Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.

Радик взял из пищеблока кастрюльку с поварешкой и, порывшись в холодильнике, прихватил с собой небольшой кулёчек.

— Ты почему исчез? — спросила я, покуда мы шли в швабровку.

— Я вчера заходил. Дважды. А тебя не было.

Отхлестать бы розгами одну забывчивую свинтусятину! Вместо того чтобы подумать о Радике, я валялась вчера на кровати и играла с новеньким телефоном. Эгоистка.

— Эва, если я навязываюсь, ты так и скажи! — воскликнул с жаром парнишка, затормозив.

— Вот еще. Не выдумывай. Наоборот, от меня не отвертишься. Я хуже банного листа, только временами меня заносит не в лучшую сторону. Извини, пожалуйста.

— Получается, что мешаю тебе, — заключил понуро Радик. — Мельтешу изо дня в день, и ты стала прятаться.

— Значит, плохо ты меня знаешь, если сделал далеко идущие выводы. Топай, нам еще макароны варить.

По приходу в швабровку сумка заняла место под кроватью, и я с облегчением размяла затекшую руку. Этак недолго заработать кособокость, таская под мышкой студенческие причиндалы.

Когда готовка подошла к концу, и стол был сервирован, мы с парнишкой навалились на еду. Вот уж я объелась! Живот надулся как барабан, и меня разморило в тепле и сытости.

Разглядывая в свете плафончика прозрачный ломтик колбасы, я продекламировала философски:

— Как думаешь, что благородней: каждый день нарезать по тонюсенькому колёсику и держать полчаса на языке, или сожрать зараз палку колбасы, зато потом голодать полгода?

— Не знаю, — пожал плечами Радик. — Дядя говорит, за большим теряется ценность малого. Хотя я бы не отказался съесть целиком и без хлеба.

— Только шкурку не забудь снять, — подколола его, и мы рассмеялись.

Я умиленно взирала на лопоухого несуразного парнишку, и в груди разливалось благостное тепло, прогоняя из закоулков души неприятности сегодняшнего дня. До чего же хорошо приходить домой, зная, что тебя ждут и будет отличный вечер, что можно поговорить ни о чем и в то же время обо всем, что шутки услышат и оценят, а дружеский совет развеет любые сомнения.

— Как у тебя учеба? Как волны?

— Неважно, — вздохнул Радик. — Кое-как натянул зачет по практике. Утешает, что теорию выучил. Завтра рассчитываю на четвертак.

— Значит, получишь. Никто не вспомнит, как ты заработал свой зачет: легко или тяжело. Главное — результат.

— Но я-то не забуду! — воскликнул расстроенно юноша.

— Ну… порой хорошая память дает толчок для совершенствования и роста. У тебя появилась отправная точка, чтобы стремиться к новым достижениям, — наставляла я Радика, надеясь, что мои слова вселят в него уверенность.

Эх, кабы нашелся кто-нибудь, кто вот так же каждый вечер перед сном заверял меня: «Все будет хорошо! О вранье с вымышленным висоратством никто не узнает. И когда-нибудь мама обнимет тебя».

— А где ты пропадала? — прервал меланхолию парнишка.

— Прости, что не оставила записку, — каясь, я схватила ладонь Радика, и он засмущался. Чего краснеть, как пион? Здесь все свои, но для всеобщего блага придется чуточку соврать. — Вчера был напряженный день. Мы ставили эксперимент в лаборатории, и, представляешь — как попёрли результаты! Было бы кощунством прерваться.

— Поздравляю, — порадовался парнишка, и его искренняя улыбка высветила беспросветное вранье, гнездящееся по углам моей темной сущности.

Всё, достаточно обедов в столовой, — икнула я сыто, откинувшись на кровати. Перехожу на домашнее питание. По крайней мере, для нервов полезнее и сытнее.

Уверив Радика, что совместный обед и ужин завтра — как всегда, по расписанию, я насыпала в его карман горсть карамелек, проигнорировав слабые попытки отказаться.

— Не вздумай помыслить, что надоел, и о прочей ерундени забудь и не вспоминай, — наказала строго-настрого и на прощание пожелала удачи на экзамене.

После ухода парнишки сумка была вызволена из-под кровати. Странное дело: вроде бы собачка ходила туда-сюда по молнии, соединяя звенья и не стопорясь, но спустя пару секунд замок с треском расходился, словно кто-то напирал изнутри.

Промучившись безрезультатно, я пришла к выводу, что неисправность неустранима, и содержимое сумки придется временно носить в чем-то другом, но придумать не успела, так как пришла Аффа, и мы отправились на третий этаж, чтобы напитаться новой порцией подробностей из жизни современной аристократии.

Каждый день тренировок Вива удивляла меня невероятными гарнитурами одежды и внешностью, но сегодня она поразила сверх меры. Без косметики лицо стилистки казалось тусклым и пресным, как вода из крана. Вместо диковинных нарядов девица надела обычные спортивные штаны и футболку — однотонную, без кокетливых надписей и рисунков.

Привыкши к экстравагантным образам, я растерялась. Аффа же, как ни в чем не бывало, протопала в жилище стилистки.

— Вживаюсь в твой образ, — пояснила мне Вива. — Чтобы ваять шедевр с чистого листа.

Интуиция подсказала мне, что это будет всем шедеврам шедевр, вроде картин одного модного художника, на чьих работах перепутался верх с низом, и вообще, было непонятно, что хотел сказать автор своим замыслом, нарисовав, к примеру, птичий клин из глаз, летящих по губам, растянутым во весь холст. Я предпочитала любоваться пейзажами, портретами, сценами из жизни разных эпох, или, на худой конец, натюрмортами, нежели, напрягая извилины, выискивать скрытый смысл в абстрактных наслоениях красок.

Арендованные копытные туфли и моток ниток перекочевали к хозяйке.

— Итак… — девица протянула другую пару, темно-вишневую с металлическим блеском и тонюсенькими палочками-каблуками. — Надеваешь и ходишь. Смотрим и оцениваем.

Аффа уселась на табуретке у трюмо и замерла в нетерпеливом ожидании.

Нацепив туфли со шпильками, кстати, тоже пришедшиеся впору, я встала, и меня закачало не хуже боязникуса из отдела кадров. Бог мой, неужели в них ходят?! Дайте мне костыли!

— Сделай шаг… еще шажок… еще… — подбадривала соседка, следя за неуверенными перемещениями по комнате.

Пытаясь удержать равновесие, я расставила руки как канатоходец и, сделав четыре кривых шажка, запнулась, улетев к двери. Хорошо, что не переломала ноги, а лишь лоб ушибла. Но синяк получится отменный.

— Так дело не пойдет, — сказала Вива. — Я думала, что после репетиций будешь порхать на шпильках. Сделаем упор на каблук с хорошей устойчивостью. Главное, чувствовать себя комфортно, иначе самый лучший вечер превратится кошмар.

Как сказать. В предстоящем приеме мне не виделось ни грамма приятностей, лишь косяки проблем.

Надев ставшие родными копытные туфли, я радостно застукала по полу.