Марица. Исток - Александра Европейцева

Я толкнула тяжелую дубовую дверь, и на меня обрушилась знакомая волна тепла, смешанного с запахом жареного мяса, свежего пива и древесного дыма. И сразу же — голоса. Громкие, перекрывающие друг друга, смеющиеся. Знакомая картина, которую я стабильно наблюдала раз в месяц последние пять лет.

— Ну наконец-то! Все таки пришла! — проревел со своего углового стола майор Серан, широко улыбаясь, его лицо, порозовевшее от доброго эля, сияло радостью. Рядом с ним сидела его жена Клавина, которая приветственно кивнула мне.

— У меня выходные! — сказала я, сбрасывая плащ и оглядываясь.

У стола под огромным чучелом лисы, как всегда, восседала Сервина. Она что-то с жаром доказывала Шалосу, который сидел рядом, обняв ее за плечи, и с глупой, блаженной улыбкой слушал ее, абсолютно не вникая в суть спора. Пять лет прошло, а Шалос все так же смотрел на супругу влюбленными глазами!

— … и я тебе говорю, если он еще раз посмеет назвать моего сына «слабым магом» из-за того, что тот предпочитает книги мечам, я лично превращу его родословную в подстилку для своей кошки! — гремела Сервина, сверкая глазами.

— Конечно, дорогая, конечно, — успокаивающе бормотал Шалос, одергивая на ней накидку. — Только не волнуйся так.

— Вечно ты меня успокаиваешь! — огрызнулась подруга, но уже смягчившись и позволив ему поправить прядь ее волос.

В противоположном углу, уставившись в какую-то сложную схему, начертанную прямо на дереве стола, сидели братья Мандоры. Нарос, его голова, казалось, была вся в дымах от магических формул, а Паргус что-то яростно доказывал ему, тыча пальцем в чертеж. Рядом, терпеливо дожидаясь своей очереди в разговоре, сидела жена Нароса — тихая, улыбчивая девушка, обычный человек, с россыпью веснушек по носу.

А у самого камина, в кресле, похожем на королевский трон, восседал Хестал. Он с важным видом попивал темное пиво и что-то рассказывал Виру. Тот, теперь уже респектабельный владелец лавки портальных артефактов, внимательно слушал, изредка кивая. Его собственная жена Хелла в это время что-то живо обсуждала с сидящей рядом Гондерой. Рядом, положив свою могучую руку ей на плечо, сидел Турал. Он не говорил много, просто сиял спокойной, уверенной силой, словно скала, о которую разбиваются все бури. На столе перед ними дымился тот самый, знаменитый яблочный пирог, от которого восхитительно пахло корицей.

Они еще не заметили меня, были погружены в свои споры, разговоры, смех. Эта картина — такая живая, такая шумная, такая настоящая — смыла последние остатки утреннего кошмара. Вот он, мой настоящий резерв. Не магический, а человеческий.

Вир первым поднял голову и увидел меня. Его лицо расплылось в широкой улыбке.

— Ну наконец-то! А мы уже думали, тебя снова в командировку отправили!

Все обернулись. И на секунду воцарилась тишина, а потом грянул такой гвалт приветствий, вопросов и шуток, что хозяин таверны только ухмыльнулся и принес к нашему и без того ломящемуся столу еще один кувшин пива.

Я пробилась к своему месту — оно всегда оставалось свободным — между Гондерой и Сераном, и позволила знакомому шуму, смеху и запаху пирога окончательно поднять мне настроение. На стол перед Туралом я поставила бутыль с его любимым элем, и муж Гондеры благодарно кивнул.

— Эй, тише вы там! — крикнула я, перекрывая общий гам. Мне тут же бросили несколько шутливых возражений, но все смолкли, с любопытством глядя на меня.

Я сделала небольшую театральную паузу, наслаждаясь моментом.

— Поскольку наш обожаемый монарх, — я сделала небольшой реверанс в сторону дворца, вызвав смех, — вчера официально назначил меня младшим магом Королевского Совета…

На секунду воцарилась оглушительная тишина. Даже Сервина замерла с открытым ртом. А потом таверну взорвало.

— ЧТО⁈ — гаркнул майор Серан, вскакивая так, что скамья под ним заскрипела. — Да ты шутишь!

— Совет? Эту сборище старых, засохших… — начала было Сервина, но Шалос деликатно прикрыл ей рот ладонью.

— Поздравляю, тэба! — крикнул Вир, первым опомнившись и поднимая свою кружку.

— Это же прекрасно! — воскликнула Гондера. Рядом с ней Турал молча ухмыльнулся и одобрительно кивнул своей могучей головой.

Вопросы посыпались со всех сторон: «Как?», «Когда?», «И они тебя, такую молодую?..», «А Брендон? Он же там лопнет от злости!».

Я отмахнулась, с трудом сдерживая улыбку.

— Подробности потом. Скажу лишь, что вид его багровеющего лица, когда голосовали, стал для меня лучшим подарком. А потому… — я обвела взглядом наш большой стол, ломящийся от еды и пива, — сегодня все за мой счет! Хозяин! — я обернулась к толстому, улыбчивому хозяину таверны, который уже предвкушающе потирал руки. — Счет на тэбу Лантерис! Если съедим все это — ставь самое лучшее, что есть в погребе! В сейчас принеси темного вина и эля! И чтоб никто сегодня не ушел голодным или трезвым!

Ну могу же и я позволить себе капельку безумства в тратах?

Новый взрыв ликования потряс «Лисью нору». К нашему столу уже несли первые кувшины пенного эля и графины с вином темнее рубина.

— Вот это по-нашему! — радостно крикнул Паргос, наливая мне полную кружку. — Теперь у нас свой человек в самой логове змеином! Будем знать, о чем они там шепчутся за своими дубовыми столами!

— Только, ради всего святого, не начинай сейчас рассказывать о налогах на магические компоненты, — взмолилась я, делая первый глоток холодного, горьковатого эля. — Сегодня только про это и говорят. Давайте лучше о чем-нибудь хорошем. Нарос, как поживает твоя маленькая? Уже пытается колдовать?

Нарос засиял.

— Пытается! Вчера умудрилась мысленно поджечь любимую игрушку! — он гордо кивнул на брата. — У Паргуса чуть усы не обгорели, когда он тушил!

Смех снова покатился по таверне, и разговор перекинулся на детей, на новые проекты, на смешные случаи из жизни. Я откинулась на спинку стула, с наслаждением слушая этот гомон.

В самый разгар веселья, когда смех звенел особенно громко, а Паргус с красным от пива лицом пытался изобразить, как он тушил свои усы, за моим плечом раздался спокойный, низкий голос, который я не слышала пять долгих лет.

— Простите, похоже, я опоздал на праздник. Не помешаю, если присоединюсь к вашей веселой компании?

Сервина, сидевшая напротив, замерла с поднесенной ко рту кружкой, ее глаза расширились. Шалос перестал смеяться. Даже громогласный Серан умолк, и его взгляд куда-то ушел за мою спину. В воздухе повисла натянутая, звенящая тишина,