Марица. Исток - Александра Европейцева

Я молча отняла у него всю бутылку, отставив бокал в сторону, и, закинув голову, сделала несколько длинных, жгучих глотков прямо из горлышка. Крепкий, чуть терпкий эль обжёг горло, но приятная тяжесть тут же разлилась по телу, чуть приглушивая бешеный стук сердца.

— Марица! — воскликнул Истер, глядя на меня с искренним изумлением.

— Что⁈ — рявкнула я в ответ, смахивая тыльной стороной ладони капли с губ. — Твой племянник только что впервые в жизни превратился в дракона, вывалившись из окна! У меня есть право!

Истер на секунду замер, глядя на оставленный им бокал, затем молча поднял его и залпом выпил. Он сглотнул, поморщился и покачал головой, глядя в окно, где в саду уже слышался новый взрыв ликующих криков и мощный, радостный рёв маленького дракона. Папа, всё ещё запыхавшийся, аккуратно отцепил с ноги Аэлиана и взял за руки Гербина.

— Хорошо, доблестные рыцари, — провозгласил он, пытаясь придать голосу королевскую торжественность, хотя глаза его всё ещё смеялись. — Битва выиграна, тронный зал спасён. Теперь — на свежий воздух, в сад! Там куда больше места для новых подвигов и… полётов.

Он повёл мальчиков к двери, но Гербин оглянулся на отца.

— Папа, ты идешь с нами?

Истер, всё ещё бледный и с полупустым бокалом в руке, лишь бессильно махнул рукой.

— Позже, сын. Мне нужно… прийти в себя.

Ледарс, выйдя в коридор, подозвал подошедшего лакея.

— Проводите молодых героев в сад, — распорядился он. — И проследите, чтобы… э-э-э… воздушные манёвры юного герцога Янга проводились подальше от фонтана и розовых кустов.

Как только дверь закрылась за удаляющимися восторженными криками, атмосфера в кабинете мгновенно переменилась. Ледарс повернулся, его взгляд упал на бутылку в моей руке. Он быстрыми шагами подошёл ко мне, и прежде чем я успела опомниться, ловко выхватил её.

— Дай сюда, дочка! — заявил он без обиняков. — Мне тоже надо!

Он откинул голову и сделал такой же длинный и решительный глоток прямо из горлышка, что и я. Затем, с силой выдохнув, поставил бутылку на ближайший стол.

— Вот чёрт, — выдохнул король, проводя рукой по волосам и глядя на меня. — Я думал, у меня сердце выпрыгнет, когда он кубарем полетел вниз.

— Я знаю, — прошептала я, наконец позволяя дрожи, которую сдерживала, вырваться наружу. Руки у меня всё ещё тряслись.

— Боги! Демитр будет в ярости, — констатировал Истер мрачным тоном, доливая себе в бокал. — Он составил целый график тренировок, разработал методику… А мы устроили первый полёт с балкона королевского кабинета.

— А ты думаешь, я не в ярости? Я сейчас сама превращусь в дракона, только чтобы догнать его и встряхнуть как следует!

Папа фыркнул, и в его глазах снова мелькнула та самая, неподдельная радость, что была у него несколько минут назад.

— А что мы могли сделать? Запретить ему летать? Посмотри на него! — Он махнул рукой в сторону окна, откуда доносился счастливый, хоть и немного скрипучий, рёв. — Он родился для этого. Это в его крови. Ничего, справимся. Мы же пережили апокалипсис и твою свадьбу. С каким-нибудь драконьим отрочеством уж как-нибудь разберёмся. Вместе.

Истер, стоя рядом, тяжело вздохнул и допил свой бокал.

— Разберёмся, — пробормотал он. — Но я, на всякий случай, закажу ещё эля. Очень много эля. Так, думаю, все дела мы на сегодня отложим. Не знаю, как вы, но я работать не в состоянии!

Я кивнула. Спустя час, попрощавшись с родителями и Джералой, которая со дня на день должна была подарить королевству еще одну принцессу, мы уселись в карету.

Стоило лишь карете остановится у входа в поместье, мальчишки сорвались с места и побежали к деду Фесту по гравийной дорожке, наперебой крича:

— Дедушка Фест! Я летал! По-настоящему!

— А я был его оруженосцем! — не отставал Гербин, хотя его роль в «воздушных манёврах» была несколько преувеличена.

Маршал Фест Янг, читавший на террасе книгу, поднял голову. Его суровое, испещрённое морщинами лицо оставалось невозмутимым, но в глазах вспыхнула искра живейшего любопытства. Он отложил книгу и медленно поднялся, опираясь на трость.

— Летал, говоришь? — его низкий голос прозвучал сдержанно, но я, зная его много лет, уловила лёгкое волнение. — Покажи-ка, парень.

Киваль, сияя, отступил на несколько шагов, зажмурился от напряжения, и через мгновение на ухоженном газоне вместо моего сына забавно переступал с лапы на лапу тот самый маленький изумрудный дракончик. Ну как маленький! Размером с хорошую такую лошадь! Его крылья неуверенно взметнулись, поднимая с земли пыль и опавшие листья.

Маршал Фест издал звук, среднее между одобрительным кряхтеньем и коротким смехом. Он обошёл дракончика кругом, его цепкий, опытный взгляд оценивал размах крыльев, постав шеи, крепость лап.

— Ну что ж… — протянул он наконец, и в его голосе прозвучала неприкрытая гордость. — Форменный Янг! Кровь с молоком! И крыло твёрдое, для первого раза — более чем. Никакой хлипкости!

Он потыкал тростью в сторону крыла, и Киваль радостно захлопал им, едва не сбив с ног зачарованно наблюдавшего за этим зрелищем Аэлиана.

— Так, — маршал выпрямился, и его осанка вновь обрела командирскую выправку. — Рисоваться — это, конечно, хорошо. Но дракону нужна система! Дисциплина! Без этого он — просто летающая ящерица. — Он повернулся к Аэлиану, который замер в почтительной позе. — Внук! С завтрашнего утра назначаю тебя своим старшим помощником по драконьей боевой подготовке. Будешь отвечать за расписание, инвентарь и… э-э-э… моральный дух курсанта. Понятно?

Аэлиан вытянулся в струнку, и его лицо озарилось такой серьёзной и ответственной радостью, будто ему вручили командование целым легионом.

— Так точно, дедушка! — он бросил взгляд на сияющего дракончика, и в его глазах читалась не детская зависть, а твёрдая решимость помочь брату. — Я всё организую! Составлю график! Буду засекать время полётов!

Я наблюдала за этой сценой, стоя у кареты. Спорить с маршалом Янгом, когда речь шла о военном деле, даже если это были полёты шестилетнего дракончика, было бесполезно. Да и незачем. Пусть уж лучше Фест направит эту энергию в организованное русло, чем Киваль будет шокировать королевский двор спонтанными полётами с балконов.

Поднимаясь по лестнице в свои покои, я ловила себя на мысли, что подсознательно жду увидеть за дверью не новую, старательную и опытную горничную Лину, а другую фигуру — хрупкую, с глазами, полными неподдельного интереса ко