Жена на час: вампиров просьба не беспокоить! - Тамара Ключинина

грозой, обнажая круг мрамора вокруг Виолетты — словно остров позора в море бархата и шелка. Она бросила взгляд на Эмиля, но он уже торопливо и нервно шагал к Александру, видимо чувствуя свою вину за произошедшее, и ей не оставалось ничего, кроме как молча пойти вслед за мной. На пороге особняка мы замерли, пристально глядя друг другу в глаза.

— Держись подальше от нас и этого Дома, — прошипела я ей с ненавистью.

— Обещаю больше не побеспокоить, если уделишь мне пару минут сейчас, — она жестом фокусника выдернула из рукава краешек записки с таким знакомым мужским почерком с резким наклоном вправо, — или на следующем приеме я расскажу об этой переписке при всех.

Я кивнула и остановила дворецкого, готового провожать нашу неприятную гостью, жестом давая ему понять, что провожу сама, и мне нужна моя накидка.

Мы вышли с ней из особняка и пошли по аллее в ближайшую беседку.

— У тебя есть пять минут. Говори, что хотела, — сквозь зубы прошипела я.

— Красноречивее моих слов будет то, что ты прочтешь сама, — она передала мне записку, которую демонстрировала мне в холле. Взяв ее в руки, словно ядовитую змею, я медленно развернула и углубилась в чтение, и в эту же секунду нечеловечески быстро она переместилась ко мне за спину, приставив ледяное лезвие ножа к моей шее одной рукой и схватив за волосы другой.

— Посмотрим, как ты теперь запоешь, пташка, — зло ухмыльнулась она, — всегда хотела поинтересоваться, почему каждый раз ты в рубинах? Они ведь не подходят под твой сегодняшний образ… Пожалуй, я помогу тебе избавиться от этого моветона, — она подцепила лезвием колье, и тонкие звенья цепочки больно впились мне в шею с противоположной от ножа стороне, — так и знала, что зачарованное. Снимай сама! Живо! — и лезвие вновь уткнулось мне в шею, ощутимо надавливая на кожу. Я отбросила ставшую ненужной записку и вцепилась в ее руку, пытаясь хоть немного отвести ее от себя.

— Зачем тебе мое колье? Заберешь с собой в качестве трофея и отложишь на черный день? — я старалась не поддаваться панике, но… объективно, вряд ли кто-то прямо сейчас побежит меня искать, особенно с учетом, что я пошла с ней сама.

— А ты пошути еще и узнаешь, — она надавила еще сильнее, и я почувствовала, как по коже потекла теплая капля моей крови.

— Ах, вот в чем был секрет… — она надавила еще чуть сильнее и, с шумом втянув воздух, слизнула мою кровь, — я планировала избавиться от тебя, отправив порталом в одну весьма отдаленную местность… Но теперь, когда я знаю, что ты человек… Это большое упущение со стороны нашего дорогого Александра, что он не обратил тебя, как свою Пару. Но это же и означает, что он не сильно будет по тебе скучать, когда я обращу тебя в свою низшую слугу… Это будет даже забавнее: ты вернешься в особняк как ни в чем не бывало, но будешь полностью подчинятся моим приказам… Осталось всего лишь избавить тебя от рубина! — мурлыкала она мне на ухо, пытаясь расстегнуть застежку колье той же рукой, которой держала меня за волосы. Я почувствовала, как нож отодвинулся от моей шеи, и поняла, что это мой единственный шанс хоть что-то сделать.

— Да пошла ты! — я ногтями обеих рук вцепилась в ее запястье, стараясь оттянуть нож как можно дальше от себя, дернулась чуть вперед, затем сделала резкий шаг назад, наступая каблуком на ее туфельку, и параллельно дернула головой, стараясь попасть по лицу. Судя по ее вскрику и громкому хрусту, кажется, я смогла разбить затылком нос этой дряни. Но она успела кончиком ножа процарапать мою шею, и я почувствовала, как струйкой сочится моя кровь.

Я успела лишь подумать о том, как глупо закончилась моя жизнь, как вдруг меня ослепила синяя вспышка, а через секунду, проморгавшись, обнаружила себя стоящей у подъезда — того самого, откуда почти год назад меня забирал секретарь Александра. Борясь с подступающей темнотой перед глазами и изо всех сил зажимая рукой рану на шее, я бросилась к двери своей квартиры, молясь, чтобы квартиросъемщица этим вечером была дома. Привалившись к стене рядом с нужной квартирой, я безостановочно звонила в дверь, пока она не открыла. Увидев меня, она отшатнулась и завизжала. Меня прошиб холодный пот, а ее визг отражался звоном в ушах. Голова начала кружиться еще сильнее, дурнота накрывала, и я начала медленно сползать вниз по стене, чувствуя, как кровь медленно стекает из-под моих пальцев.

— Катерина, спасай… Это я, Светлана, вызови скорую, мне нужна помощь, срочно! — крикнула я ей из последних сил и окончательно провалилась в темноту.

Глава 13.4

В себя я пришла от запаха лекарств. Тугая повязка давила на шею, капельница ритмично отсчитывала капли. Медсестра, заметив мое движение, тут же оказалась рядом:

— Тихо-тихо, не дергайтесь. Вам повезло — рана неглубокая, но опасная. Еще буквально несколько миллиметров, и все могло закончиться гораздо хуже. Сейчас главное — покой и соблюдение всех рекомендаций, — строго объяснила она, — Вам наложили несколько швов, врачи скорой чудом успели довезти Вам живой к нам, а девушка, которая вызвала врачей, зажимала руками Вашу рану до самого их приезда. Вы же не хотите испортить усилия стольких людей?

— Спасибо, — прохрипела я, прикрыв веки. От осознания того, как я была близка к своей смерти, защипало в глазах.

— Сейчас к Вам придет сотрудник полиции, а я пока схожу за врачом. Постарайтесь не двигать шеей и поменьше разговаривать, — сухо анонсировала она, встав со стула.

— Добрый вечер, лейтенант полиции Савин, — представился входящий в палату сотрудник, — я понимаю, что Вам тяжело говорить, но мне необходимо уточнить, при каких обстоятельствах Вы получили ранение, — извиняющимся голосом сказал он.

— Я… — и тут я поняла, что не знаю ответ на его вопрос, — я не помню, — с ужасом округлила я глаза, в растерянности уставившись на него.

— Что Вы помните последнее? — нахмурился он.

— Как я сдала свою квартиру Катерине, собирала вещи… Потом… как будто темный провал… и я стою снова перед своим подъездом… мне больно и страшно, течет кровь из шеи… — мой голос звучал хрипло, будто каждое слово царапало горло, — и я побежала к Катерине за помощью…

— А может быть Вы попробуете вспомнить, кто мог Вас ранить? — мягко уточнил полицейский.

— Я помню лишь обрывки: чьи-то руки, блеск ножа… и собственную беспомощность… Как будто кто-то вырвал страницы из моей памяти, простите, — прокаркала я, закашлявшись от невыносимого першения в горле.