Наталья Михайлова - Королевство белок

Недавно им посчастливилось. И Берест, и Зоран оба умели плотничать, и их наняли чинить в доках подгнивший причал. Хассем был их подручным.

Но, пару дней отстояв по пояс в холодной воде, Зоран застудил старую рану. Ночью у него начался бред, разболелась нога. Утром он с трудом мог ступить на нее, а засучив штанину выше колена, увидал, что шрам покраснел, и колено распухло.

— Ух ты! — Иллесия не на шутку встревожилась. — Ложись, куда ты пойдешь! Я по Богадельне пробегусь, у теток поспрашиваю, может, мази какие есть.

Зоран посмотрел на нее виноватым взглядом больного пса и снова лег на топчан.

Ирица глянула на воспалившийся шрам и вопросительно подняла глаза на Береста: можно, я по-своему ему помогу? Здесь, в каменных руинах, сила лесовицы была не та, что в лесу, но облегчить воспаление она бы сумела.

Берест окликнул Иллу:

— Постой. Ирица пусть полечит. Она такая знахарка, что лучше и не найдешь. Я на себе испытал.

Ирица положила обе руки на воспаленное место и некоторое время сидела неподвижно. Илла с любопытством уставилась на нее — и вздрогнула, увидев, что у Ирицы светятся глаза. Когда Ирица убрала руки, опухоль заметно спала.

— Во дает! — вырвалось у Иллесии.

Зоран, лежавший на топчане, приподнялся на локте, чтобы посмотреть. Ирица удержала его:

— Ну, вот, а теперь спи. Скоро все пройдет.

Она пододвинулась поближе и положила руку Зорану на лоб.

— Что ты делаешь? — проговорил тот, чувствуя, что его охватывает слабость.

Ирица не ответила: ей нужно было сосредоточиться. Через миг она почувствовала, что Зоран больше не сопротивляется ей: его охватил сон.

— Не бойся, — полушепотом окликнул Иллу Берест. — Она ничего плохого не делает. Посмотри, — он распахнул рубашку на груди, показывая рубец от ножа. — Вот от этого Ирица меня за неделю на ноги поставила.

— Ну и дела! — потрясла головой Иллесия. — Это как так у нее получается?!

— Ирица — лесовица, — произнес Берест. — Только молчи об этом, ладно?

— Да уж конечно! — воскликнула Илла, глядя на Ирицу круглыми от удивления глазами. — А то вся Богадельня сбежится! Само собой, никому ни слова.

Когда Берест и Хассем ушли в город, Ирица села на свободный топчан, прислонившись к стене: у нее кружилась голова. Леса, который поддерживал ей целительную силу, вокруг не было, и Ирица отдала Зорану просто часть своих жизненных сил.

— Не выспалась, — по-своему решила Иллесия. — Ну, посиди. А ты правда настоящая лесовица?

— Да, — ответила та. — Ирица — моя трава.

Илла с удивлением присматривалась к Ирице, к которой до сих пор относилась, как к тихой младшей подружке. Потом Иллесия принялись за свои обычные утренние дела по хозяйству. Девушки переговаривались негромко, чтобы не разбудить Зорана.

— Ты лесовица, а замуж идешь за человека, — расспрашивала Ирицу Илла, выметая веником сор из угла. — Ты что, его так полюбила, даже своим предпочла?

— Как это предпочла? У меня других и не было. Он мне имя дал… — ответила Ирица.

— И все? А что, из ваших, лесных, подходящих ребят не нашлось?

Ирица покачала головой:

— Дубровники — мои братья.

— Вот как! — Иллесия кивнула, оставила веник и подсела к Ирице на топчан. — Только знаешь, что я тебе скажу? Как подружке — не обидишься?

Ирица вопросительно посмотрела на Иллу.

— Смотрю я на тебя: как это ты сама за парнем бегаешь?

— Я бегаю? — не поняла лесовица.

— Ну, а как еще назвать? Вы еще не поженились даже, это он вокруг тебя плясать должен! А ты с него глаз не сводишь, вот таких, — Иллесия хихикнула и изобразила, как могла, влюбленный взгляд. — Берест для тебя свет в окошке. Он тебе запретил в кабак ходить, а ты и слова поперек не скажешь. Сидишь тут одна, скучаешь в темноте, а ослушаться боишься. Вот пошли-ка хотя бы сегодня со мной… Не съедят же тебя! Меня же не съели. Хоть на людей поглядишь. А то смотри, подруга: он тебе на шею сядет.

Ирица с непонимающей улыбкой глядела на Иллу.

— Я его не боюсь.

— Ты избалуешь его. Знаешь, как ребята нос задирают, когда видят, что девчонка влюбилась и никуда не денется? Так что, подруга, не будь такой овечкой!

Тихо рассмеялся Зоран. Девушки думали, что он спит. Во всяком случае, Ирица велела ему спать и была уверена, что ее магия действует. Но Зоран рассмеялся:

— Берест — парень хороший. К нему можно и без строгости, Ирица. Увидишь: женится — сам тебя будет слушаться.

— А, смотри-ка, проснулся! — обрадовалась Илла и села ближе к Зорану, провела ладонью по его заросшей бородой щеке и улыбнулась. — Ну, как, ничего не болит?

Зоран только покачал головой.

— Раз уж я слышал ваш разговор, хотите, секрет вам открою? У женщины, которую любишь, слово имеет силу заклятья. Вот скажет она: «Ты хромой бродячий пес» — и будешь псом всю жизнь. А скажет: «Ты прекрасный витязь» — и будешь прекрасным витязем.

Илла рассмеялась.

— Смотри-ка, хромой бродячий пес, слова-то какие жалобные, — подмигнула она Ирице.

— Ну, всякая девчонка захочет лучше с прекрасным этим… витязем жить, а не с псом бродячим, — продолжала она. — Так что если она не дура, то и назовет как надо. А если дура, зачем в нее такую влюбляться? Ты люби ту, которая верные слова скажет и в «пса» не превратит.

Зоран кивнул, накрывая ее ладонь своей, тяжелой, точно каменной.

Ирица сидела на краю топчана и задумчиво смотрела на них.

В тот же день Ирица решилась. Она сбегала в кабак, чтобы принести Зорану горячей похлебки.

— Если кто пристанет, — наш народ сама знаешь какой, — я тебя в обиду не дам! — ободрила Иллесия.

— Никто меня не обидит. Пусть только сунется, я его так оцарапаю! — смело ответила Ирица.

Она впервые без дрожи и страха вспомнила, как на хуторе защищалась от хозяйского сына, как напугала его вдруг засверкавшими по-кошачьи глазами и убежала в лес.

Когда Зоран поел и снова уснул, Ирица, завернувшись в одеяло, неподвижно сидела в углу. На душе у нее было тревожно. Она вспоминала, как Илла изображала «влюбленный взгляд» и смеялась над ней. «Вот так и Зоран смотрит на Иллу, — думала Ирица. — Человеческие девушки не „бегают“ за парнями, у них все наоборот!».

На другой день Ирица сказала Иллесии:

— Я опять пойду с тобой в кабак. И сегодня я останусь, а Зорану обед ты понесешь. Он тебе больше обрадуется.

Кабатчик не был против, чтобы Илле помогала девушка в крестьянской одежде, из земляков ее сожителя. Хозяин даже обещал накормить Ирицу даром. Ирица возилась на кухне, бегала вместо Иллы в темный чулан за крупой. Илла ругалась — «там темно, как у демона в заднице, и крысы в локоть длиной!». Ирице в темноте было нетрудно найти все, что угодно, а крыс она не боялась. Правда, из кухни Ирица не высовывалась и на стол не подавала.