Катакомба - Атаман Вагари

нападали, довольно успешно, прицельно разили когтями их морды, головы, глаза. Но что такое двое горгулий, Астр и Мелькор, против двадцати, нет, уже тридацти Глубоких?

Анне пришлось снова стать бесплотной, она делала обманные маневры, заставляя Глубоких хватать себя, а потом ловко проходила сквозь их лапы, делала так, чтобы враги сшибались друг с другом, затем резво подхватывала саблю и рубила дезориентированных противников. Снова Повелительницей Морей овладел азарт боя, лихость, боевая весёлость, радостное остервенение. Анна была в своей стихии. Она двигалась ловко, проворно, прыгала и кувыркалась на небольшом пяточке. Наверное, она представляла себя на ограниченном пространстве палубы корабля, запруженного телами своих и врагов во время абордажа.

Интуитивно я подозревала, что едва придёт Скиталец – станет в разы легче. Скиталец владел мощной потусторонней силой, магией, которая могла воздействовать на тварей Дагона. Ведь в Тёмном Лабиринте одно его присутствие опустошило коридоры, сделало их полностью безопасными, необитаемыми, очистило от полчищ лярв. Шакс тоже мог бы повлиять на Глубоких, испугать их, заставить отойти – но Шакс серьёзно ранен. Я до сих пор боялась думать о том, что же случилось. Боялась поверить в то, что презренный подлый меч, которым я сейчас вынуждена обороняться, стал причиной его окончательной гибели.

Я хотела вызвать Скитальца – и не могла. Ведь мне надо было вычертить в воздухе перевёрнутую пентаграмму, в ней круг. Для этого мне надо было освободить одну из рук. А меч был столь тяжёлым, что я держала его обеими руками, и ни на секунду не прекращала ударять по Глубоким. Я не смотрела, кого я забиваю насмерть, кого просто отпугиваю. Меч в моих руках ударял им по головам, они с утробным недовольным урчанием отступали, но на их место подступали новые. Мелькор и Астр были слишком заняты, чтобы помочь мне, ещё я видела, что Астр немного сдаёт. Рана мешала ему бить в полную мощь. Мелькор то и дело страховал его – иначе Глубокий бы давным-давно утащили красного добродушного горгула под воду.

Едва я подумала, что помочь нам сейчас может чудо – и чудо это случилось. Имя этому чуду – Мышиный Король. Когда серое облако стремительно вылетело из стены и ворвалось с отборной пятиэтажной портовой руганью в гущу боя, я подумала, что это очередная пакость Дагона. Но тут Анна радостно взвизгнула:

– Жак!!!

– Чего тебе?! Не видишь – мне некогда! Проклятые морские дьяволы, кренговать их за ногу, я не успокоюсь, пока всех их не истреблю!!! – Жак Соурис снова принялся ругаться. Его ругань доносилась приглушённо – похоже, он вселился в кого-то из Глубоких…

И правда! В следующий миг мы все увидели, как один из Глубоких принялся за милую душу расшвыривать бурлящих и толпящихся вокруг него соплеменников! Выражение его морды сильно поменялось, оно стало очень осмысленным, очень злым и очень хитрым. Этот Глубокий открыл свою пасть и принялся ругаться снова любимыми словечками лексикона пиратских капитанов-хулиганов. Но… поскольку Жак вселился в тело с другим, иномирским речевым аппаратом, вместо мата оттуда доносилось что-то вроде такого:

– Гхррр!! Уррръъъ!!! Рррр! Гххъъъррруууррр!!! Гхрррр!!! Уаааррррръъъ!!! – причём так громко, что у нас у всех заложило уши!

Всё же, Анна нашла в своих призрачных голосовых связках достаточно мощности, чтобы перекричать своего лучшего друга, бывшего начальника и наставника:

– Хватит заниматься ерундой, Жак! Лучше подсоби малышке, она уже с полсклянки как не может вызвать нам большого и мохнатого чёрта! А тот чёрт нам ух как чёрт нужен!

Что мне нравилось в Анне – её проницательность, ум, способность понимать происходящее с полувзгляда. В тот миг я возблагодарила её и попросила всех богов благословить её душу и отпустить все её грехи, даже те, которые она соберётся совершить в будущем.

– Ххггхъуррръаррраъ!!! – отозвался Мышиный Король, вселившийся в Глубокого – хтоническое чудовищное порождение-раба Дагона. И двинулся в мою сторону.

Он производил среди Глубоких фурор. Глубокие не нападали на него, но они откровенно не понимали, почему он нападал на них. Пока они приходили в себя и соображали, почему их соплеменник выкосил уже с дюжину собратьев, Жак добрался до островка и принялся рычать, вопить, выть на тех Глубоких, которые испытывали отходняк от моего меча. Глубокие принялись с любопытством подплывать к Жаку, он ударял их. Я же получила возможность вычертить заветный знак Бафомета.

Несколько секунд ничего не происходило. Я испугалась. Вдруг после того, как я сняла проклятье демона Бафомета, Лезвие Слуги перестало работать? Но… надо было просто подождать.

По Глубоким вдруг прошла волна оцепенения. Они стали все неподвижны. Все, кроме Жака. Рыча и ворча, он энергично разбрызгивал ластообразными лапами вокруг себя воду и искал, кому бы из Глубоких вцепиться когтями в глазницы. А потом все Глубокие, как один, опускались вниз, в воду, под воду. Те, что ползали по островку, чтобы добраться до меня, втягивались в подземное озеро как болото и исчезали под его гладью. Один за другим. Несколько десятков Глубоких исчезали – будто их и не было. Поверхность озера снова превратилась в спокойную гладь.

Бурча, Жак в виде сероватого облачка вылетел из занимаемого им тела Глубокого, и тот исчез, втапливаясь в озеро, последним.

– А ты весьма вовремя, мохнатый чёрт. Да, и я знала, что ты симпатичный, – Анна в своём репертуаре подмигнула Тому, Кто Бродит Среди Книг.

Он стоял позади Чёрного Ромба. Когда я спрыгивала с него, он, обаятельно улыбаясь, подал мне лапу. Я с удовольствием опёрлась.

– Хозяйка, ты сделала всё правильно, – похвалил он.

Я благодарно улыбнулась Скитальцу. Как я могла усомниться, что он придёт? Горгульи Мелькор и Астр, изрядно усталые, потрёпанные, но воинственно-довольные, подлетели к нам и опустились на край островка. Они не сводили глаз со Скитальца, и там читалось уважительное – "вот ты какой, наш товарищ!". Жак подлетел ко мне и констатировал:

– Готов признать, пожалуй, твоё тело, несмотря на отсутствие грудей, было куда приятнее всех ранее занимаемых мною тел!

– Жак, это невероятно! Ты вышел из той комнаты… Это от того, что проклятье Бафомета вроде бы спало… – проговорила я неуверенно. И спросила пирата: – Но почему ты решил нам помогать? Ты же не хотел ввязываться в эту войну. А она тут в самом разгаре.

– Кто сказал, что я не хотел ввязываться в войну? Я не мог! Но я хотел! Да, не хотел. А потом захотел! Вино тому вино! Ага, Кровь Цыганки – до сих пор вот тут! – серое привидение красноречиво указало себе на голову.

– Посуди сама, детка. Жак был взаперти. Попробуй, запри Жака, а потом отопри – что будет? Правильно – будет Жак, который не любит сидеть взаперти, – логично заключила Анна.

– Спасибо, Жак. Ты нам помог, – поблагодарила я.

– Я себе