Темная сторона - Натали Смит

– Ты очень устала, нельзя отдохнуть? – он напряженно смотрит в зеркала, как обычно, старается не проворонить очередного лихача, бережет новую машину.

– Нельзя не исполнять обязанности, Маркус. У меня контракт.

Я ждала, что снова явятся молодчики в камуфляже и напомнят про неубитого Кощея, но никто не приходил, не звонил и не угрожал. Сплошная работа. Даже выкрасть головешку из Казимирова шкафа не пытались. Неужели никто не знает, где мы его припрятали? Он вроде как вещь, которая всем нужна, но и не сильно нужна, если подумать. Провел многие годы традиционно для своей роли – пленником, лишен всего, кроме необъятного гонора, но теоретически ценен.

Неисповедимы пути корпорации.

Я все‑таки проворонила момент дремы: тело стало невесомым, в реальности остался крохотный уголок сознания. Слышала, как Маркус снова что‑то говорил, но не воспринимала. Вот и вчера понимала, что сплю, но никак не могла очнуться. Вновь переживала встречу с Добрыней, наш разговор про голову Кощея. Богатырь, как на повторе, хмурился, снова спрашивал, что я собираюсь делать, а я снова рассказывала, что мне бы хотелось извлечь из него пользу и вообще он что‑то знает про то старое кладбище, где меня пытались выпить досуха и пеняли на мою излишнюю живучесть, называли «неправильной».

– Я бы обходил погост стороной и избавил мир от этого гада, если хочешь знать мое мнение, Яга, – сказал Добрыня. – А ты снова в пекло лезешь. Вряд ли кто‑то придет за тобой сам, это ты к покойникам пожаловала, а оттуда никто не попросится в гости.

– Может, и придет, – загадочно буркнул тогда кот. А потом дома рассказал про упыря с того самого кладбища, как ловили нежить во время учебы в Академии. Хвастался бесценным опытом и секретным оружием – перцем. Звучало смешно. Но кот не смеялся. Я только укрепилась в своем желании разобраться с непонятным явлением.

Маркус резко затормозил, я проснулась от рывка. Ожидала увидеть свой дом, услышать привычные крики малышни на детской площадке, а оказалась на территории с гаражами, ЛЭП и полным запустением. В довесок уже стемнело, так что весь прекрасный пейзаж рассмотрела в свете фар. Металлические опоры для проводов, кусты, ржавые старые гаражи. Так себе вид, не Доминикана на закате.

– Куда ты меня завез, Маркус?

– Выгуливать твою тьму, малышка. Знаю, ты устала, но это и к лучшему, меньше самоконтроля.

Захотелось жахнуть его молнией. Я плохо держу себя в руках при таких нагрузках и с недостатком сна. Непроизвольно скрипнула зубами от досады.

– Да, Джьянина, разозлись, хватит уже фонарем работать, – хмыкнул Маркус, вышел из машины и щелкнул зажигалкой. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Вас когда‑нибудь брали на слабо? Помните это чувство: зажатость, желание отказаться, а на лице – вся бравада мира? Ну, должна быть, а по факту как получится.

– Не самое лучшее место для испытаний, – буркнула я. Не люблю ходить под линиями электропередач: провода гудят, как разъяренный улей, того и гляди жалить начнут. Мне бы в голову не пришло тренировать силы в таком месте. – Я могу оставить без света целый район.

– Ты слишком много думаешь о других.

– Это помогло мне выиграть сражение. Думать не только о себе бывает полезно для мира.

– И что это дало тебе?

– Горечь потерь в основном.

– И ты все равно продолжаешь.

– Да, я такая…

– Дура?

Ветер швырнул в колдуна сор, пожухлые позапрошлогодние скелетики листьев, пыль. Затушил сигарету. Гул проводов смешался с ропотом голосов, и я не стала бороться. Этот колдун слишком много о себе возомнил!

* * *

– Давай, чего ты ждешь? Он хочет, так сделай ему больно!

– Вы же из магического солнца, должны быть светлыми, а вы как подделка…

– Сама ты подделка, недояга, некостяная нога! Силы воинов прошлого даны тебе, приручи нас, используй, – переговорщик засопел как будто обиженно. – Нельзя быть воином и не запачкать кровью одежд. И века гореть нельзя, рано или поздно станешь углем.

* * *

Маркус снова открыл рот, видимо для очередной порции гадостей, но я не дала продолжить: порыв ветра забил ему в глотку все слова, что он собирался сказать. Колдун отшатнулся.

Назвать меня дурой оказалось недостаточно для вспышки неконтролируемого гнева. Я пристально смотрела на Маркуса и понимала, что он провоцирует меня на нечто из ряда вон, к чему я не готова в условиях города и отсутствия врагов. Он отбросил окурок, насмешливо раскрыл объятия:

– Не стоит недооценивать привлекательность темноты. Даже самая чистая сердцем тянется к ней, во тьме страсть гуще.

– Страсть воительницы может оказаться разрушительной, – мои губы против воли растянулись в улыбке. Я не шагнула к нему, нет… он шагнул ко мне, влекомый ветром. Паучьи глаза блестели в свете фар, колдун не боялся, так и продолжал держать объятия раскрытыми. Во мне проснулся азарт, захотелось увидеть в этом нахале испуг. Кулаки сжались, кончики пальцев покалывало, вокруг поднималась пыльная буря, а над нами прокатился раскат грома. Маркус через силу поднял голову к небу и улыбнулся. Кто из нас дурак?

Ближайшая вышка плюнула искрами – где‑то наверху коротнуло. Маленький персональный звездопад в честь темной парочки. Голоса ликовали, но не пытались меня затопить, скорее ждали триумфального выхода из заточения. Колдун неумолимо сокращал расстояние, не беспокоясь о своей безопасности. Удовлетворение наполняло, мощь пьянила: стоило чуть больше захотеть, выдохнуть из себя радость свободы в одном довольном «ах!» – и аварии не избежать. Вышки рухнут, упругие змеи‑провода оборвутся, рассыпая искры, часть города скроется во мраке, как я. Врожденная ответственность не давала спустить свору гончих молний и посмотреть на это шоу. Я балансировала на краю пропасти, сцепившись взглядом с колдуном. Давным‑давно я боялась тыкать пальцем в людей и нелюдей – они летели кубарем, – теперь мне захотелось обратного эффекта и я поманила его к себе. Маркуса дернуло, будто невидимый великан встряхнул его за грудки и рывком придвинул еще ближе, почти столкнув нас нос к носу. Ветер кружил, поднимая камни, закручивая воронку смерча, мелкий сор противно ударялся о машину, царапая краску. Была новая машина, стала – видавшая виды, но это не мои проблемы.

Черные радужки, черные склеры, черные силы… Как будто городская страшилка. Я могу стать страшилкой.

«Тебя будут бояться, твои силы велики и необузданны», – шептал переговорщик.

– Джьянина, – прочла я по губам Маркуса.

Смерч укутал нас. Скрыл от посторонних, как соприкоснулись губы, как сомкнулись объятия. Это не было похоже на первый раз в аэропорту: быстро, дерзко и без обязательств. Поцелуй колдуна