Марица - Александра Европейцева

Я стоял на страже, в отдалении от куста, где уединилась Марица и скучающе прислушивался к лесу. Людям, магам и демонам он кажется тихим местом. Но драконы прекрасно слышат, как лес живет, дышит. Чуть дальше от нас на север заяц лакомился грибами. В гнезде над головой во сне копошилась птичка. Южнее, где темнела чаща, лес казался густым и непроницаемым. Ветер едва шелестел листвой, и вдруг я услышал — сначала тихие, но уверенные шаги, приближающиеся к Марице. Сердце сжалось. Медведь. Большой, тяжелый, его дыхание было слышно даже сквозь ночную тишину.

— Марица! — окликнул я, — Медведь!

Ее глаза расширились, и на мгновение в них мелькнул страх — но тут же она подняла руки, пытаясь сотворить заклинание. Магия вспыхнула вокруг, словно легкий светящийся щит, но вдруг замерла, погасла. Марица сжала губы и покачала головой.

— Не работает… — прошептала она, голос дрожал. — Я… я не могу. Магия не откликается.

Паника застыла в её взгляде, и я понял — это гораздо хуже, чем просто угроза медведя. Магия — её сущность, единственная защита, и сейчас она пропала..

Не раздумывая, я шагнул вперед, выставляя грудь, покрытую драконьей чешуёй, которая в темноте мерцала холодным изумрудным светом. Глубоко зарычал, издавая звук, который мог бы заставить любого зверя задуматься о собственной безопасности.

Медведь замер, глаза его встретились с моими, и в этот момент, кажется, он понял, что здесь не стоит искать легкой добычи. С громким рычанием он отступил назад в тень деревьев, а я не отпускал взгляд, пока не убедился, что он исчез в ночной мгле.

Я повернулся к Марице. Она стояла неподвижно, словно окаменевшая, но когда я подошёл и осторожно обнял её, она расслабилась, опираясь на меня.

Её тонкое тело было удивительно притягательным. Я ловил себя на мысли, что мне приятно держать её в объятиях, ощущать тепло её кожи, слышать учащённое дыхание и чувствовать, как она постепенно успокаивается. Вспомнился тот самый сон, в котором она меня поцеловала.

— Ты в порядке? — тихо спросил я, не отводя взгляда.

Она кивнула, не спеша отвечать, и я обнял её крепче, словно желая передать через это прикосновение всю свою защиту и поддержку.

В этот момент между нами возникло что-то новое — нечто тихое и нежное, что не нуждалось в словах. Лес вокруг продолжал жить своей жизнью, но для меня существовал только этот миг, эта девушка, которую я так неожиданно захотел беречь.

— Она вернется. Это из-за пережитого. Магия всегда возвращается.

— А как я завтра наложу снова на себя заклятия старения? Как мы поедем? Я же сейчас стала бесполезной!

— До штаба мы доберемся еще до сумерек. Не бойся! Мы на финишной прямой, ничего не случится.

Я осторожно поцеловал ее в макушку, наслаждаясь запахом, трав и свежести ночного леса, который словно впитывался в её волосы. В этом мгновении все страхи отступали, растворялись в тишине и близости. Я боялся и наслаждался нарастающей привязанности к этой девушке.

— Мы справимся, — прошептал я, стараясь вложить в слова всю уверенность, которую чувствовал в душе. — Магия — это часть тебя, она не исчезнет навсегда. Просто сейчас тебе нужно немного времени.

Марица вздохнула, наконец отпуская напряжение, и я почувствовал, как её пальцы сжали мою руку. Мы стояли так, окружённые темнотой и звуками ночного леса, и казалось, что весь мир замер, чтобы дать нам эту короткую передышку.

— Нас будут искать. Нужно возвращаться.

Девушка выскользнула из моих рук и направилась обратно, а я ощутил разочарование. Шер! Надеюсь это из-за того, что у меня просто давно не было женщины, а не из-за того, что я внезапно начинаю влюбляться!

Глава 10

Полет

Мне не спалось.

Магия, что всегда жила во мне, словно живой огонь, иссякла, оставив пустоту и холод. Я знала: это не навсегда. Отец рассказывал, что многие боевые маги переживали подобную самоблокировку после первого убийства. Кто-то восстанавливался через неделю, кто-то — через год. Но пальцы дрожали, а в груди тяжело билось тревожное сердце — а вдруг это не мой случай? А вдруг блокировка останется навсегда? Останусь без магии? Нет, лучше умереть. Это всё равно что быть пустым телом — без сознания и души.

Я слышала о калеках, тех, кого магия покинула навсегда. Большинство из них тонуло в горе и бутылке, не выдерживая боли. Не хочу быть такой!

Озноб пробежал по спине и охватил всё тело. Я натянула на себя одеяло, кутаясь в него, но это едва помогало. Надо подождать, сейчас накопится тепло и я согреюсь.

Рядом раздался раскатистый храп Вира и недовольное ворчание остальных. Завтра у меня будет вполне официальное оправдание синякам под глазами. Мне не хотелось, чтобы ребята видели во мне трусиху, склонную к панике. Достаточно и того, что я уже выставила себя истеричкой.

Особенно это касалось Демитра.

Генерал спал на своих палатьях позади меня, а я устроилась на полу в сжатом пространстве. Мое желание лечь, как прежде в телеге, никто не поддержал. А я в ответ отвергла предложение генерала занять его место — почему-то мне казалось, что уступив, я дам разрешение на ухаживания, которые мне были не нужны.

Нет, если честно, он мне нравился. Высокий, стройный, сильный — как и положено военному. Широкие скулы, темные волосы, слегка отросшие за время плена. Синяки сошли, и теперь бледная кожа лишь подчеркивала синеву его глаз.

В памяти всплыл момент, когда Демитр прогнал медведя. Его взгляд тогда был странным — не просто заботливым, оберегающим, а каким-то иным, почти личным. Я чувствовала, как его глаза задерживаются на моем лице дольше, чем следовало бы, а руки прижимали меня к себе чуть ближе, чем позволяли приличия. Это смущало меня — сердце билось быстрее, и вместе с тем росла тревога. Мы были из разных миров. Он — сын герцога и маршала, из второй по значимости семьи в королевстве. Я — деревенская магичка, хоть и дочь бывшего главы королевской стражи, но приемная. Да и отец когда-то отказался от титула. Между нами не может быть ничего, кроме короткой интрижки, на которую я категорически не согласна.

Я вытянула ноги и, наконец, позволила себе расслабиться. Под одеялом постепенно собралось достаточно тепла, чтобы уснуть. Оно медленно растекалось по телу, убаюкивая. Дыхание стало ровнее, мысли — тише. Впервые за долгие часы я позволила себе отпустить контроль и сбросить