Хозяйка Монстрвилля. Чудовищная уборка - Константин Фрес

пришлось отдать ему. Хорошо, что собаки едят быстрее людей!

— Домой, Бобка, милый! — от нетерпения я даже подпрыгивала.

Впереди, через дорогу, я видела заснеженный парк.

И мне стало вдруг страшно — а найду ли я дорогу обратно?!

Все наши ночные следы замело…

Но Бобка, отведав лакомства, уверенно потянул поводок, и я ринулась за ним, толкая тяжело груженую тачку.

— Мы не потеряемся? — спрашивала я обеспокоенно.

— Я! Пометил путь! — важно гавкнул Бобка. — Держись меня! Не пропадешь!

И он уверенно ринулся под заснеженные кленовые ветки.

Надо отметить, что в ведьминском наряде было очень тепло.

Плащ согревал, а широкие поля шляпы защищали от снега.

Он уже не падал на плечи и не промачивал одежду.

И лоб мой не леденел под порывами ветра.

Мне было очень тепло и тихо. Словно мира вокруг не существовало.

А Бобка уверенно тащил меня на поводке через парк, обнюхивая помеченные стволы деревьев.

И дорога обратно показалась мне совсем недолгой.

Совсем скоро я увидела мой дом, и крупчато блестящую черную дорожку, засыпанную желтыми листьями, перед ним.

Там ночью прошел дождь.

Снег, похоже, был только над Монстрвиллем. А этот квартал снеговые тучи обошли.

— Бобка! — шептала я в панике, толкая тачку изо всех сих. — Да ведь мы даже опоздали на Экспресс! Вот это я погуляла…

— Нет! — уверенно гавкнул он. — Вон! Он! Стоит!

— Нас ждет?! — обрадовалась я.

Толстенькая лошадка и впрямь стояла под фонарем, понуро опустив голову.

И возница был около нее.

С грохотом, поскальзываясь на мокрых обледеневших листьях, я промчалась со своей тележкой по тропинке между сосен, и выскочила на площадку перед домом, выложенную глиняной крепкой плиткой.

— Успела! — выдохнула я в тыкво-лицо тыкво-вознице.

Тот лишь покачал тыквенной головой.

— Сожалею, но, кажется, сегодня мы никуда не поедем, — прогудел он.

Я опешила.

— Как так?! — выпалила я, стаскивая шляпу.

От бега под ведьминским плащом мне стало ужасно жарко.

Я распустила пояс, шарф, переводя дух.

На плечах моих забелела шаль. Выбился кружевной белый фартук.

А тележка с купленными моющими средствами удачно встала в тень за Экспрессом, между рябинками.

— Произошла поломка, сударыня, — сурово и трагично ответил возница.

И указал на переднюю ногу толстой лошадки.

Я так поняла — та потеряла подкову. И ступать ей было больно.

— Ну и дела-а-а… — протянула растерянно я. — И как быть?

— Придется вам переждать в Монстрвилле день, — ответил возница. — Тут есть приличный отель. Отдохнете днем, а ночью приступите к своим обязанностям. Ну, а поутру я вас заберу.

— Да это безобразие! — услышала я знакомый визгливый голос. — Не слишком ли часто у вас случаются поломки?! Который это раз за месяц, третий?

По дорожке вышагивала блондинка, угрожающе размахивая метёлкой.

— Еще и тратиться на гостиницу! — возмущенно орала она. — Да как это возможно?!

Карманы ее платья и передника предательски побрякивали.

И я поняла, что сегодняшняя ночь была урожайной для блондинки.

Она нашла кучу сокровищ, и была довольна, несмотря на вынужденную ночевку в Монстрвилле.

Две ее подружки, кажется, тоже отыскали много золота и драгоценных камней.

И одна я осталась без улова…

— Не перекачала тыкву, говоришь? — злобно фыркнула на меня блондинка, поравнявшись со мной. — Мошенница! Сегодня-то нечем было убирать, м-м-м? Тыкводжек-то не работал без педалей? Вот поэтому ты ничего не сделала, а мы отыскали просто кучу золота! Того самого, которого лишились из-за твоего дурацкого желания выслужиться и быть лучше всех! Подхалимка! Предательница! Подлиза! Крыса!

Я густо покраснела, пойманная на вранье.

Конечно, блондинку я побаивалась, но, пожалуй, не стоило ей врать.

«Надо б научиться отстаивать свою точку зрения, — уныло подумала я, когда блондинка с видом победительницы прошла мимо меня. — Надо было дать ей понять, что мне на ее приказы плевать. Буду убираться на совесть. И все равно, что она скажет. А полезет драться — получит метлой по горбу!»

Две ее подружки были настроены по отношению ко мне помягче.

— Ты идешь в отель? — участливо спросила одна из них.

Я запустила руку в карман и с ужасом поняла, что ночью спустила абсолютно все деньги!

Веселилась, плясала и пожирала вкусности, клуша!

— Денег нет, — прошептала я, холодея. — Как заплачу?

Где я останусь отдыхать? В неубранном доме?! Вот это попала!

Блондинка, увидев мое смятение, разразилась адским хохотом.

— Так тебе и надо! — мстительно выговорила она, сверкая недобрыми зелеными глазами. — Ни за что не стала бы и дня терпеть под одной крышей с этой… подхалимшей!

И она снова смерила меня таким презрительным взглядом, что слезы сами собой навернулись мне на глаза.

Блондинка гордо протопала мимо меня, задрав нос.

Ее верная подружка побежала за ней.

А вторая, воровато оглянувшись на свою белокурую командиршу, вдруг шагнула ко мне и сунула в руки шар-ловушку, в которой на тонкой золотой цепочке сидел призрак таракана.

— Бери-бери! — сказала она, когда я неуверенно попыталась отказаться. — Денег не надо. Тебе эта тварь нужна позарез! Соседа проучить, чтоб не обижал тебя!

И она бегом последовала за блондинкой.

А я осталась у дверей дома.

— Ничего, — подбодрил меня возница. — Слова того, кто тебе другом не является, ничего не стоят. Просто шум в ветвях.

Запись 7. Очень чистая история

— Я думал, ты сбежала! С моим золотым! — выл кот, заламывая лапы. — Где ты была?! Где тебя носило всю ночь?!

— Так прям и сбежала, — посмеиваясь, ответила я, затаскивая в дом покупки. — А где меня носило… так я ходила по лавкам, чтобы купить все необходимое для уборки.

— Только для уборки? — уточнил кот, принюхиваясь.

— Нет, — усмехнулась я. — Есть кое-что и для тебя!

И я вытащила из бумажного пакета за хвост рыбину и продемонстрировала ее коту.

У того глаза на лоб вылезли. А морда приобрела вовсе ненормальное выражение.

— Рыбовое, — как в бреду, под гипнозом, произнес кот. — Вкусновое…

А рыба была замечательная. Подозреваю, что настоящая семга.

Она была потрясающе свежая, прекрасно выпотрошенная.

Ее шкура блестела, а жирок выступал под ножом маленькими прозрачными капельками.

— Ми-и-а-а-ау! — взвыл кот, теряя всяческий разумный облик.

Он заметался у меня под ногами, как самый обычный неразумный кот, ластясь и одновременно пытаясь выдрать у меня рыбу из рук.

Но я отнесла ее на кухню и там честно поделила на куски.

По куску на каждого кота, и на Сиськасоса небольшой ломтик.

— Рыбовое! — хищно выл и фыркал котище, получив свой кусок и стараясь удрать куда-нибудь от таких же воющих и рычащих сородичей.

Сиськасос привычно сделал мамке подсечку, завалил ее и попытался впиться в сиську. Но запах ломтика рыбы, который