Хозяйка Монстрвилля. Чудовищная уборка - Константин Фрес

не платила? — ужаснулся скелет.

— Получается, что нет, — развел лапами кот.

— Мой так! — рявкнул скелет. — У тебя есть Тыкводжек для этого!

— И не подумаю, — нахально ответила я. — Это неудобно.

— Я должен заботиться о твоих удобствах?! — разъярился скелет. — Не получишь ты воды!

— Значит и вы не получите ванну, — преспокойно ответила я. — Воды-то нет. Впрочем, я могу вас помыть из Тыкводжека. Так и быть, окачу кипятком сразу после того, как соберу им все кошачьи какашки и отдраю унитаз.

— Фу! — закричал скелет. — Какая мерзость!

— В самом деле, ваше высочество, — встрял кот. — Нам лучше б заплатить. Как без воды-то?

— Но тогда плакала моя розовая раковина, — жалобно всхлипнул скелет.

На столе, между ними, лежала небольшая горка золотых монет. Верно, тех, что кот напрятал по углам, а теперь отыскал.

— Бери, — брезгливо произнес скелет, косясь пустыми глазницами на мою метлу. — Ровно пять золотых! И плати.

— Куда?! — удивилась я. — В Монстрвилле есть какая-то контора, что принимает плату за воду?!

— Что, и куда за воду платить, не знаешь? — в свою очередь удивился скелет. — Где вас берут, таких темных?

— Там, где вас, просветленных, нет! — огрызнулась я.

Нет, этот скелет просто все нервы мне вытреплет!

Однако, он соизволил поднять свой костлявый зад со стула и направился к мойке.

— Ну, вот же, — недовольно протянул он.

И постучал костяным пальцем по отмытой плиточке.

На ней была аккуратная и довольно широкая прорезь.

Когда я мыла кухню, еще удивилась — зачем она тут. И даже планировала плитку заменить. Тем более, что когда отошла грязь, оказалось, что прорезь эта не закрыта затиркой.

Хороша б я была, сели б замуровала этот платежный терминал!

Принц по одной затолкал все пять монет в эту щель и решительно повернул кран.

Из него сначала раздалось шипение, а затем хлынула горячая вода.

Заклубился пар.

— Быстрее! В ванну! — прокричал Бобка, подпрыгивая.

И мы с ним со всех ног рванули обратно…

Я чувствовала себя так, будто меня разрывают на части. Уборка только началась, а я уже набегалась так, что ног под собой не чуяла.

Как хорошо было без скелета! Работаешь себе так, как хочется. Никуда не бегаешь. Никуда не торопишься.

Теперь же я еле поспела. Кран был открыт на полную, слив — засорен песком и мелкими обломками.

Ванная полна горячего пара.

Обжигая руки, я с трудом завернула трясущийся и гудящий страшными голосами кран и с отчаянием глянула в воду.

Ее налилось много.

Сунуть в кипяток руку, чтоб прочистить слив?! Бр-р-р!

— Налить! Моющего! — подсказал Бобка. — И запустить щетки!

Сказано — сделано.

Моющего в ванну я тоже не пожалела.

Теперь приятно пахло океанским бризом.

А я взбивала пену, помешивая щеткой в воде.

Подобрать моющее удалось, кстати, не сразу.

Щетки не хотели работать, не терли ни грязный зеленый кран, ни почерневшую эмаль ванны.

Так что медные кран и вентили я надраила до блеска сама, пока пробовала одно за другим средство.

И только когда в кране можно было увидеть свое отражение, а в воде было растворено уже пятое по счету моющее, щетки завелись, завибрировали.

Вырвались из моих рук и со свистом принялись драить грязные борта ванны и стыки со стеной, выметая песок и мелкий мусор.

Вода просто кипела, когда щетки ныряли в ванну и вертелись там, смывая с себя грязь.

Пена вспухала огромной белой шапкой.

Белому трону тоже досталось.

Когда щетки накинулись на бачок, я думала — они его сотрут в порошок.

Я запустила Тыкводжек и продолжила собирать с пола воду, мыльную пену, мелкие осколки битой плитки.

Тыкводжек дело свое знал.

Он выскоблил крошащиеся ямки в бетоне до идеальной чистоты, из углов собрал всю грязь, всю размокшую паутину и все до единой песчинки.

Идеально ровные каменные стены и плиты — вот что я получила. Каменный мешок с одиноко торчащими ванной и унитазом.

Щетки до блеска намыли унитаз, отскребли ржавую дорожку на белом фаянсе, и я собрала воду и пену вокруг него.

А затем они синхронно нырнули в ванну, в оседающую пену, и вода яростно забурлила.

То щетки драили и чистили стенки и дно старой посудины.

Да с таким усердием, что поднявшийся в ванне цунами протолкнул песчаный засор, и вода с шумом и грохотом унеслась вниз по трубам, счищая этим песком многолетнюю грязь, словно ершиком.

Ванна блестела, как ледовая арена. Да, кое-где эмаль за долгие годы издевательств над ванной скололась и была пористой, но все равно она была идеально чистая.

Щетки катались по ее мокрым стенкам синхронно, как фигуристы.

— Ну-у-у-у, — протянула я, рассматривая серые каменные стены пустой коробки, по которой теперь гуляло эхо, — все очень даже неплохо… Без отделки, зато идеально чисто и стерилизовано кипятком.

— Ты уже убралась? — вылез из ниоткуда приставучий наглый скелет. Его костяное лицо возникло у меня над плечом, и я нервно вздрогнула от неожиданности. — О, какое убожество. Ужас какой. Как склеп.

— Вы прекрасно впишетесь в интерьер, — ответила я, обиженная такой низкой оценкой моего труда.

— А что мне остаётся делать, если никто не позаботился о том, где и как я буду существовать после пробуждения, — едко ответил скелет. — Ладно. На первый раз сгодится и это. Давай, иди. А я пока помоюсь, расслаблюсь как следует.

— Куда идти? — недовольно спросила я.

— Как куда? В Монстрвилль, за строителями. Ах, да! И купи еще булочек с маслом к завтраку!

* * *

Булочки к завтраку — это, конечно, прекрасно.

Но, похоже, принцу придется обойтись без них.

Забили часы на башне, а это означало, что мой рабочий день подошел к концу.

Рабочая ночь, точнее.

— Надо же, как незаметно пролетело время, — пробормотала я. — Ничего не получится с булочками, вашество.

— Это еще почему? — противно, с подозрением, произнес скелет. — Бунт на корабле?!

— Рабочий день кончился, — ответила я.

— Когда это кому-то мешало работать, — вспылил скелет. — Повелеваю — работай дальше!

— О, в самом деле? — усмехнулась я. — Тогда платите.

— Да как не стыдно пользоваться тем, что человек находится в бедственном положении и заплатить не может? — воскликнул скелет, возмущенный.

— Нет денег — нет работы, — отрезала я, безразлично пожимая плечами и снимая испачканный фартук.

И удивилась.

Мне так легко далось отказать скелету! Он хоть и костлявый, но принц! Да еще и хозяин дома!

А обычно я теряюсь, мямлю и уступаю хамоватым просьбам, не в силах себя отстоять!

«Это просто меня никто так не мучил, как скелет, — подумала я. — Но любому терпению приходит конец!»

— Завтра, — объявила я. — Я схожу за вашими булками