Жена напоказ - Елена Сергеевна Счастная

всём… Или за этим кроется нечто большее, чем просто желание отведать закусок в приятной компании близких знакомых?

Слуга открыл передо мной дверцу, и, едва я только опустила ногу на ступеньку подножки, Ксавье подал мне руку. А он удивительно расторопен!

Кажется, десятки взглядов тут же впились в нас со всех сторон, пока младший де Ламьер учтиво и по-хозяйски вёл меня к дому. Но вдруг нас догнали возмущённые вскрики, топот по шуршащему гравию – и меня едва не смело с ног огромной чёрной тушей.

– Лабьет! – донёсся издалека разъярённый рёв. – Проглоти тебя Бездна…

Шинакорн ткнулся мне в живот бугристым лбом, и пришлось опереться на руку Ксавье, чтобы не упасть.

– Удивительно, – проговорил тот. – Никогда не видел, чтобы он так кого-то встречал.

Пёс, кажется, едва не повизгивал, точно щенок, бодая меня и напрашиваясь на ласку. Чем ставил меня в довольно неловкое положение. И правда, с чего бы такие нежности? Я всё же погладила шинакорна между ушами, а тот извернулся и уткнул в мою ладонь холодный влажный нос.

– Ну, здравствуй. – Удержать улыбку не удалось, как ни старалась.

– Лабьет… – голос его хозяина раздался уже гораздо ближе.

Слегка взмыленный герцог, оставив попытку догнать своего несносного пса, остановился и одёрнул тонкий льняной жилет, когда мы с ним столкнулись взглядами. На фоне нежно-зелёной листвы, что переливалась солнечными бликами, Ренельд казался ещё более строгим, высоким и широкоплечим. А малахит его глаз – ещё более холодным.

– Я уже подумал, что Лабьет сошёл с ума, – весьма хмуро проговорил он, направляясь к нам уже с гораздо большим достоинством. – А это, оказывается, вы.

– Я думала, на меня упала гора. А это, оказывается, ваш пёс.

Герцог с укоризной покосился на шинакорна, а тот попытался спрятаться за меня – надо сказать, крайне безуспешно. При его-то размерах.

– Доброе утро, Рен. – Ксавье вышел вперёд. – Я думал, ты не приедешь.

– Я тоже так думал. – Тот приподнял уголок рта, отметив коротким взглядом, как его брат кладёт мою ладонь себе на сгиб локтя. – Но мать сказала, это важно. Поэтому пришлось.

Он посмотрел на Лабьета и качнул головой в сторону. Шинакорн, наконец перестав корчить из себя блаженного, деловито последовал за ним. Ксавье ещё некоторое время задумчиво смотрел им вслед, а затем повернулся ко мне.

– Насколько часто, миледи, вы общались с Ренельдом? – его вопрос едва не заставил меня вздрогнуть.

Ладонь маркиза, что лежала поверх моей, вдруг сжалась крепче. Тут хочешь не хочешь, а задумаешься, что же ответить. Как будто он пытался заставить меня считать себя в чём-то виноватой. Заочно. А его сиятельство, оказывается, собственник!

– Исключительно в целях следствия. – Я то ли случайно, то ли нарочно умолчала о той недавней встрече в лавке портного.

Почти дружеской – аж целые несколько минут.

Да и вообще, наши отношения с Ксавье ещё не доросли до того, чтобы я отчитывалась. И вряд ли когда-то дорастут. Маркиз для меня должен стать кем-то вроде красивой статуи в саду. Желательно не обнажённой. Выглядит солидно, показывает статус того, кто её установил, но не мешает. На неё только и любоваться, проходя мимо. Главное – ночью не натолкнуться, а то и до исполнения супружеского долга недалеко. Но над этим я собиралась подумать чуть позже.

Но раз от раза моя предполагаемая статуя подавала голос всё громче и громче. И это тревожило.

– Лабьет так не считает, – тон Ксавье стал чуть напряжённее.

– Кто знает, что творится в голове у этого существа. – Я пожала плечами. – Разве об этом стоит беспокоиться? Наверное, у него слабость к женщинам.

Как и у обоих братьев де Ламьер, впрочем.

– Он привык к женщинам Ренельда, – заметил маркиз. – И их почти не замечает. Насколько мне известно.

– Может, запах ему мой нравится…

Я коротко рассмеялась, а Ксавье только беззвучно усмехнулся.

– Может быть. – Он огляделся и вдруг легко взмахнул рукой. – Кстати, одна из последних пассий моего брата.

Я невольно проследила за его жестом. Из небольшого экипажа, который только что остановился во дворе, как раз выходили две дамы. Одна старше – строгая и грациозная, с благородной проседью в волосах. Другая гораздо моложе, поразительно на неё похожая. Видимо, дочь.

– Знаете, мне совершенно нет дела до…

– Леонора де Берг, – перебил меня Ксавье. – Талантливая магисса. И одна из приближенных ко двору герцогини девиц.

Ах, герцог, ах да гроргов сын! Топчет цветник своей матушки. Интересно, а она знает? Или только брату доступна сия тайна, что ещё не стала достоянием высшего света?

Я всё же заставила себя присмотреться к этой девице внимательнее. Хоть от упоминания её отношений с Ренельдом во мне поднялась удивительно тугая волна неприятия. Прямо в груди запекло, словно к ней приложили горячую ладонь. Что странно, ведь я эту мадемуазель де Берг совсем не знала.

Кстати, нас в густых сумерках, наверное, и правда можно было бы перепутать.

Но в целом Леонора оказалась не роковой красоткой, какой я успела её себе представить. Миловидная девица с убранными в высокую причёску волосами цвета тёмного шоколада, хрупкой шеей и округлыми плечами. На её вполне обычном личике ярко выделялась только одна деталь – чуть наивно распахнутые глаза удивительно густой синевы. В сочетании с пышной грудью, что вполне красноречиво была обтянута бежевым шёлком утреннего платья, они наверняка составляли совершенно неотразимый для мужчин тандем.

Ренельд, Ренельд… А я в вас ошибалась. Не только стальные девы томятся в списке ваших побед. Есть в нём место и для трепетных графских дочек. А когда трепещут те их части, что предназначены для этого лучше всего, это, верно, и вовсе завораживающее зрелище.

– Что ж, – сделала я вывод после беглого осмотра “той самой” Леоноры. – Думаю, она неплохо дополняет его светлость.

– Ренельд всех пытается убедить в том, что ему не нужно дополнение. – Ксавье пытливо взглянул на меня.

– А зачем мы вообще разговариваем о вашем брате? – Я улыбнулась, наверное, так очаровательно, что у меня перенапряглись мышцы щёк. – Лучше поговорить о чём-то более приятном.

Банальность, конечно. Но она всё же возымела действие: Ксавье чуть успокоился. Только вот я почему-то нет.

После того как гости устроились в комнатах, все начали собираться на огромном заднем дворе поместья. Да его и двором-то назвать было стыдно. Целый луг, что зелёным полотном простирался вперёд до границы светлого лесочка.

Здесь уже были раскинуты полосатые шатры и лёгкие навесы с полупрозрачным занавесями со всех сторон, чтобы не донимали насекомые, если хоть какое-то из них смогло бы прорваться через купол отпугивающего их заклинания. Всё для