Перекресток воронов - Анджей Сапковский

название Круга, решили эту потребность удовлетворить. Создать сверхчеловека, то есть улучшенную версию рода человеческого, которая стала бы первой ступенью в эволюции всего вида на уровень, более высокий во всех отношениях. В теории, а точней – в теориях, ибо их было несколько, речь шла о создании переходной формы, из каковой посредством естественного отбора возникнет новая и лучшая раса людей. Методы были различными. Одни чародеи выбрали метод оживления выбранных трупов и их улучшенных сочетаний. Другие сосредоточились на младенцах в утробах матерей. Третьи же брали в обработку маленьких детей. Результатов долго не было, а неудавшиеся объекты попадали в лабораторные крематории. И крематории эти дымили без перерыва.

– Но им все же наконец удалось.

– Факт. Все получилось. Говорят, абсолютно случайно. Но в конце концов они создали мутаген, анатоксин, гормон и вирус, все, что было нужно. И, само собой, разработали магические формулы и ритуалы, необходимые для действия этих декоктов. Но когда всё уже было в шаге от завершения и оставалось лишь собственно внедрить разработки на практике, один из работающих над проектом чародеев похитил все материалы и сбежал.

– Как тот герой из легенды, забыл его имя… Тот, что будто бы украл у богов и отдал людям огонь. Да?

– Ну так далеко я бы, наверное, не заходил. Чародеи Круга, как и следовало ожидать, обвинили ренегата в чем только смогли, включая злокозненный заговор с целью захвата власти над миром. Другие, впрочем, приписывали ему более благородные побуждения. Что, дескать, да, сверхчеловек будет создан, но не для власти, не для какой-то королевской стражи, а для общего добра. Для всех. А общество, напоминаю, весьма страдало от чудовищ, порой угрожавших существованию самих людей. И улучшенное создание должно было людей от чудовищ охранять и спасать. Должно было стать спасением и лекарством от любого зла. Чародей-ренегат, – задумчиво продолжал Хольт, – вскоре расстался с жизнью при неясных обстоятельствах. Однако перед этим успел основать лабораторию, в которой начали создавать этих улучшенных созданий. Лаборатория возникла далеко на Севере, за истоками реки Тоины.

– Мирабель, – утвердительно, а не вопросительно сказал Геральт.

– Мирабель, – подтвердил Хольт. – Старая цитадель у горы Траанберг. У чародея были ученики. И именно они создали в Мирабели первых ведьмаков.

– А Беанн Грудд и Каэр Морхен?

– Возникли позже. Среди упомянутых мною учеников случилось расхождение во мнениях относительно того, каким способом производить наилучшие мутации. В конце концов произошел раскол, и из одной лаборатории стало три. На ведьмаков был большой спрос, ибо чудовища весьма осложняли людям жизнь. Так что выпускали, сколько могли. Не задумываясь о последствиях. И таким образом начало стало началом конца.

Геральт молчал.

– Голову даю на отсечение, – сказал Хольт, – что знаю, каково твое самое раннее воспоминание из Каэр Морхена. Потому что у меня точно такое же. Большая общая спальня на двадцать кроватей. Вокруг мальчишки. Никак не уснуть. Кто-то плачет, кто-то стонет, еще кто-то кричит или разговаривает во сне. Проходит неделя за неделей, и становится все тише. И наконец уже совсем тихо. Потому что вас осталось трое.

– Один, – буркнул Геральт, – был совсем маленький. Все время плакал. А однажды его забрали… И он уже не вернулся.

– Мутации, – кивнул Хольт, – умеют мутировать и самостоятельно. В производстве эликсиров неизбежны ошибки. А патогены, что вырабатываются и хранятся в холодных подвалах, деградируют. Ничто не вечно. Я полагал – и был не одинок в этом мнении – что Испытания следует прекратить. Выживал один ребенок из десяти. О возможных ошибках нельзя было говорить. Это больше походило на преступление. Это заняло какое-то время, были ссоры, были дискуссии, были аргументы. Но в конце концов здравый смысл победил. Испытания отменили полностью. К сожалению, слишком поздно. Ты ведь слышал о Котах, правда? Это произошло, как ты знаешь, в Беанн Грудде. В Мирабели будто бы случилось нечто еще худшее, но брак немедленно… ликвидировали. В Каэр Морхене ничего подобного никогда не бывало. Когда ты покидал Цитадель, сколько там было еще малышей?

– Шестеро.

– Интересно, сколько выживет. В любом случае, ты, Геральт, один из последних, кто вышел на большак из Каэр Морхена.

– Один из последних. Жаль, что не слишком удавшийся, как оказалось. Это все из-за тех просроченных эликсиров?

– Может быть. Может, и не только из-за них. Природа, когда натыкается на мутацию, борется с ней. У тебя нет выхода, юный ведьмак. Тебе придется смириться с собственным несовершенством.

* * *

Зима не отпускала. Мало того – казалось, свирепеет с каждым днем. Рокамора тонула в сугробах.

Хольт быстро отыскал способ борьбы со скукой и бездеятельностью. Тут не берлога и на зиму засыпать я никому не дам, заявил он. Есть занятия и на время зимы, занятия, которыми ни одному ведьмаку пренебрегать нельзя.

Одетые в простеганные кафтаны и защитные кожаные шапки, вооруженные трехфутовыми дубовыми палками, оба ведьмака часами тренировали выпады, парады[41] и финты. А тренировать было что.

Были ангелика и ангелика ридоппио, незаменимые, если целиться в шейную артерию. Дельта и дельта стокката, приводящие к рассечению артерии бедренной. Альфа и альфа соттомано – против паховой артерии. Вольта аффондо два к трем и вольта аффондо декстер – против плечевой артерии. Плюс универсальные финты для любого применения: девятка, лилия стретто пассо, лилия фенденте и лилия монтанте. Ну и, само собой разумеется, были оборонные парады на все перечисленное.

Во время пурги, метели или сильного мороза они тренировались в амбаре, а когда ветер стихал и становилось теплее, выходили на майдан. И тренировались часами. В одних рубашках, пар от которых бил словно из котлов.

Как Геральт ни просил, Хольт не соглашался выдать ему свой секретный финт, тот, что начинался с мандритто, а потом шли молинетто и трамаццоне. Финт, от которого практически не было защиты.

– Я, в конце концов, – говорил старый ведьмак, – должен иметь от тебя какие-то тайны.

– Ну скажи хотя бы, – не отставал Геральт, – сам ли ты этот финт изобрел?

– Нет. Кое у кого научился.

– Расскажи.

– Пойдем в дом, а то холодно. А Берта уже наливает подогретое пиво.

* * *

– Ну был один такой, – Хольт отпил из кружки, – из Беанн Грудда…

– Кот?

– Ага. Но даже для Кота был… Скажем так, очень неудачный экземпляр. По-простому, психопат и сволочь. В конце концов у него отобрали медальон и выгнали. А поскольку он был настоящим мастером меча, то открыл фехтовальную школу, чтобы прокормиться. Я записался из любопытства. Инкогнито, под чужим именем. Выкрасив волосы отваром из ореховой скорлупы.

– И там ты обучился этому финту, – понял Геральт. – А защите от