Проклятие Железного Лика - Вадим Носоленко

Напряжение в воздухе стало почти осязаемым.

— Нам не нужны проблемы, — произнес долговязый подросток с выбритыми висками, вставая. — Уличные Псы наверняка прочешут канализацию.

— Верн, ты помнишь правило? — Фенрир скрестил руки на груди.

Верн сплюнул в костёр, вызвав всплеск искр.

— Сильные выживают. Но из-за него мы все в опасности.

— Тогда предлагаю проверить, достоин ли он остаться, — Фенрир обратился к остальным. — Испытание?

Послышались одобрительные возгласы. Эдрик переводил взгляд с одного лица на другое, не понимая, что происходит.

— Круг Крови, — объявил Верн с кривой ухмылкой, и по толпе пробежал возбуждённый шёпот.

Дети расступились, образуя круг вокруг костра. Фенрир наклонился к уху Эдрика.

— Тебе придётся доказать, что ты достоин быть одним из нас. Верн бросит тебе вызов. Ты должен продержаться минуту или заставить его сдаться.

— Но он старше и сильнее, — прошептал Эдрик, чувствуя, как страх сковывает конечности.

— Значит, будь умнее, — Фенрир отступил, оставляя его один на один с Верном.

Внезапно Эдрик вспомнил отца, обучавшего его основам самообороны. «Если противник больше тебя, не пытайся соревноваться в силе», — говорил Генрих, показывая приемы. «Используй его размер против него самого. Найди уязвимое место. Будь непредсказуемым». В тот момент маленький Эдрик думал, что эти уроки — просто игра. Теперь он понимал их истинную ценность.

Высокий подросток медленно обходил Эдрика по кругу, как хищник, готовый к прыжку.

— Сынок политических, — процедил он. — Небось жил в тепле, ел досыта, спал на перине. Что ты знаешь о выживании?

Не дожидаясь ответа, Верн бросился вперёд с неожиданной скоростью. Эдрик инстинктивно отпрянул, но недостаточно быстро — кулак задел скулу, отбросив его на землю. Боль вспыхнула яркой звездой перед глазами.

Смех и выкрики детей слились в единый гул. Эдрик поднялся на дрожащих ногах, вспоминая слова матери: «Будь сильным, но не потеряй доброту в своем сердце».

Верн снова атаковал, на этот раз замахиваясь пинком. Эдрик нырнул под его ногу и, оказавшись рядом, действуя больше от отчаяния, чем по плану, вцепился зубами в руку противника.

Рот наполнился отвратительным вкусом — грязь, пот и кровь. Эдрика затошнило, но он не разжимал зубы. Это было грязно, это было недостойно, но это было эффективно. И сейчас выживание было важнее достоинства.

Верн взвыл от боли и неожиданности. Эдрик не отпускал, усиливая хватку, чувствуя, как во рту растекается медный привкус крови. Дети кричали и топали ногами, подбадривая бойцов.

Наконец, Верн упал на колени, колотя свободной рукой по плечам и спине Эдрика.

— Хватит! — голос Фенрира прорезал общий шум. — Он доказал своё право.

Эдрик разжал зубы и отстранился, тяжело дыша. Верн держался за руку, из которой сочилась кровь. Его глаза горели ненавистью, но смешанной с нотой уважения.

— Не думал, что у маменькиного сынка хватит яиц, — проворчал он, перевязывая рану грязной тряпкой.

Фенрир хлопнул Эдрика по плечу.

— Добро пожаловать в Крысиное Братство. Теперь ты один из нас.

Братство — странное слово для этой банды отверженных детей. Но впервые с момента, когда стражники ворвались в их дом, Эдрик почувствовал нечто похожее на надежду. Не все было потеряно. У него был шанс выжить. И, может быть, однажды понять, что случилось с его родителями и почему их обвинили в измене.

В ту ночь, сворачиваясь калачиком на куче тряпья в дальнем углу подземелья, слушая сопение и храп других детей, Эдрик впервые осознал, что его прежняя жизнь исчезла безвозвратно. Слезы текли по щекам, но он не издавал ни звука, сжимая в руке материнский медальон.

Образы проносились в его голове — отец, объясняющий, как правильно держать иглу; мать, заваривающая лечебные травы; смех за семейным столом; тепло родительских объятий. И последние образы — страх в глазах матери, стойкость отца перед лицом стражников, боль от осознания, что он, возможно, больше никогда их не увидит.

Перед тем как провалиться в тревожный сон, он поклялся себе, что выживет. Выживет и найдет способ спасти родителей, чего бы это ни стоило.

И еще одну клятву он дал в ту ночь — клятву мести. Тем, кто разрушил его семью, кто забрал у него родителей, кто превратил десятилетнего мальчика в беспризорника. Королю Родерику III и его приспешникам. Эта клятва, произнесенная беззвучно, запечатлелась в его сердце раскаленной печатью, ставшей семенем ненависти, которой предстояло вырасти в нечто ужасающее.

Он еще не знал, что уже на следующее утро Королевский Трибунал приговорит Генриха и Анелю Лайонелл к смертной казни через повешение, и что их тела будут выставлены у городских ворот на всеобщее обозрение как предостережение всем, кто посмеет бросить вызов власти короля Родерика III.

Он не знал, что через пять долгих лет его путь пересечется с артефактом, который изменит его судьбу навсегда.

Он не знал, что однажды его имя будут шептать со страхом и уважением не только в Нисенхейме, но и в мрачных землях, о существовании которых он даже не подозревал.

А пока он был просто мальчиком, потерявшим всё и оказавшимся на дне общества, где действовал только один закон: сильные выживают, слабые умирают.

Глава 2: Преображение

Пять лет спустя солнце все так же неохотно проникало в туманы Нисенхейма, но мало что осталось от того ранимого мальчика, которым некогда был Эдрик Лайонелл. Пятнадцатилетний юноша с жесткими чертами лица и глазами, в которых застыла настороженность дикого зверя, проскользнул между торговыми рядами на Жнивном рынке — крупнейшей торговой площади Восточного квартала.

Он двигался с грацией хищника — плавно и бесшумно, несмотря на потрёпанные сапоги с прохудившейся подошвой. Худощавое, но жилистое тело скрывалось под слоями поношенной одежды, маскируя истинную силу, развившуюся за годы выживания в Подбрюшье. Волосы, некогда ухоженные заботливыми руками матери, превратились в спутанную гриву цвета воронова крыла, перехваченную кожаным шнурком.

Время изменило его, закалило, как сталь в кузнечном горне. Пять лет в Крысином Братстве научили его воровать, драться, лгать и выживать любой ценой. Ночи, проведенные без сна от голода и холода, дни, наполненные постоянной борьбой за место в непрощающей иерархии подземного мира — всё это выжгло в нём детскую невинность, оставив лишь пепел и решимость.

Единственное, что осталось неизменным — серебряный медальон с волком, который он носил под одеждой, не снимая даже во сне.

Эта реликвия была последней связью с родителями, с прошлой жизнью. Иногда, в редкие моменты покоя, Эдрик