Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер

Я бросился к девчонке, на ходу срывая пояс с джинсов и молясь о том, чтобы рана оказалась не слишком высоко и жгут принес хоть какую-то пользу.

По полу загрохотали шаги, и показалась Анастасия Люччо с пистолетом в здоровой руке; лицо ее побелело от боли. Тяжело дыша, она остановилась рядом со мной, опустилась на колени и положила пистолет на пол.

– Я займусь ею, – бросила она. – Беги!

Портал за воротами начал закрываться.

Я вскочил и, добежав до портала, рыбкой нырнул в него. Вспыхнул свет, и каменный туннель разом превратился в лес из мертвых деревьев, в котором пахло гнилью и застоявшейся водой. Пибоди стоял прямо перед порталом, пытаясь закрыть его, и я врезался в него прежде, чем он успел закончить это дело. Он опрокинулся на спину, и оба мы полетели на землю.

Примерно полсекунды ни он, ни я не шевелились, потом Пибоди перекатился вбок, и я краем глаза увидел у него в руке окровавленный кинжал.

Он ударил, целясь острием мне в горло, но я успел выставить перед собой руку. Он взрезал мне вену. Я перехватил его запястье другой рукой, и он, извернувшись, навалился на меня сверху и стиснул рукоять кинжала обеими руками, пытаясь одолеть сопротивление моей одной руки всем своим весом. Капли моей собственной крови падали мне на лицо, острие кинжала медленно, но верно приближалось к моему глазу.

Я сделал попытку сбросить Пибоди, но он оказался сильнее, чем выглядел. Довольно скоро стало ясно, что в ближнем бою опыта у него больше, чем у меня. Я попытался ударить его раненой рукой, но он без труда отбил ее.

Я чувствовал, как мои мышцы подаются, и нож придвигается все ближе. Удержать его одной рукой я не мог, и Пибоди знал это. Он добавил усилий, и острие кинжала обожгло мне нижнее веко.

Затем раздался грохот, и Пибоди опрокинулся вбок. Некоторое время я лежал, оглушенный, затем повернул голову.

На земле у оставшегося полузакрытым портала лежал Морган с дымящимся пистолетом Люччо в руке; раненая нога его покраснела от крови.

Как он сумел угнаться за нами с такими ранами, я понятия не имею. Даже при болеутоляющих они наверняка терзали его как черт знает что. Он смотрел на тело Пибоди, и в глазах его блестела сталь. Потом рука его затряслась, он уронил пистолет и сам со стоном поник следом.

Тяжело дыша, я подобрался к нему.

– Морган… – Я перевернул его и осмотрел рану.

Одежда и повязки насквозь пропитались кровью, но из самой раны кровь больше не шла. Лицо его побелело как мел. Губы казались серыми.

Он спокойно открыл глаза:

– Порешил гада.

– Угу, – подтвердил я. – Порешили.

Он с трудом улыбнулся:

– Второй раз вытаскиваю вашу задницу из огня.

Я невольно усмехнулся:

– Знаю.

– Обвинят меня, – тихо произнес он. – Пибоди ни в чем не сознался, а с политической точки зрения я лучший кандидат. Пусть вешают все на меня. Не противься этому. Я так хочу.

Я непонимающе смотрел на него:

– Почему?

Он с усталой улыбкой покачал головой.

Несколько долгих секунд я смотрел на него, и тут до меня дошло. Морган с самого начала лгал мне.

– Потому что вы уже знали, кто убил Лафортье. Она находилась там, когда вы очнулись в его покоях. Вы видели, кто это сделал. И хотели защитить ее.

– Анастасия не убивала, – возразил Морган. Голос его звучал хрипло, настойчиво. – Она была пешкой. Спала на ходу. Она даже не знала, что ее использовали. – Он поежился. – Мне следовало об этом подумать. Перемещение в молодое тело снова сделало ее разум уязвимее для стороннего влияния.

– Что произошло? – спросил я.

– Я очнулся, Лафортье был мертв, а она держала в руках нож. Я отобрал его у нее, прикрыл ее завесой и вытолкал за дверь. Времени убраться оттуда самому уже не оставалось.

– Значит, вы приняли вину на себя, надеясь, что уладите все потом. Но поняли, что все подстроено слишком умело и никто не поверит вам, если вы попытаетесь объяснить, что произошло.

Я покачал головой. Морган не ставил собственную жизнь ни в грош. Он бежал только потому, что понимал: Анастасии продолжает грозить опасность, а ему не удастся разоблачить предателя в одиночку.

– Дрезден, – тихо произнес он.

– Да?

– Я никому не сказал про Молли. Что она пыталась сделать с Аной. Я… я не сказал.

Я смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова.

Взгляд его начал затуманиваться.

– Знаете, почему я не сделал этого? Почему пришел к вам?

Я покачал головой.

– Потому что знал, – прошептал Морган. Он поднял правую руку, и я крепко сжал ее. – Знал: вам известно, каково это – быть невинным человеком, которого преследуют Стражи.