Райдо Витич - Обитель Варн

Короче, давай свои патроны, — протянула здоровую руку.

— Люция, не надо тебе в это лезть. Одно дело покараулить, другое в дом офицера

вломиться.

— В том-то и дело, что мне уже хуже не будет, спишут, даже если возьмут. Но не

возьмут, у меня больше возможностей, чем у тебя. Время опять же не меряно. В

любую секунду к нему забегу, а потом на процедуры, и докажи, что я из лазарета

выходила.

— Принято… Примерно без двадцати шесть он выходит, чтоб размяться на плацу,

потом идет домой, приводит себя в порядок и на подъем в казарму, — сообщила

Алиса, вручая подруге гильзы и патрон. — Будь у его дома полшестого. Я подойду,

покараулю. Как будет возвращаться, свистну. Меняй заряды во всех пистолетах,

автоматах, что найдешь. Он аккуратист, оружие исправно чистит, авось до тоннеля

успеет повеселиться. Вставит после чистки обойму и… с Новым годом. Печалью

меньше.

— Угу, — кивнула Маликова, с отрешенным видом зажимая гильзы. — Завтра…

Она вышла на улицу и села на лавку. Настроение было отвратительным: Люция

вызывала острое чувство жалости, а ее угрюмость навевала мысль об окончании поры

дружбы и финише доверительных отношений. Думать об этом не хотелось, но думалось.

— Привет, — качнул ладонью Игнат, подходя к Алисе, и опустился рядом на

скамейку, — Скучаешь.

— Наслаждаюсь передышкой.

— Насчет рапорта не надумала?

— Нет, я уж как-нибудь по-пластунски до финишного окончания срочной. На

сверхсрочную дыхалки не хватит, и так нервы уже не к черту.

— А я слышал другое. Нервы-то у подружки твоей сдали. Как мордочку подправили,

так и….

— Тебя бы туда! — сверкнула глазами Сталеску.

— Ладно, ладно, не шипи, я ж не со злом.

— Тогда не лезь в душу и Люську не трогай…

— А то и мне фейс подправишь, да? — улыбнулся парень примирительно. Взгляд

кристально честный, чистый и доверчивый. Ангел в ботах!

Алиса фыркнула успокаиваясь.

— Гильзы-то пригодились?

— Ага, уже запаковала, отправлю домой с оказией, на память о светлых днях.

— Ну, и хорошо… Ладно, потопал я за фельдшером. Начсвязи что-то приболел.

Бывай.

— Ага, ага, попутного ветра вам в солдатские шаровары.

— Ох, и язва ты, — хохотнул парень, вставая.

Несмотря ни на что, Маликова не подвела. Сталеску лишь подивилась ее ловкости и

профессионализму по вскрытию дверных замков. Хотя после года практики по

вскрытию энергоблоков и банковский сейф ерундой покажется.

Девушка замерла на углу, чутко прислушиваясь к звукам, оглядывая местность.

Минуты текли на удивление быстро, прошло три, четыре, пять. На шестой Люция

выплыла из дома сержанта и, не взглянув на притаившуюся за углом подругу,

направилась в лазарет партизанскими тропами.

Алиса вздохнула: помогла и то ладно. И пошла в казарму — скоро подъем.

— Ты где была? — подозрительно оглядела ее Донецкая, стоящая на посту у входа

в казарму.

— Рассвет встречала, — буркнула Сталеску, спеша пройти внутрь. Надо же, как не

повезло. Когда выходила, Татьяны не было, а как пришла, так наросла.

`Пронесите все святые', - вздохнула Алиса, хлопнувшись на кровать.

Грохот раздался перед завтраком.

Дом Стокмана сгорел, как факел. Самого хозяина собрали по частям и доставили в

лазарет, но всем было ясно — не выйдет, лечить нечего: множественные ранения и

ожоги, плюс сквозное в голову. Как такое случилось никто не понимал.

Сержант был в коме, а Сталеску в шоке. Она сидела в столовой и ковырялась в каше,

боясь оторвать взгляд от тарелки. За ее столом никого не было, все, от повара до

рядовых, обходили ее стороной, бросали косые взгляды и шептались. Их любовь с

сержантом была всем известна. Еще до прибытия группы из отдела расследований,

как только случилось несчастье и весть о нем разнеслась по дивизиону, во всем

обвинили Алису. А кого же еще?

Сталеску, конечно же, поняла, что Люция поменяла учебные патроны сержанта на

мощные, боевые заряды с самовзрывателями. А добытые Алисой петардные гильзы,

наверняка выкинула.

Они бы взорвались, стоило лишь Стокману сунутьобойму и передернуть затвор, и

опалили бы лицо, окрасили фосфорной краской, максимум поцарапало бы физиономию

или руки отбило. Все. Но Люси этого было мало и она переиграла, подложив

сержанту фактически бомбу. Даже если б он не трогал обоймы, заряды взорвались бы

сами, случись перепаду температуры или встряске. Так случилось. Почистил сержант

оружие, ввел обойму в паз, удар, щелчок — привет.

На вид самовзрыватели легко от учебных отличить — три красных полосы по

окантовке капсюля… Или все же перепутала? Где Люция их взяла? Может и не она —

Стокман арсенал держал? Исключено: он сволочь, но не идиот. А вот Люся…

Девушка также хорошо понимала, что не сейчас, так через час за ней явятся из

отдела и уведут на допрос, и она долго и нудно будет доказывать, что не золотая

рыбка. И ничего не докажет, только подставит Люцию в ответ на то, что та

подставила ее. Но если та сделала это скорей всего ненамеренно, то ей придется

сдавать ее целенаправленно.

`Что ж ты наделала, Люся'? — сжала ложку Алиса, еле сдерживаясь, чтоб не

расплакаться.

Нет, Люську она не сдаст, хватит с нее увечий и прессовки, совсем та сломалась,

раз на преступление решилась. Да и смысл выдавать Маликову, если утром

караульная видела Сталеску, а ту никто не видел. Для всех она — больной человек,

мирно ждущий манны небесной от начальства и способный разве что, дойти без

сторонней помощи до сортира.

Тогда, что говорить, что делать?

Да ничего! Не видела, не слышала, не знаю, а утром наслаждалась пением птиц на

плацу. Не верите — поймайте пару ворон и допросите. Они-то точно все знают…

— Рядовая Сталеску? — раздался голос за спиной. Алиса скрипнула зубами

предполагая, кто явился по ее душу, повернулась: перед ней стоял молоденький

лейтенант с лычками отдела внутренних расследований на рукаве, рядом двое

автоматчиков с дежурными физиономиями каменотесов.