Корпорация попаданцев 3 - Дмитрий Яковлевич Парсиев

полк за ноунеймом, даже если он носит фамилию Кротовского… извините за каламбур.

Кто-то из владетелей согласно покивал, кто-то промолчал, но никто не захотел встать на сторону мамы. По-моему, мы глупо поспешили, завалившись на сходку этих влиятельных интриганов. Они не впустят в свой круг кого-то со стороны, даже когда динозавры Хоря придут под стены Кустового. А уж передать кому-то полноту военной власти они вообще не согласятся ни при каких условиях.

— Господа владетели, — слово взяла тетя Ева, и мне подумалось, что она прекрасно знала заранее, как отреагируют эти «хозяйствующие субъекты» на мамино требование, и просто дожидалась, когда они упрутся, — Понимаю ваши сомнения. На вашем месте я бы проявила не меньшую осторожность. Но угроза реальна. Ничего не делать — хуже, чем идти на некоторый риск. Я отвечаю за Максима. Я принимала кое-какое участие в его воспитании.

— И только поэтому, дорогая Ева, мы все еще продолжаем этот бесперспективный разговор, — отозвался владетель, — Но одних ваших гарантий недостаточно.

— Что вы хотите конкретно? — тетя Ева перевела переговоры в деловую плоскость.

— Этот ваш Максим должен показать, чего он стоит, — владетель ухмыльнулся.

— У нас нет времени, — попыталась настоять мама.

— Что. Вы. Хотите. Конкретно, — отчеканила тетя Ева, проигнорировав мамины слова.

— А мы, представьте себе, собрались как раз по самому животрепещущему поводу, — сообщил владетель, — Не нашествие тварей Изнанки, о котором мы пока ничего не слышали, а по вполне конкретному, как вы и хотели.

— Что за повод? — спросила тетя Ева.

— Сегодня ночью был украден талисман нашего города.

— Макр «Степная ночь»? — проявила осведомленность тетя Ева.

— Он самый. И, главное, до чего ловко сперли. Охрана ничего не заметила. Только утром обнаружили пропажу.

— У вас есть подозреваемые?

— Есть. Прошел слушок, что в городе видели Колю Воробья. Провернуть такое дельце под силу только ему.

— Исключено, — отвергла тетя Ева, — Коля Воробей сгнил на каторге в Изнанке.

— Очень может быть, — не стал спорить владетель, — Вот пусть ваш Максим себя и покажет.

— Пусть поймает вора и вернет «Степную ночь», — добавил другой владетель, — Проявит смекалку, ловкость и удачливость, как проявлял Сергей Кротовский. Вот тогда мы поверим, что этот ваш Максим наследник Кротовского не только по фамилии.

Тетя Ева молча развернулась и направилась к выходу. Мы пошли следом за ней. Лично я посчитал, что план провалился, и нам надо придумывать новый план, но тетя Ева меня удивила.

— Максим, — сказала она, когда мы снова сели в машину, — Мы должны найти этот макр.

— Как?

— Пока не знаю. Съездим на место преступления, здесь недалеко.

— А смысл? Если этот, как его… Воробей… ночью украл макр, у него было полдня чтобы свалить из города. Не только из города, а из этого мира.

— Не факт, — возразила тетя Ева, выводя авто на дорогу, — Во время кражи он истощил магическую силу. Ему нужны минимум сутки, чтобы ее восполнить. Иначе его легко поймать. Нет, похититель, будь то Коля Воробей или кто-то еще другой сейчас сидит в какой-нибудь дыре и ждет, когда восполнится его магический потенциал.

— Но ты сказала, что Воробей умер на каторге.

— Умер. И вот это загадка.

— Возможно, кто-то натянул на себя личину Воробья, чтобы сбить с толку полицию, — предположила Катя.

— Тоже вариант, — согласилась тетя Ева.

Она остановила машину возле каменного двухэтажного здания с вывеской «народный дом-музей г. Кустовой». Когда мы вошли внутрь, тетю Еву узнали и, как я понял, ее появлению не удивились. Скорее, даже поджидали. Тетя Ева, насколько мне известно, возглавляет какую-то секретную службу, так что ее прибытие на место резонансной кражи в порядке вещей.

— Рассказывайте, — потребовала она.

— Кража совершена ночью. Ориентировочное время — четыре часа ночи, — скучным голосом начал излагать человек в мятом плаще, — Похититель преодолел четыре степени защиты: три замка и один магический полог.

Человек в плаще подвел нас к стеклянному кубу, внутри которого на высокой подставке был до этого выставлен на обозрение макр. Теперь подставка пустовала.

— Я вижу два замка: вот и вот, — сказала тетя Ева.

— Еще один замок потайной, — пояснил человек в плаще, как я догадался, следователь, — Он вот здесь, спрятан под вторым замком. Все вскрыто очень профессионально. Я бы даже сказал, с применением магической способности «ловкость рук» или тому подобной. Уровнем не ниже четвертого.

— А у Коли Воробья была магическая способность? — поинтересовалась тетя Ева.

— Да. У него пятый уровень «ловкость рук», — ответил следователь, — Что, правда, не объясняет двух вещей. Во-первых, Коля Воробей три года, как считается мертвым.

— А во-вторых?

— А во-вторых, для того, чтобы вскрыть четвертую степень защиты, а она магическая, ловкости рук недостаточно. Для этого нужна другая магия, я бы сказал, полноценная магия. Коле Воробью такое не под силу.

— Значит, был сообщник, — заключила тетя Ева.

— Не было сообщника, — возразил следователь, — Вечером уборщица тщательно вымыла полы мыльным раствором. На мыльной пленке, даже высохшей, следы очень хорошо читаются. Была только одна пара ног.

— Размер обуви?

— Сорок первый. Именно такой, какой был у Коли Воробья, — следователь усмехнулся, — Я направил запрос на каторгу, где он отбывал наказание. Прямой связи с Изнанкой нет, так что ответ будет только через несколько дней. Но я так скажу, что ничего нового мы не узнаем. Пришлют копию свидетельства о смерти и копию акта о захоронении. А эти копии у меня и так уже есть.

— Есть что-то еще? — спросила тетя Ева.

— Еще могу добавить, что в музей похититель проник заранее, спрятавшись вон в той подсобке. А как он отсюда убрался, неизвестно.

— Что значит, неизвестно?

— То и значит, — следователь пожал плечами, — Похитив макр, он подошел к окну, оттянул ставню… вот здесь, видите, краска содрана… фомкой оттянул немного на пару сантиметров, и все.

— В смысле, и все? Он же не мог пролезть в двухсантиметровую щель?

— Видимо, как-то пролез.

— Что думаете в целом? — задала тетя Ева не очень понятный вопрос, но следователь ее понял.

— В целом, я думаю, дело — висяк. Сработано чисто. Ни черта мы не