Убийство в чайной «Бузина» - Нэнси Уоррен

явно уже несколько дней ничего не готовили. В ней находился небольшой промышленный холодильник, напоминающий встроенный шкаф, в который запросто можно войти. Сейчас он был открыт, и на коленях перед ним стояла Флоренс Уотт. Мэри, обхватив сестру за талию, всеми силами пыталась оттащить ее в сторону.

– Слава богу! – выдохнула она, увидев меня. – Люси, вызови полицию!

Две женщины почти полностью загораживали холодильник. Мне пришлось вытянуть шею, чтобы заглянуть внутрь – и я тут же об этом пожалела.

В холодильнике лежал Геральд Петтигрю. Мертвый.

Судя по всему, его задушили.

Дрожащими руками я достала телефон, набрала 999 и сообщила об убийстве. Затем я поспешила к сестрам Уотт: Флоренс могла уничтожить отпечатки пальцев или другие возможные улики. В конце концов нам с Мэри удалось ее удержать.

Женщина, еще недавно казавшаяся столь молодой и полной жизненных сил, вмиг превратилась в изможденную старушку. На ее лицо, выражавшее отчаяние, падали пряди окрашенных в блонд волос – смотрелись они теперь фальшиво, словно звезда, сияющая на давно засохшей рождественской ели.

Флоренс повернулась к сестре и ткнула в нее трясущимся пальцем.

– Ты его ненавидела. Тебя бесило, что я счастлива. Как ты посмела?! Это ты его убила!

Мэри побледнела и сделала шаг назад.

– Ох, Флоренс, я бы никогда… Как ты вообще могла такое подумать?

Но Флоренс Уотт была не в состоянии думать. Она бранила сестру, и все ее горе и шок обрушились на Мэри потоком злобы. Мэри несколько раз пыталась защитить себя, но в конце концов сдалась и застыла, с молчаливым терпением принимая летящую в нее грязь. Я чувствовала себя крайне неловко – и, если честно, в глубине души засомневалась: а не права ли Флоренс? Мэри действительно ненавидела Геральда Петтигрю – и на то у нее были веские причины. Но опустилась бы она до убийства?

Еще Мэри – единственная, кто присутствовал в чайной при обоих преступлениях, – ну, кроме сестры. Однако я была уверена, что Флоренс не стала бы убивать любовь всей своей жизни.

Мы никогда не исключали тот вариант, что жертвой отравления должен был стать не полковник Монтегю, а кто-то другой. Кэти легко могла перепутать чайники «Эрл Грея». И, вероятно, Мэри решилась на вторую попытку – такую, где ошибка исключена.

Мне хотелось подать Флоренс стакан воды – что угодно, чтобы она ненадолго замолчала и, может, перевела дух. В то же время мы находились на месте преступления, и я боялась ненароком испортить улики.

– Давайте уйдем из кухни и подождем полицию в обеденном зале?

Флоренс за руганью не расслышала моих слов, а Мэри была слишком ошарашена и никак не отреагировала.

– Флоренс. Мэри. Пойдемте в зал и подождем полицию там, – повторила я уже громче.

Флоренс с ужасом посмотрела на меня:

– Я не оставлю Геральда! Ему так холодно. Я не брошу его!

Она громко разрыдалась. Из ее груди вырывались протяжные, неровные, болезненные всхлипы. Я искренне надеялась, что от слез ей станет легче, чем от слов, которых назад уже не вернешь.

Флоренс согнулась, словно сломанная кукла. Мы с Мэри приобняли ее и аккуратно вывели из кошмарной кухни обратно в чайную. Я нашла бутылки с водой и раздала по одной каждой из старушек. Мы принялись ждать. Вскоре приехали тот же грузный старший инспектор и Иэн, а также девушка-полицейский, которая приходила на допрос Кэти в магазине, и еще двое констеблей в форме. Открыла им я: когда в дверь позвонили, ни Мэри, ни Флоренс не шелохнулись. Если полицейские и не ожидали меня увидеть, то удивление скрыли хорошо.

– Это вы сообщили об убийстве? – спросил меня старший инспектор.

– Да.

Я назвала свое имя и сказала, что живу по соседству (вдруг они забыли), а затем провела их в чайную. Старший инспектор подбородком указал Иэну на кухню, а сам сел за стол к сестрам. Флоренс словно и не заметила полицейского – слезы у нее лились так сильно, что полностью застилали глаза. И вряд ли она что-то слышала: она всхлипывала и бессвязно обвиняла сестру.

Инспектор оценил ситуацию: Мэри с белым, застывшим, как у мраморной статуи, лицом, и Флоренс – напротив, безутешная. Она плакала, стенала, раскачивалась от рыданий.

Спустя пару минут полицейский осторожно, но твердо сказал:

– Мисс Уотт, мне очень жаль, что за столь короткое время на вас свалилось еще одно горе. Однако прошу вас рассказать мне все по порядку.

Очевидно, он обращался к Флоренс, поэтому Мэри взглянула сначала на него, а потом на сестру. В конце концов Флоренс вынула из рукава свитера хлопковый носовой платок и промокнула глаза и нос.

– Мы собирались на фильм. В тот милый старый кинотеатр на Уолтон-стрит, где показывают классику и артхаус. Мы хотели посмотреть «Лоуренса Аравийского» – я никогда не видела этот фильм, а Геральд говорил, что он мне очень понравится.

Женщина снова вытерла слезы платком.

– Но Геральд задерживался. А он никогда не опаздывает!

– А сколько было времени? – поинтересовался инспектор.

– Сеанс начинался в четыре, так что Геральд хотел забрать меня в три. К половине четвертого я запереживала и вышла на улицу поискать его. Однако Геральда нигде не было, поэтому я вернулась в чайную – и тут увидела свет на кухне. Это показалось мне таким странным. В глазах помутилось, и я сразу пошла туда. На кухне было пусто. Я крикнула: «Есть тут кто?» – не знаю почему, никого же явно не было. Конечно, ответа не последовало. А потом я заметила, что холодильник приоткрыт…

Женщина схватилась руками за голову, собираясь с силами, чтобы продолжить. Мэри хотела погладить ее по плечу, но Флоренс отмахнулась от сестры.

– Я решила закрыть дверь, но что-то мешало. Тогда я распахнула ее, чтобы убрать этот предмет… – Голос Флоренс дрогнул от вновь подступивших слез, и ей пришлось остановиться, чтобы сглотнуть. – И там был он.

– Геральд Петтигрю?

– Да.

– Вы касались его? Пытались привести в чувство?

– Нет. Я поняла, что он мертв. Думаю, я закричала, потому что сразу же пришла Мэри. А потом соседка Люси. Не знаю, как она тут оказалась.

Инспектор взглянул на меня, словно интересуясь тем же.

– Я шла по улице и услышала крик Флоренс, – объяснила я.

– А кто впустил вас внутрь?

– Никто. Дверь была распахнута. Наверное, поэтому крик и показался мне столь отчетливым. На всякий случай я постучала в открытую дверь, а потом пошла на звуки из кухни. – Я взглянула на Мэри. – Я решила, что кому-то грозит опасность.

Мэри улыбнулась – бледная тень ее обычной теплоты.

– Я рада, что ты здесь.

Женщина повернулась к инспектору:

– Люси – девушка умная: быстро поняла, что нам лучше уйти из кухни.

– Мисс Свифт, вы к чему-то прикасались?

Теперь вспомнить это было сложно.

– Может, к двери на кухню, я забыла. Кроме этого – только к Мэри и Флоренс.

– Вы видели потерпевшего?

Мне пришлось сглотнуть комок в горле, и я с трудом подавила дрожь.

– Да. Видела.

– Вы подтверждаете слова мисс Уотт о том, что он мертв?

– Полностью.

Описывать сцену не хотелось – инспектор мог взглянуть на нее сам.

Мужчина вновь посмотрел на меня:

– Вы сказали, что входная дверь была открыта?

– Да. Пожалуй, я не придала этому особого значения, ведь обычно ее и не закрывают. Ну, когда чайная работает.

Полицейский перевел взгляд на сестер Уотт:

– Дверь долго была не заперта?

Мэри ответила:

– Насколько я знаю, ее не открывали с… – ее голос дрогнул, – прошлого убийства.

– Наверное, я забыла запереть ее, – сказала Флоренс. – Когда пошла на улицу искать Геральда.

– И вы уверены, что до того, как вы вышли, примерно в половине четвертого, она была закрыта на замок?

Флоренс осторожно взглянула на полицейского – словно