Семен Слепынин - Паломники Бесконечности

— О чем задумался? — ворчливым тоном заботливой няньки спросил Мистер Грей и выключил экран. — Хватит мучить себя страшными картинками. Идем спать.

— Хороший ты мой. — Руди с грустной нежностью погладил Мистера Грея по плечу. — Один ты у меня остался. Покоряюсь. Иду спать.

Проснулся он до рассвета и с первыми лучами солнца был уже под тополем.

— Хе! Хе! Хе! — посмеивался дед, выступая из тумана. — Торопыга! Так уж и быть. Идем.

Пришли они к Толику в то время, когда у него гостила Вера. Сиротка радостно взвизгнула и кинулась в объятия деда.

— Ты почему плачешь? — спросила она.

— От радости, — ответил дед, вытирая слезы.

Дед лукавил. Он понимал, что видит ребятишек, быть может, в последний раз.

— Дедушка посидит с Толиком, а мы с тобой, Вера, сходим к Старпому, — предложил Руди и подумал: «Если там все без изменений, то каким мы увидим Старпома? Хмурым?»

Какое там хмурым! Старпома они застали в страшной ярости. Гремели проклятия, летели во все стороны щепки: Старпом кромсал топором свою любимую яхту.

— Мерзавец! — подскочил он к Руди. — Зарублю! Видишь? Все по-прежнему. Мы с тобой живы, подонок!

— А я тут при чем? — отступая и уклоняясь от топора, сказал Руди. — Спрашивай со своего привидения.

— Привидение — это ты, подонок!

— Перестань! Выслушай меня!

Но Старпом продолжал неистовствовать. Руди влепил ему пощечину, и Старпом ошеломленно выронил топор.

— Пощечину? Это мне-то? — изумился он. — Ай да художник. Молодец, Не размазня, каким был в прошлых жизнях.

— Перестань молоть чепуху и выслушай. — Руди рассказал о дедовых предположениях.

— Поэтапно, говоришь? — улыбнулся Старпом. — Любопытно. Вот что, художник. Побывай в прошлом и проверь. Я бы сам это сделал, но мне не к кому идти. Все считают меня чужаком. Никто не любит меня, кроме Верочки. Кстати, где она?

Вера пряталась за стволом ясеня и со страхом выглядывала оттуда. Таким сердитым дядю Старпома она никогда не видела.

— Испугалась, крошка? — рассмеялся Старпом. — Ну иди же сюда. Побудь со мной. Дядя сходит кое-куда, а мы подождем.

Дорогу к старой ольхе Руди отлично помнил и пришел к ней в сухой солнечный день. Осмотрелся. Болото выглядело таким же, как и в прошлый раз. Вот и старушка, опираясь на клюку, подошла и, узнав Руди, обрадовалась:

— К нему сходим? К красавцу? Наглядеться хочу…

— На аксельбанты? Потом, бабушка. У тебя все по-прежнему? Ничего не случилось?

— Нет, батюшка, ничего не случилось. Только вот недавно прискакал ко мне этот… Как ты его называешь? Дубак! Непонятный какой-то, взлохмаченный, испуганный. Пробормотал что-то и ускакал.

Испуганный? Там явно что-то происходит. Сходить бы и узнать. Но в пути могли произойти такие изменения, что, чего доброго, завязнешь в каких-нибудь вихрях времени, как в паутине, и не вернешься. Руди все же решился и махнул далеко в прошлое. На знакомой тропинке времени ничего страшного с ним не случилось. Ничего не изменилось и в лесу, где жил Дубак. Все та же тихая, уютная полянка с кустарником, все тот же крепкий кудрявый дуб.

Но сам Дубак вышел из кустарника с не привычной своей величавостью и важностью, а робко, со страхом озираясь по сторонам.

— Мага пропала, — сиплым голосом прошептал он.

— Как пропала? Сходим посмотрим.

— Боюсь. Там все другое. Только и осталась моя станция… Тот кустарник.

— Вот и прекрасно. Идем.

Кустарник действительно чудом сохранился. Уцелела, конечно, и река с высоким берегом — явления геологические, а не биологические. Но ни цветущей, озаренной солнцем поляны, ни одинокой магнолии. Кругом глухой тенистый лес из незнакомых деревьев.

Где сейчас Мага? В каких мирах скитается ее одинокая душа? Может быть, уже нашла приют на далекой планете, на атолле с голубой лагуной, и растет красавицей пальмой?

Из задумчивости вывел Дубак, беспрерывно толкающий Руди в бок.

— Идем обратно. Боюсь, — прошептал он. Вернулись на поляну с кудрявым дубом. С часу на час и здесь надо ждать перемен. Каких? Руди хотел поговорить об этом с Дубаком, но передумал. Ничего не поймет Дубак. Будет лишь бессмысленно моргать глазами и дрожать от страха. «Пойду-ка я к Старпому, — подумал Руди. — Вот кто поймет и обрадуется».

— Наконец-то! — возликовал Старпом, услышав вести о переменах. — Катится волна и смоет всю эту дьявольщину. Смоет и нас, художник. Попрощаемся?

— Катятся сюда перемены не спеша. Успеем попрощаться. Я еще приду к тебе. — Подумав, Руди добавил: — Странный ты тип, но симпатичный.

— Спасибо, художник, — улыбнулся Старпом и, показав на вечернее небо с крапинками звезд, сказал: — Верю, что встретимся с тобой там. А сейчас иди к своему деду. Боюсь, не очень-то он обрадуется. Неженка он. Жаль ему будет расставаться с приятным древесным существованием.

Руди с Верой пришли на горку, где жил Толик. Дед вопросительно взглянул на Руди, и тот молча кивнул. Дед все понял и, не желая расстраивать ребятишек, попрощался с ними с наигранным весельем. Но дома загрустил.

— Вот и подходит к концу моя здешняя жизнь, — вздыхал он, поглаживая кору древнего тополя. — Ах, дерево, дерево. Не хочется уходить из тебя.

— Не расстраивайся, дедушка. Ты же веришь в свое бессмертие. Вырастешь далеко отсюда красивым и умным дубом.

— Утешаешь, хитрюга? — усмехнулся дед. — Нет, разумная древесная жизнь — большая редкость во Вселенной. Иди-ка домой, утешитель, и посматривай на экран. Жив он будет, пока я жив.

На экране все те же мрачные эпизоды: суета около космического корабля, папа с мамой под конвоем, колючая проволока, пулеметные вышки. До человеческой истории вал перемен не докатился. Сейчас он в позднем мезозое, наверняка уже смыл Дубака и подбирается к старушке ольхе.

Волнения и тревоги последних дней сказались на сердце Руди. От острой, кинжально полоснувшей боли он застонал и повалился в кресло. «Инфаркт, — мелькнуло у него. — Вот умру сейчас и ничего не узнаю». К нему поспешил Мистер Грей, на ходу вынимая из карманов какие-то пузырьки и таблетки. «Знал, что с сердцем у меня не все в порядке, и держал лекарства наготове. Ай да друг», — с нежностью подумал Руди. Он проглотил пару таблеток, запил какой-то сладкой жидкостью, и сразу стало легче.

— Не бережешь себя, — сердился Мистер Грей.

— Ну-ну, дружище. Не ворчи.

Прошло несколько дней. На экране изменений никаких. У Руди закрадывались опасения: а что, если волна перемен обессилела и застряла в пути?

— Ну уж нет, — усмехнувшись, успокоил дед. — Началось, и теперь не остановить. Хорошо бы еще раз взглянуть на ребятишек, но боюсь. А вдруг уже не застану? Сходим к ним?