Темная сторона - Натали Смит

Тоха спрятал довольную улыбку.

– И я делаю это только ради тебя, друг мой, – закончила кошка.

Мы подвезли Бастет до Академии и высадили у ограды, дальше она махнула хвостом и скрылась на территории, не ожидая, когда лешие откроют ворота.

Бальтазар тревожно смотрел ей вслед.

* * *

Маркус готовил себе студию на Петроградке, пришлось изрядно поплутать во дворах, прежде чем мы нашли нужную дверь.

– Не верю, что у него нет денег на помещение получше, – ворчливо заметил кот и принюхался. Неподалеку стоял переполненный мусорный контейнер.

– Думаю, дело вовсе не в деньгах: его контингент не любит привлекать лишнее внимание.

– Зануда, – беззлобно ответил компаньон и спустился по нескольким ступеням вниз, в подвальное помещение.

Мои не по погоде высокие тяжелые ботинки тут же покрылись ровным слоем строительной пыли, сменив блестящий черный на тускло‑серый. Кот чихнул, и я, не спрашивая, подхватила его на руки. Как знала, оделась поудобнее: старые джинсы с дырой на колене и свободную футболку не жалко выкинуть, если что. Мы прошли по узкому, тускло освещенному коридору с приставленными к стенам досками и листами гипсокартона в помещение почище.

Размером примерно как моя студия, черные свежевыкрашенные стены, почти под потолком – заляпанное краской окошко, кафельный пол с разводами: сложно отмыть штукатурку и другие радости ремонта в один заход. В правом углу диван, в левом подпирают друг друга стол, металлический стеллаж и барный стул с красным сиденьем. Ума не приложу, для чего он здесь нужен. Ничего похожего на его прошлый салон и инвентарь пока не видно.

В подвале прохладно, неконтролируемые мурашки поползли от запястий вверх.

– Джьянина, я в кино видел, что у русских принято целоваться при встрече. Почему мы так не делаем? – Маркус стоял позади нас, вытирая руки полотенцем. Должно быть, здесь еще есть помещение, которое я не увидела. Он выглядел немного утомленным, да и одежда несвежая, пыльная, как и все здесь, наверное, убирал перед нашим приездом – на коротком рукаве черной футболки отчетливо виднелся след чего‑то белого.

– А еще у нее должен быть медведь и балалайка. Мишка‑хулиган напился и сбежал, балалайку сломали. Обломись, – фыркнул кот и снова расчихался.

Колдун рассмеялся. С нашей первой встречи у него заметно отросли волосы, смягчая черты лица и в принципе внешний вид. Я подумала, что раньше он мне напоминал члена какого‑нибудь мексиканского картеля. Стереотипы из фильмов, да. Один – один.

– Привет, – улыбнулась я. – Здесь достаточно безопасно для экспериментов?

– Да, и… я рад, что ты согласилась.

– Угу. Как это будет происходить? Попробуй на этот раз обойтись без оскорблений.

– Есть идея получше, – он снова довольно улыбнулся. Надо же, сколько радости я приношу людям.

– Не прикончи ее, – Бальтазар смерил нас взглядом и по‑хозяйски устроился на диване. Я осталась стоять посреди помещения, нервно теребя кончик косы.

* * *

– Ты готова, выпусти нас, – потребовали голоса. – Сама знаешь, что время пришло.

– Знаю, но после Баюна. Если я не буду себя контролировать, могу навредить девочке и друзьям. Этого не должно произойти.

– Не справишься с ним без нас.

– Справлюсь.

* * *

Маркус оказался рядом в несколько шагов.

Холодные пальцы коснулись шеи, показалось даже, что подушечки липкие. Мы почти одного роста, контакт глаза в глаза. Я видела свое отражение в его черных склерах: распахнутые глаза, напряженные губы, – фокус восприятия мира сжимался до экстремально узкого. Пальцы колдуна поглаживали позвонки у основания черепа, и от этих движений было некомфортно: уколы холода и следом жар, как будто болезненное лекарство проникало в голову.

– Мне нужна энергия для портала, помнишь? Не сопротивляйся, – шепнул Маркус. – Самый простой способ – этот.

Губы, такие же холодные, как пальцы, слегка прижались к моим губам.

– Да вы шутите?! Снимите номер! – возмутился святой и непорочный кот.

Но его голос тут же пропал, как и другие звуки. Снова, как и тогда, на ЛЭП, из глубины тела откуда‑то под ребрами поднялась волна силы, потянулась, и настроение изменилось. Запах краски, пота и ощущение чего‑то своего для мрачной половины. Сила воительницы захлестнула грудь, поднялась выше и направилась прямиком в колдуна.

И не было чувства потери, резкого упадка сил, желания крушить. Это не плотину прорвало, это медленно поднимались заслонки, регулируя поток энергии. Все хорошо, я могу это контролировать. Губы Маркуса потеплели, он цепко держал меня за шею, продолжая колоть своими невидимыми иглами, а я отдавала, отдавала…

Наконец он отстранился, провел пальцем по моей нижней губе и улыбнулся:

– Прекрасно, чика. Попробуем поколдовать? – голос пророкотал над ухом, и от неожиданности я отшатнулась. Реальность вернулась: кто‑то парковал машину, и мотор тоже звучал слишком громко.

– Ягуся, ты как?

Я зажмурилась и тряхнула головой в попытке… сама не знаю чего, привести в порядок сбившиеся сенсоры, что ли. Как назло, завибрировал телефон, так громко и сильно, будто в кармане был улей диких ос. Я вздрогнула, посмотрела на экран – папа, как не вовремя. Буквы расплывались, улей жужжал, мотор рыкнул почти над ухом и затих. В ушах глухо булькало. Лучше ответить, не то следом позвонит мама.

– Пап… Все в порядке, я на парах, что‑то важное? – я почти не слышала его слов. – Что с моим голосом? Да я правда в порядке, перезвоню попозже. Да, обещаю.

– Джьянина? – Маркус усадил меня на диван. – Что случилось?

– Ты из нее энергию выхлебал, вот что случилось, – зашипел кот. – Ручищи свои убери, вампирюга!

Влажный нос тыкался мне в щеку, я погладила кота, и мир вернулся в норму. Злое урчание компаньона было не громче обычного, прочие звуки извне больше не оглушали, взгляд сфокусировался.

– Порядок. Наверное, с непривычки.

Я встретилась глазами с Маркусом, он выглядел настолько довольным, что захотелось врезать ему барным стулом – видимо, для этого он и нужен.

– Ты просто сокровище, – подмигнул он.

– Да‑да, продолжим работу? – Надеюсь, он не слышал скрип моих зубов.

Все ради большой цели, только ради нее.

Бальтазар, демонстративно глядя в стену, пропел на кошачьем: «И ты попала к настоящему колдуну…»

А может, это он попал?

Не сказать что Маркус долго готовился, нес тарабарщину и делал пассы руками. Он, конечно, нес и делал, но как‑то по минимуму: там буркнул себе под нос загадочные слова, тут выставил перед собой руки и зашевелил пальцами, загибая их под разными углами – кажется, мои так гнуться не способны.

На стене появился узор, черный