Андрей Бондаренко - Метель

– Из 2012-го года.

– Ого! А я – из 1913-го! Какое странное совпадение – разница в сто один год…. Стою это я на корме корабля, любуюсь на загадочные морские дали. Вдруг, как сверкнёт перед глазами светло-зелёным! Лукавлю, конечно. Предвидел я всё заранее, вернее, высчитал скрупулёзно…. И нет уже никакого корабля, только серые и равнодушные волны плещут вокруг, – Иванов зашёлся в приступе болезненного кашля, на его губах, пачкая усы и бороду, запузырилась ярко-розовая пена.

Пётр предусмотрительно подложил под голову старика свою – некогда круглую – шапку и, дождавшись, когда кашель прекратится, спросил:

– Вы сказали, что, мол, ожидали «что-то похожее»? Как понимать эту неоднозначную фразу?

– Очень просто. Обычно мой шрам очень тёплый. А иногда он становится прохладным. Что и наблюдается в последние пять-шесть суток…. Я этот странный феномен связываю с сильными магнитными бурями на солнце. Кстати, сегодня утром шрам начал понемногу «теплеть». Значит, и «временное окошко» закрывается…. Но ещё пару-тройку ночей светло-зелёные молнии будут изредка посверкивать. Они, как правило, ударяют в одни и те же места. Причём, непосредственно перед закрытием «окна» общее количество молний возрастает…

– Извините, а как вас звали тогда, в 1913-ом году?

– Рудольф Дизель, – лицо старика несимпатично дёрнулось, глаза медленно закатились.

«Он умер», – понял Петька. – «Жаль, что не успели поговорить толком…».

Глава двадцать третья

Месть, медведь, метель

Сообщив соратникам о смерти Ивана Ивановича, Петька старательно застегнул на одежде трупа все пуговицы и надёжно обвязал мёртвое тело верёвкой. После этого он натянул на свои забинтованные руки меховые рукавицы, и, тяжело вздохнув, полез наверх. Подъём, впрочем, дался на удивление легко и безо всяких проблем. Видимо, спортивные навыки, полученные в средней школе двадцатого века, давали о себе знать.

Потом они – максимально осторожно и бережно – вытащили на обрыв тело покойного Иванова-Дизеля.

– Потащим Ивана Ивановича к повозкам? – неуверенно дёргая себя за бутафорский ус, спросил Пётр.

– Не стоит, больно уж он тяжёлый, – неуверенно покривился Давыдов. – Крепостные потом отнесут. Я же предлагаю следующее. Вы, друзья мои, отправляйтесь к возкам и далее – в Николаевку. Пришлите сюда крепостных мужиков, ну, и транспорт, соответственно. Кроме того, разошлите по округе шустрых гонцов, пусть они расскажут остальным охотникам об этом скорбном происшествии и пригласят всех на внеочередное срочное совещание…. Мы же с Емельяном останемся здесь. Во-первых, присмотрим за покойником, чтобы мёртвое тело никто, часом, не потревожил. Во-вторых, посидим возле костра, погреемся, поболтаем о наших срочных гусарских делах, ну, и об отдалённых перспективах. Кстати, дорогой мой князь, – вопросительно посмотрел на Нефёдова. – Мы ведь с вами так и не договорились – относительно дальнейшей судьбы Емели. Отпускаете вы сего достойного отрока в гусары?

– Без вопросов, – по-княжески равнодушно ответил Глеб. – Раз вам, подполковник, в голову пришла такая смешная фантазия, то так тому и быть. Вот, вернёмся с охоты в мою Нефёдовку, отдохнём для начала, да и, не откладывая дело в долгий ящик, оформим все нужные документы-бумажки. В смысле, какие скажете – бумажки…

Когда они отошли от яркого костра на приличное расстояние и повернули за ближайшую высокую скалу, Пётр пересказал чете Нефёдовых свой прощальный разговор с Иваном Ивановичем.

– Ух, ты, ёлочки зелёные, сосёнки тоненькие, рябинки разлапистые! – восторженно объявила Ольга. – Говоришь, сам Рудольф Дизель? Это же одна из самых знаменитых, так – до сих пор – и не разгаданных головоломок двадцатого века! Впрочем, уже, как раз, разгаданная…

– Извините мою княжескую серость, но только я совершенно не в курсе заданной темы, – смущённо хмыкнул Глеб. – Очень был занят важными и неотложными делами серьёзного российского бизнеса, поэтому научно-популярной литературы почти и не читал…. В чём здесь заключается козырная фишка? Просветите, пожалуйста! Я, конечно же, догадываюсь, что именно Рудольф Дизель изобрёл дизельный двигатель. Наверное, вполне может быть, не спорю…. Но, извините покорно, где же тут – знаменитая загадка-головоломка?

– Ты, Глебушка, говоришь серьёзно? Без всяких изощрённых подколов? – недоверчиво удивилась Ольга. – Действительно, никогда не слышал этой захватывающей истории? Не разыгрываешь меня?

– Слово даю княжеское!

– Ладно, верю, тогда слушай. Рудольф Дизель – всемирно известный изобретатель. Правда, что он изобрёл конкретного, я не знаю. Может, дизельный двигатель, может, что-то другое. Это – в данном контексте – совершенно неважно…. Итак, в самом конце сентября 1913-го года, в порту европейского города Зебрюгге, знаменитый Рудольф Дизель взошёл на палубу парохода «Дрезден», чтобы отправится в Лондон. На следующее утро обнаружилось, что он таинственно исчез. Исчез неожиданно, внезапно и навсегда…. Естественно, что самой правдоподобной версией – на то Время – считалось банальное самоубийство. Мол, у Дизеля – например, от избыточной славы – внезапно поехала крыша. Вот, мол, бедняга-Рудольф и сиганул в холодную воду, чтобы свести счёты с опостылевшей жизнью.…А, оказывается, что он, просто-напросто, «отправился» в Прошлое – посредством меткого удара светло-зелёной молнии…

– Прошу, дорогие друзья, обратить ваше аристократическое внимание на последние слова покойного Рудольфа Дизеля, – прервал словоохотливую княгиню Петька. – На очень важные и – по моему скромному разумению – судьбоносные слова.

– На какие, пардон, именно?

– Мол, через несколько ближайших суток магнитные аномалии – в этой конкретной местности – прекратятся. А непосредственно перед закрытием временного «окошка» количество зелёных молний резко возрастёт…. Понимаете, о чём я вам толкую? Есть ещё реальный шанс – у нас с вами – вернуться в родной двадцать первый век. Есть! Вы как настроены, благородные князь и княгиня?

– Извини, Пьер, но мы остаёмся, – коротко переглянувшись с Ольгой, буднично и холодно сообщил Глеб. – Ты, небось, думал, что все эти красочные и долгие разговоры – про бесценные южноафриканские алмазы и далёкие тропические острова – обычный мечтательный трёп? Мол, обыкновенные дешёвые прожекты и понты, высказанные сгоряча, под воздействием коварных алкогольных паров?

– Ничего такого я не думал…

– Думал-думал! – тут же подключилась Ольга-Ванда. – Глазёнки-то – бесстыжие и наглые – блестели тогда очень уж недоверчиво и насмешливо…. А мы, что бы ты знал, ребята серьёзные и бесконечно-упорные. Пойдём до самого конца, не останавливаясь ни перед чем…. Значит, прямо сейчас помчишься в Ненарадово, на встречу с ненаглядной и трепетной Марией Гавриловной? Будешь склонять её к нежному сожительству – среди светло-зелёных, добрых и извилистых молний?