Александр Петровский - Оружие Кроноса

— Берегиня — это что, тоже вы? — удивился Жора.

— Жорик, давай на «ты», свои ведь люди, верно? Да, Берегиня — это я. Ты что, мля, не знаешь древнегреческих мифов? Афродита, то есть я, родилась из морской пены. А где больше всего морской пены? Правильно, на берегу. Значит, по-русски я Берегиня.

— Господин Сатана, всё это спасение мира всё больше напоминает цирк, вы не находите? — поинтересовалась Ромуальдовна.

— Полностью с вами согласен, милейшая. Но увы, у нас нет выбора. Уважаемая Афродита, будьте так любезны, изложите ваш план спасения мира. Пока тут все не передрались.

— Ну, значит так, мля! Этот Евгений Викторович дурью мается, потому что его никто не любит. А если его кто-нибудь полюбит, он и думать забудет о всякой фигне типа победы Добра над Злом. Короче, мля, с ним надо кому-то переспать.

— Ну, так и переспала бы, — предложила Ромуальдовна. — Ты же шлюха.

— Боюсь, — призналась Берегиня.

— Чего боишься? У тебя моральных запретов — как у сучки с течкой! В чём проблема?

— Она вам не сможет объяснить, — вмешался Сатана. — У неё куку не хватит. Тут вот какое дело. Удовольствие от секса в конечном итоге обеспечивается исключительно трением. Нет трения — нет секса, согласны?

— Можно ещё и лизать, — возразила Ромуальдовна.

— Если нет трения, то и лизать не получится. Короче, трение — обязательное условие. А трение происходит только при соприкосновении поверхностей. И чем в большем количестве измерений существует тело, тем сложнее достичь полноценного прикосновения и, в итоге, трения. При бесконечном количестве измерений вероятность трения, а значит, и оргазма, стремится к нулю.

— Ничего не понял, — сообщил Жора. — Кроме нуля и оргазма.

— Я тоже, — присоединилась к нему Ромуальдовна.

— Совершенно не удивлён, — горестно вздохнул Сатана. — До сапиенсов вам бесконечно далеко. Но выбирать не приходится. Короче, нормально трахаться можно, если хотя бы один из партнёров ограничивается только тремя измерениями. Это понятно?

— Ну, допустим, — согласилась Ромуальдовна. — И что дальше?

— А отсюда следует, что для того, чтобы двое сверхъестественных существ, вроде меня, уважаемой Афродиты и, увы, Евгения Викторовича, с помощью друг друга могли нормально расслабиться и получить некоторое удовольствие, одному из нас придётся принять трёхмерную форму. При этом исчезнут все сверхъестественные защиты, и тот, кто так рискнул ради наслаждения, становится уязвимым. Для всех нас очевидно, что любезнейший Евгений Викторович рисковать не станет. Стало быть, рисковать придётся уважаемой Афродите. А она этого боится, и я её страх вполне понимаю.

— Вы имеете в виду, что переспать с ним должна я.

— Ну, посудите сами, любезнейшая Ромуальдовна, а кто же ещё? Ни одна богиня на это не согласится из-за риска погибнуть в трёх измерениях. А как реально найти и уговорить какую-нибудь другую смертную? Ведь времени у нас отнюдь не много.

— Да возьмите любую шлюху, и заплатите ей, зачем кого-то ещё уговаривать?

— К сожалению, обычные шлюхи не подходят. А искать необычную снова-таки совершенно нет времени.

— Это почему они не годятся?

— Тут, уважаемая Ромуальдовна, вот какое дело. Проблема Евгения Викторовича в том, что его никто не любит. Шлюху он и так себе раздобудет, было бы желание. А нужно, чтобы его кто-нибудь по-настоящему полюбил. Так вот, кроме вас, некому.

— Вы что, предлагаете мне изменить любимому мужу?

— Исключительно ради спасения планеты.

— Но измена! Это вам не пустяк какой-нибудь!

— Милейшая Ромуальдовна, у нас нет времени на этот театр. Вы что, хотите сказать, что ни разу Георгию Борисовичу не изменяли?

— Ну, — покраснела Ромуальдовна, — один раз не считается.

— Всего один? Вы уверены?

— Если всякий раз не считается один, то в итоге не считаются все.

— Браво, леди! — зааплодировал Сатана. — Вы самостоятельно освоили теорию множеств.

— Так я не понял! — разъярился Жора. — Ты мне, значит, изменяла, и не раз?

— Молчал бы уже! Кто в семью хламидиоз притащил? Пушкин?

— Пушкин не мог, — сообщила Берегиня. — Он, мля, давно умер. Убит каким-то Дантесом, графом Монтекристо. Жалко его, такой классный мужик был…

— Сатана, уберите отсюда эту тварь! Мало мне его измен с обычными бабами, так теперь он на эту запал! Она тут ходит почти голая, нафик она мне здесь?

— А ты на себя посмотри! — огрызнулась Берегиня. — Тоже одета, мля, не для театра! Я что, виновата, что ты за собой не следишь? Вот посмотри на меня. Волосы только на голове, и ещё брови и ресницы. Всё! А у тебя? Руки волосатые, ноги тоже, на животе пушок, а лобок вообще сплошные заросли!

— Не твоё дело! Я магией не владею, чтобы так.

— Какая ещё магия? Обыкновенная, мля, бритва. Просто ты ленивая слишком, чтоб ноги и лобок брить. А ну, подмышками покажи! Небось, там тоже джунгли!

— Не покажу!

— Значит, я права.

— Сатана, немедленно уберите её отсюда, или я за себя не отвечаю!

— Успокойтесь, Ромуальдовна. Эта леди нам ещё нужна.

— Как же, леди! Леди на букву «б»!

— Не собираюсь с вами спорить насчёт её морального облика, но она действительно нам нужна. Точнее, не она сама, а кое-что от неё.

— Что-нибудь у неё отрежем? Ухо? Или сразу грудь?

— Нет. Тем более, без одной груди она будет похожа на амазонку, а это не её стиль. Всё, что нам от неё нужно, это обувь. Эти босоножки — волшебные. В них женщина становится одновременно и страстной, и неотразимой, и самое главное, её потом не мучает совесть.

— Меня и так потом совесть не мучает.

— Тем не менее, попрошу примерить.

Берегиня разулась, и действительно, утратила значительную часть своей привлекательности. А может, просто так показалось.

— Не хочу! — категорически отказалась Ромуальдовна. — Чтобы я надела обувь другой женщины? Ни за что!

— Но она же не обычная женщина. Она — богиня.

— А мне плевать! Богиня, Берегиня, Вагиня — не вижу ни малейшей разницы! Если б она их хоть на чулки или колготки обувала, тогда другое дело. А так — нет!

— Это же босоножки, дура, — сообщила Берегиня. — Надевать их на чулки — дурной вкус! А колготок я вообще никогда не ношу, они только мешают.

— Ну вот! Значит, есть неслабый риск заполучить от неё грибок, а оно мне надо?

— У меня нет никакого грибка. Могу справку показать.

— Ха! Наши врачи за бабки любую справку выпишут, какую хочешь! Мне, например, дадут справку, что я девственница!

— Наверно, трудно жить на свете человеку, который никому не верит, — с грустью предположил Сатана. — Тем не менее, уважаемая Ромуальдовна, хотелось бы вам напомнить, что гораздо лучше жить с грибком, чем умереть без оного в атомной войне.