Вампирский клуб вязания - Нэнси Уоррен

из своей жизни без очень веской причины. Я мало знала о ведьмах, но догадаться, что среди них есть как добрые, так и злые, было нетрудно.

Я глянула в угол магазина. Убедившись, что Розмари занята, я понизила голос:

– Ты…

О чем я вообще думала? Нельзя же спрашивать почти незнакомку, не ведьма ли она случаем! Я запнулась и вместо этого спросила, не Бартлетт ли ее фамилия – и тут же поняла, что она представилась как Уикс.

Виолетта хихикнула и ткнула меня в руку указательным пальцем.

– Ты хотела спросить, не ведьма ли я? – На слове «ведьма» она понизила голос и произнесла его с невероятной долей драматизма. Затем уже в обычной манере продолжила: – Конечно! Как и ты.

И как эта девушка узнала о том, что я ведьма, раньше меня? Я начала нервничать. Я посмотрела на кулон на шее Виолетты – он был очень похож на мое кольцо – и подняла руку.

– Мое кольцо и твой кулон будто из одного набора.

– Так и есть! Прабабушка, наша общая родственница, разделила его и дала каждой дочери по украшению. Если честно, я надела кулон, чтобы понять, враг ты мне или нет.

Видимо, у него были те же свойства, что и у моего кольца. И Виолетта права: мое кольцо не светилось красным и не нагревалось. Я с облегчением осознала, что эта ведьма не желает мне зла.

– Надеюсь, мы подружимся! – сказала Виолетта. – К слову, в Оксфорд я приехала всего на денек. Хочешь, вернусь, когда магазин закроется? Поднимемся в квартиру и обсудим, как у кого проходит жизнь. Я и вино принесу!

В голове метались мысли. Может, кольцо и не чуяло исходящей от Виолетты опасности, но вела она себя подозрительно. Разговаривая со мной, она оглядывала магазин, будто что-то высматривала. Еще девушка не предложила выпить в пабе, как обычно делают при знакомстве, – она хотела прийти ко мне домой. Зачем? Если бабушка не рассказывала о своей сестре и ее семье, тому наверняка была причина. Вот только какая?

– Я бы с радостью с тобой поболтала, но сегодня вечером занята, – ответила я. – Дай мне свой номер телефона, как-нибудь созвонимся.

На лице девушки, словно облако в ясный день, промелькнуло недовольство – на миг она показалась куда менее дружелюбной. Но вскоре это выражение пропало, и Виолетта фальшиво улыбнулась.

– Конечно! Только не тяни. Как будешь готова, познакомлю тебя со своим ковеном.

Да уж, прекрасно.

Я добавила номер Виолетты в список контактов и пообещала позвонить. Девушка уже хотела уйти, как вдруг я кое-что вспомнила.

– Погоди. Это ты организовала похороны бабушки?

– Да. Я пыталась связаться с твоей матерью, но это не вышло даже через университет. Ваш домашний телефон в Массачусетсе сразу включал автоответчик. Я оставила там несколько сообщений.

– Ничего, знаю, до нас сложно дозвониться. Я только хотела спросить, где находится могила.

– А! В Мортоне-под-Уайчвудом. Приезжай как-нибудь – я тебя отвезу. Там похоронены многие наши родственники.

От фразы «наши родственники» мне стало чуточку теплее.

– Приеду.

– Ты мне не чужая, – сказала Виолетта. – Благословляю тебя.

Остаток дня прошел без инцидентов. Мы с Розмари были заняты. Я с радостью помогала покупателям и слушала рассказы о бабушке. Однако, работая в магазине рукоделия и при этом не умея вязать, я чувствовала себя идиоткой. Пора бы научиться! Может, взять уроки у одного из вампиров?

В конце смены я обернулась, чтобы спросить что-то у Розмари, и обнаружила, что она достает деньги из кассы. Посетителей сегодня было немало, и налички, соответственно, тоже.

– Что вы делаете? – спросила я.

– Собираю деньги, чтобы положить на счет, – подчеркнуто ровным голосом ответила Розмари. – Банк как раз по пути к дому, мне нетрудно.

Розмари выглядела почти отчаявшейся. Она покосилась на витрину: за ней, на улице, снова стоял парень с татуировкой питбуля. Он смотрел на нас, щурясь сквозь дым от самокрутки. Наши взгляды случайно пересеклись, и кольцо у меня на пальце раскалилось: кожу будто обожгло кончиком сигареты.

– Не стоит, – ответила я. – Я люблю прогуляться вечером, положу деньги на счет сама. Идите домой.

Казалось, Розмари вот-вот заплачет или начнет спорить со мной. Однако она, опустив плечи, лишь кивнула:

– Тогда до понедельника.

Женщина с более твердым характером сказала бы ей не приходить ни в понедельник, ни во вторник, ни после дождичка в четверг. Розмари явно хотела пригрести наличку к рукам; от нее с сыном у меня нагревалось кольцо, бабушка уже один раз увольняла ее. Однако я не могла сказать все это Розмари, ведь она выглядела такой несчастной! Я решила, что если буду следить за ней и не оставлять кассу без присмотра, то мы как-нибудь справимся.

Розмари вышла за дверь и встретилась с сыном. Они пошли по улице вдвоем и, как мне показалось, опять начали ругаться.

Стоило Розмари скрыться из виду, как раздался стук в дверь. Я же только что заперла ее и перевернула табличку на «Закрыто»! Я осторожно посмотрела через стекло: за дверью стояла Сидни Лафонтен, риелторша. Я хотела притвориться, что не заметила ее, но тут она крикнула:

– Здравствуйте, Люси! Ваша чудесная кошечка так мило спит в витрине!

Что я могла сделать в такой ситуации? Я открыла дверь, стараясь выглядеть строго.

– Извините, но мы только что закрылись.

Мои усилия не произвели на Синди никакого впечатления – она просто протиснулась мимо меня.

– Я только на минуточку! Принесла договор и первый взнос.

Женщина поставила портфель на кассовую стойку так, словно магазин уже принадлежал ей, и вынула стопку документов и банковский чек. Сидни улыбнулась мне, широко, сверкая белыми зубами. Такие улыбки часто видишь в Лос-Анджелесе, но в Англии – почти никогда.

– Ричард Хэтфилд о вас прекрасного мнения. Знаете его девиз? «Сотрудничайте с теми, кто вам по душе, – тогда бизнес всегда будет в радость».

– Отлично бы смотрелось на наклейке для машины, – кивнула я.

Сидни рассмеялась, словно шутка была гениальной.

– Вот чек на сто тысяч фунтов. Просто подпишите здесь.

Женщина достала ручку и пролистала документы. На страницах было несколько желтых стикеров со стрелочками – они показывали, где подписаться и поставить инициалы. Меня впервые в жизни так сильно принуждали к чему-либо. Наверное, пожилых людей такие методы легко пугали – да и я занервничала. А еще сто тысяч фунтов стерлингов – это вам не мелочь в кармане.

Челюсть заныла – я осознала, что крепко стиснула зубы. Я понемногу расслабилась и ответила:

– Я еще не решила, буду ли продавать магазин.

– Но все остальные уже подписали бумаги! Без вас сделка не состоится.

– Почему? Разве мистера Хэтфилда не порадуют три милых стареньких магазинчика? Зачем ему все четыре?

– У богачей свои капризы, – пожала плечами Сидни. – Милая, возьмите деньги. Вам такого больше не предложат.

– Я еще не поговорила с матерью, – сказала я.

Пока что это было моим самым веским аргументом.

Женщина снова рассмеялась. Если она продолжит в том же духе, возможно, мне стоит задуматься о карьере комика.

– Мы с мистером Хэтфилдом уже знаем: магазин перешел вам.

Быстро они, конечно!

– И все же я предпочитаю обсуждать столь серьезные вопросы с родителями. Но спасибо, что зашли.

Я подошла к двери и открыла ее. Сидни ничего не оставалось, кроме как собрать бумаги. Покидая магазин, она повернулась ко мне:

– Только не тяните. Не гарантирую, что Ричард не переключится на другие проекты.

Я отнесла наличку из кассы в банк и решила прогуляться – может, злость немного выветрится. Я миновала группу студентов, которые шли развлекаться, туристов, пары, направлявшиеся в рестораны. Вдруг я пожалела, что не согласилась провести вечер с объявившейся кузиной. Я находилась в одном из прекраснейших городов мира, а мне не с кем было поужинать – и даже погулять. Я не скучала по жизни в Америке, но друзей мне не хватало. Если я решу остаться в Оксфорде, стоит завести новых.

Я заказала карри навынос, купила Нюкте тунец и вернулась домой. Мы поужинали. Кошка улеглась спать, а я решила проверить электронную почту.

Зазвонил телефон – это была мама. Наконец-то! Как только мы убедились, что дела у нас обеих и у папы в порядке, я перешла к главному.

– У меня плохие новости. О бабушке.

Я рассказала маме о случившемся, придерживаясь общеизвестной версии – что бабушка умерла во сне из-за сердечной недостаточности. Мама была за много километров отсюда и говорила со спутникового телефона – нельзя было понять, поверила она мне или нет.

В ответ – тишина. Мама плакала?

– Мне жаль тебя, Люси. Вы с бабушкой были так близки. Мне приехать в Оксфорд?

Я задумалась. Я не нуждалась в поддержке и не хотела подвергать маму опасности: мы ведь еще не нашли убийцу.