Юсупов. Тьма Внутри - Гоблин MeXXanik

Я покачал головой и произнёс, стараясь, чтобы голос звучал ровно:

— Не думаю, что все притоны принадлежали секте.

— Может быть, — согласился Виктор. — Но все они были в серой правовой зоне. Такие вещи в Империи вроде как запрещены. Просто до поры на это закрывают глаза. Так что моежет считайте, будто неравнодушные жители Империи просто помогли закрыть заведения.

— Они снова откроют эти точки. Только в других местах и под другой вывеской, — возразил я.

Круглов усмехнулся:

— Даже не сомневаюсь, — сказал он. — Но для этого им потребуются деньги. Да и времени на восстановление уйдёт немало. Нужно будет найти помещения, обставить их, договориться с местными жандармами, набрать сотрудников. А после поджога жандармы не сразу пойдут на контакт — не ровён час, и на их территории вспыхнут пожары, которые потом им же и расследовать. Надо понимать, что какой бы ни была заманчивой плата, не каждый сотрудник согласится работать в точке, которую в любой момент могут поджечь. За это время секта растеряет часть клиентской базы. Ну и плюс — теперь так открыто звать людей не получится. Хотя бы первое время. А это сильно сократит приток новых завербованных.

— Я всё равно не одобряю такой метод.

Круглов резко остановился, повернулся ко мне вполоборота. В его взгляде не было злобы — только усталость, глубокая, вязкая. Под глазами залегли тени, белки глаз были красноватые. Казалось, он давно не спал как следует.

— А что вы предлагаете? — спокойно уточнил он. — Следить за каждым притоном, чтобы, если повезёт, выйти на уровень чуть выше? У нас нет времени, Василий Михайлович. Секта не стоит на месте. Каждую неделю открываются новые притоны. А на закрытых собраниях приносятся новые жертвы. Как с тем мальцом из притона. Мы не можем позволить себе такую роскошь, как мораль. Эта секта стремительно разрастается. Как черная плесень в старом подвале. И Империю может спасти только очистительное пламя.

Он усмехнулся, довольный собственной шуткой. Я покачал головой. Ответить было нечего, потому что отчасти глава Серых был прав. Секте действительно придётся потратить время, чтобы восстановиться и продолжить набирать адептов.

— Мы не играем в героев, — продолжил Круглов, не меняя интонации. — Но среди наших братьев есть те, кто беспокоиться о своих близких. Нет никакой гарантии, что завтра кто-то из их наивных детишек или заскучавших дядюшек не решит попробовать что-то новое. Каждый день отнимал у кого-то шанс на будущее. Каждый час лишал надежды.

— Звучит поэтично. Не ожидал от вас, — ответил я, чтобы не молчать.

— Только никому не рассказывайте. Не хочу, чтобы обо мне думали что-то хорошее, — хмыкнул Виктор и бросила на меня хитрый взгляд. — К слову, спасибо за информацию про этот «Оскал Мертвеца», — собеседник поменял тему. — Его производят несколько нелегальных мануфактур, затерянных в дальних губерниях Империи. Часть составляющих, правда, идёт из-за границы. Видимо, здесь его ещё не научились производить. Группа скоро выезжает на проверку адресов, которые нам удалось определить.

Я не стал спрашивать, как Круглов смог получить информацию так быстро. Просто кивнул.

— Много употреблявших зелье среди ваших пациентов? — уточнил Виктор.

— Все, — коротко признал я. — «Оскал Мертвеца» распространяют через знакомых и на закрытых приемах. Зелье подают с вином. Потому, полагаю, некоторые жертвы, думаю, даже не в курсе, что им подмешивали. А еще, это зелье вызывает очень сильную зависимость. Это, признаться, на моей практике первый такой случай. И даже мой наставник не встречал подобного состояния у своих пациентов.

— Классическая схема сектантов, — хмыкнул Круглов и довольно усмехнулся. — Значит, если повезёт, скоро секта лишится ещё одного инструмента вербовки.

Я снова кивнул, отметив про себя, что под «решением» Круглов, скорее всего, подразумевает поджоги всех обнаруженных точек. И, вероятно, вместе с охраной. И алхимиками. А это было опасно: если Серые начнут торопиться, первая же ошибка может стоить им конфликта с Братством Жандармов.

Тем временем Круглов свернул к одному из зданий, к которому примыкала большая открытая летняя веранда. Она располагалась в тени старых, узловатых вязов с толстыми стволами и листьями, дрожащими даже при полном безветрии. Свет проходил сюда только пятнами, рисуя в темноте редкое кружево — будто само солнце не желало заглядывать под эту зелёную крышу.

На площадке в два ряда стояли деревянные столы, вокруг которых были расставлены удобные плетёные кресла. В воздухе витал запах свежей выпечки и немного кисловатого травяного настоя.

До обеденного часа оставалось немного, поэтому гостей было мало. Мы устроились в креслах у дальнего столика. Перед нами тут же появилась официантка и положила папки с меню.

— Готовы что-нибудь заказать сразу? — уточнила она.

— Позовём, когда определимся, — сказал Виктор, изучая меню. — Пока подайте нам вашего фирменного чая.

Официантка кивнула и исчезла. Я откинулся на спинку кресла, взгляд скользнул вверх — по балкам террасы, где были закреплены магические фонарики. Даже днём они светились тусклым синим.

— И кто же ими руководит? — спросил Круглов.

Я открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент к столу вернулась официантка с подносом. Она молча поставила чайник и две чашки.

— Спасибо.

Мы сделали заказ. Я заказал пирог с мясом и сыром. Круглов ограничился пирожками с картофелем и грибами.

И официантка молча удалилась.

Круглов разлил по чашкам отвар. Я взял свою — крепкий настой пах мятой и чабрецом, с лёгким дымком.

— Знаю, что вы давали клятву лекаря и не должны рассказывать о своих пациентах, — осторожно начал Виктор. — Но быть может у вас найдется чего-то чем вы можете поделиться, не нарушая эту самую клятву?

— Мне почему-то казалось, что вы прямо прикажете мне рассказать обо всем, — признался я с легким смущением.

— И тем самым заставив вас закрыться от меня на все замки? — отозвался начальник. — Хоть я не душеправ, но кое-что смыслю в человеческой натуре. К примеру, я отлично вижу, что с вами такой трюк не сработает.

— Но он срабатывает с Муромцевой, — сказал я и сразу же пожалел об этом.

Круглов откинулся на спинку стула и внимательно на меня посмотрел. В его взгляде не было осуждения. Напротив, мне он показался даже теплым.

— Вы очень напоминаете мне своего отца, — внезапно проговорил собеседник.