: отец, мачеха, брат, наставники, даже случайные прохожие шарахались от меня, как от прокажённого, лишь подтверждая это. А потом появилась ты. И я вдруг увидел, что может быть по-другому. Ты видела во мне человека.

— Не только я. Имперцы вообще…

— Мне нет дела до имперцев. Я не замечал и не верил их взглядам. А ты сумела расколоть эту броню.

— Как? — затаив дыхание спросила я.

— Не знаю, — улыбнулся Минай. — Наверное, просто потому, что ты — это ты. Я сошёл с ума в тот самый момент, когда ты назвала своё имя. Я думал, что ты имперский соглядатай, что не желаешь ни мне, ни моим подопечным ничего хорошего. Но когда ты посмотрела на меня, я не нашёл в твоих глазах ни страха, ни отвращения. И пропал. На меня никогда не смотрели так… Так искренне и просто. И я захотел, чтобы так было всегда, хотя далеко не сразу поверил, что это возможно.

— Ну и зря, — фыркнула я, скрывая за напускной весёлостью продравший по коже озноб. Минай не любил говорить о своём прошлом. Но когда всё же приоткрывал завесу, мне неизменно хотелось всё-таки выпытать из бабули рецепт яда «Последний поцелуй» и наведаться в гости к каждому из его ненормальных наставников.

— Зато теперь я счастлив, — просто ответил парень, легонько целуя меня в висок.

— И я, — я обняла его за шею и притянула ближе. — Люблю тебя.

— А я тобой дышу…

Наши губы встретились, но забыть о существовании мира я не успела. Повеяло прохладой, и из угла раздался скрипучий голос бабушки Летиции.

— Хватит миловаться, молодёжь. Спускайтесь в столовую, если не хотите, чтобы Белана пришла за вами лично. У неё какой-то новый десерт, который не терпит долгого ожидания.

— А он точно съедобный? — осторожно уточнила я.

— Дэй пробовал, вроде пока не помер, — пожала плечами бабуля.

— Рискнём? — улыбнулся Минай.

— С тобой всё что угодно, — вернула улыбку я, и он снова подхватил меня на руки.

— Смотри, ходить разучишься с таким мужем, — с лёгкой завистью напутствовала Летиция и скрылась в ближайшей стене.

Я счастливо рассмеялась и уткнулась носом Минаю в плечо, ловя щекой тёплый отголосок его смеха. Это было волшебно. Как всегда.

Точнее, весь последний месяц с памятной битвы у ворот, как дядюшка Перкин называл стычку с бандитами Валиена.

Собственно, никакой стычки с бандитами и не было. В потёмках мы ничего толком не рассмотрели и полчаса героически сражались с отрядом охранников моего папули. Пострадали только пара штанов, чья-то гордость и папин лоб от встречи с маминым любимым чугунком. Ну и я, конечно. Но это случилось чуть позже.

Опознав папулю, я не нашла ничего лучшего, чем от неожиданности плюхнуться прямо в ковш большой артефактной катапульты. А маман уронила на пусковой рычаг тяжёлую гусятницу. Итог: тридцать секунд свободного полёта, приземление посреди реки и сломанная нога. Маман категорически запретила сращивать кости магией, мол, такое лечение ненадёжное и вредное для печени. Дескать, всё должно быть природно. Вот уже месяц тянется это «природно», когда со мной носятся как с писаной торбой, веселя Миная и до крайности раздражая меня саму.

Вы спросите, откуда на дороге взялся папочка? Ещё одно дурацкое совпадение. Он просто возвращался домой в компании своей охраны. И даже внимания не обратил на устроившуюся на опушке компанию каких-то бродяг. Вот только бродяги сами на него напали. Валиен, увидев форму имперских стражников, вообразил, что мы всё же как-то сумели найти способ вызвать стражу, и напал на папулю сам. Может, с обычными стражниками у него этот номер бы и прошёл. Но папа — старший имперский дознаватель. У него в охране звери не чета городской страже. Валиена и его подручных замотали в верёвки раньше, чем они успели «мама» сказать.

А уж когда из-за ограды в отца вместо приветствий полетели камни, сети и прочая дрянь, то он решил, что поместье тоже захвачено его врагами, и пошёл в героическую атаку. А её прервал на пике мамин чугунок, вещь, можно сказать, знаковая в семейной истории. Недоразумение разрешилось, родню опознали, ворота открыли, меня из реки выловили… Вылавливал, кстати, Минай, ради такого случая взгромоздившийся на метлу и оказавшийся у воды едва ли не раньше, чем я туда долетела. Шучу, конечно. Но прилетел он и правда быстро, я даже воды наглотаться