Юрий Валин - Хвост судьбы

Не живой и не мертвый король отягощал страну.

… — Тюлень? Вы влезли к королю из-за бестолкового морского оборотня? — старший груаг не счел нужным скрыть свое недоверие.

— Ну, он нам срочно нужен, — сказал лорд Жо. — Может, уступите?

— Берите. Если он еще не околел. Селки — на редкость прожорливые нелюди.

— Если вы его голодом заморили… — зашипела Рататоск.

— Пленные едят то же, что и мы. Но свежей рыбы у нас нет дней десять. Пойдемте, госпожа ведьма, — старший страж взглянул на некромантку. — Я оскорбил?

— Да хоть хиткой обзывайте. Где Сиге?

Клэ-Р с трудом поднялась на ноги — один из груагов поддержал за локоть. Довольно галантно, но гиана чуть не охнула — словно железом руку стиснули. Авель решительно шагнул, оттесняя высокого воина, тот поспешно отступил. Ходячего скелета, пусть и невзрачного, груаги сторонились.

Узкий коридор вел вниз, приходилось почти прыгать по широким, неудобным ступенькам. Шедшие впереди предводители продолжали беседу:

— Переливать кровь дарков-оборотней человеку? Странная идея, если не сказать большего, — возмущался лорд Жо.

— Наш лекарь был того же мнения. Но он не мог помочь королю, а тот колдун обещал. Говорили, он весьма сведущ, постигал магию на западе. Его привела королева, с согласия чифтейнов и Герольда Короны. Мы не могли препятствовать.

— Результат, как я понимаю, отрицательный?

Груаг хмыкнул:

— Как сказать. Охотникам повезло — награда за взятых живыми оборотней была щедрой. Колдун королевы начал возиться с оленьим человеком, но тот как-то быстро сдох и с кровью ничего не получилось. Потом убили принца, исчезла королева и ее колдун. Волк сдох сам собой, а ваш тюлень весьма живуч. Еще есть мышь, не знаю, зачем ее притащили. Нельзя же лить королю бабью кровь?

— Мышь? — задумчиво переспросил лорд Жо. — Что-то не встречали мы таких оборотней.

— Летучая, — пояснил груаг. — Довольно страшна на вид.

— Ну и отпустили бы, — проворчала Рататоск. — Страшная, ненужная, но ведь обязательно помучить надо…

— Кто ее держит? С самого начала хотели вышвырнуть, но ведь за нее серебро плачено — Герольд Короны претензии выставит. Сейчас Герольд о нас забыл, так куда ей идти? В Хомп? Забьют сразу. Летать не может — крылья ей сломали. Через пристань хотели, так лодок нет, а плавать не умеет. Хорошо, хоть кормится сама.

— Чем? — после короткой паузы уточнил Лелг.

— Кто ее знает. На нас не набрасывалась, — Дер-Ланц свернул с полутемного коридора в полную темноту, ощупью нашарил засов. Лязгнуло, и пришельцев окатило волной густой рыбной вони. Если точнее — тухло-рыбной вонью. Рататоск выругалась, остальные живые невольно отшатнулись.

— Тюлень ведь, — оправдался старший груаг.

— Раууууу-олллгоооо! — донесся протяжный стон из тьмы и Клэ-Р стало страшно.

— Свет дайте! — рявкнула Рататоск.

— Масло кончилось. В королевские покои и то… — пояснил груаг.

— Вот сейчас прямо в морду дам! Это камера?! Мать вашу… под килем… ртом… за обе пятки… уроды… — визжала из глубины камеры некромантка, согнувшаяся над кучей прелой соломы и чем-то темным, но живым. Супруг светил фонарем, звякала цепь.

— Он жив. А вы идите к королю, — сказал, напрягаясь, Дер-Ланц. В лицо предводителю телохранителей ударил яркий луч холодного фонаря. В ответ груаг выразительно качнул наконечником копья…

— Милорд, будет гораздо быстрее, если они сразу освободят селка, — сказала Клэ-Р, заслоняя телохранителя от безжалостного света. — Милорд Жо, не повредят ли изнеможенному заключенному громкие крики?

Некромантка унялась, она и муж согнулись над пленником, звякнул первый удар молотка по цепи. Клэ-Р расспрашивала груагов о последних изменениях в состоянии здоровья короля. Дер-Ланц неохотно, но отвечал. Внезапно взял девушку за отворот куртки:

— Ты знаешь, что с Медведем? Ведь не зря пришла именно ты?

— Милорд, я не слишком сведуща в подобных делах, — пролепетала Клэ-Р, пытаясь сохранить спокойствие и не вырываться. Овчинный ворот трещал в длинных сухих пальцах груага.

За кисть телохранителя ухватились пальцы еще тоньше, Авель тщетно пытался освободить гиану и тыкал пальцем свободной лапки вверх.

— Мы очень давно не видели короля, — пролепетала девушка. — Что мы можем сказать сейчас?

Дер-Ланц отпустил ее куртку:

— Ты права. Но случайных совпадений не бывает, ведь так, гиана по имени Клэ-Р?

Поправляя воротник, гиана подумала, что случайностей на свете полным-полно. И все как на подбор сраные и вонючие. Такие вонючие, что эта камера просто лавкой благовоний покажется.

Заклепку с цепи срубили и оборотень — с виду натуральный тюлень — пополз к двери. Клэ-Р решила, что у этого Сиге усы короче, чем у настоящих тюленей. Правда, тех гиана видела издали, можно и ошибиться. Полудохлым оборотень не выглядел, разве что шкура запаршивевшая. Вонял, конечно, ужасно.

— Сиге, ты оборотиться-то можешь? — жалобно спросила Рататоск.

Тюлень что-то залопотал, крайне бурно и абсолютно неразборчиво.

— За ноги боится, — пояснил Лелг. — Насовсем отдавить цепью могло.

Некромантка злобно взмахнула молотком в сторону Дер-Ланца:

— Пытаете невинно плененных?! Железо на хвост нацепили, у, хари плоскожопые.

— Уймешься? — кратко спросил потерявший терпение груаг.

— Девушка переживает, — мрачно сказал лорд Жо. — Ей надо успокоиться, иначе она такого наработает. Кстати, такое жестокое содержание пленников не делает чести королевским воинам.

— Не мы его сажали. И заковывали не мы. Мы не умеем. Мы только убивать умеем — прямолинейно напомнил Дер-Ланц.

— Я погорячилась, — пробурчала Рататоск, вкладывая молоток в петлю на поясе. — Сиге — наш друг, и мне вовсе не нравится…

— Я понял, — оборвал колдунью груаг. — Мы идем?

Лелг с Авелем и один из телохранителей остались помогать тюленю. Как Сиге, такой неловкий в своих ластах, будет выбираться по узким проходам, Клэ-Р не понимала, но предпочла бы остаться с вонючим оборотнем. В конце концов, в подвалах было не так уж страшно. А умирающего короля гиане видеть не хотелось. Совсем. Но кто будет спрашивать драную дарк?

Открытая лестница… широкая, с обломками перил. Ветер налетел с двух сторон, пытается закрутить, столкнуть вниз. Пристально смотрят башни и стены, гиане кажется, что она совсем одна, страх лезет, извиваясь, берет за горло изнутри. Мелькает в проломе море — уже чуть светлеющая бесконечность угрюмого залива Клиин. Становится легче…