Жена на полгода - Ольга Иконникова

Их было человек восемь — в суматохе было трудно сосчитать точней. Нас — пятеро, в том числе двое женщин. На дорогу, преграждая нам путь, была брошена здоровенная коряга.

— Дамы и господа, — по-шутовски раскланялся перед нами рыжебородый верзила, который, судя по всему, был у них за главного, — простите, что побеспокоили, но, если вы хотите продолжить ваш путь, соблаговолите проявить благоразумие и расстаться с вашими кошельками добровольно.

— И не забудьте снять с себя драгоценности! — прибавил другой, темноволосый.

Они нас явно недооценили - иначе не решились бы подойти к нам так близко. И мы, переглянувшись с мадемуазель Вилар, решили, что лучшая защита —нападение. Она бросила нож, который я даже не успела заметить в ее руках, так ловко, что стоявший у дерева на обочине дороги парень рухнул как подкошенный. Я же сделала выпад, и острие моей шпаги впилось темноволосому в бок. Погода уже который день стояла теплая, и его верхняя одежда была залихватски расстегнутой— если бы не это, мне вряд ли удалось бы ее проткнуть.

Но с нашей стороны тоже были потери — наш кучер лежал на снегу без движения, и правая рука его была в крови. Но фехтовали мы лучше наших противников - те, не ожидая от нас столь решительного отпора, растерялись, и это дало возможность герцогу эффектным приемом ранить еще одного.

Мы махали шпагами, прижавшись спинами друг к другу, и судя по тому, что его противники не решались подойти к нему на расстояние удара, рука его была еще крепка. Впрочем, он тоже оценил мое мастерство.

— Должно быть, ваш дядя-священник был отменным фехтовальщиком, сударыня!

Я предпочла промолчать.

Мадемуазель Вилар тоже оборонялась успешно, а вот Даниэль вызывал у меня беспокойство — ему пока удавалось отражать удары, но было видно, что практики в этом деле у него слишком мало, и каждое следующее движение его руки выходило чуть менее быстрым, чем предыдущее. И это видела не только я — вычислив у нас самое слабое звено, сразу двое наших противников нацелились именно на месье Томази.

И хотя потом герцог заявил, что мы справились бы и сами, подмога в лице месье Тьери и его людей оказалась весьма кстати. Пятеро разбойников, что еще стояли на ногах, были окружены и задержаны, и следователь решил провести допрос их главаря прямо тут, на месте.

— Кто нанял вас, любезнейший?

На лице рыжебородого отразилось такое искреннее изумление, что я засомневалась в нашей правоте. К такому же выводу пришел и месье Тьери.

— Думаю, ваша светлость, мы ошиблись, и это нападение не имеет к нашему преступнику никакого отношения. Полагаю, что нападения на другие кареты — дело рук этих же разбойников, и на сей раз их тоже никто не нанимал. Если бы наниматель всё-таки был, они не стали бы этого скрывать — напротив, им было бы выгодно переложить всю вину на него.

— Вы думаете, это совпадение? — разочарованно спросила я. — Но не слишком ли много совпадений в этом деле?

— О чем это вы говорите? — рассердился герцог. — Мне кажется, я имею право это знать. Судя по всему, вы не были удивлены, когда на нас напали. И вы, месье, кажется, оказались тут не случайно? Я требую, чтобы вы всё мне рассказали!

Месье Тьери посмотрел на меня, и я кивнула. Наш план провалился, и возможно, уже не было смысла что-либо скрывать. Может быть, если преступник поймет, что нам известны его предыдущие деяния, это удержит его от последующих?

— Мы полагаем, что смерти жен вашего сына отнюдь не случайны, — сказал месье Тьери.

— Вот как? — вмешался месье Томази. — Я давно это подозревал. И именно поэтому, ваша светлость, я так беспокоился за вас.

Но герцог был не склонен с нами согласиться:

— Какие нелепицы вы говорите, сударь! Кому бы понадобилось их убивать?

Но месье Тьери не успел ответить на этот вопрос — потому что Даниэль вдруг рухнул на дорогу. Он не двигался, хотя, кажется, дышал, а губы его странно, посинели.

— Что это? Что с ним такое? - вскричал Лефевр.

— Если бы я не знала, что он не ел и не пил ничего за последние несколько часов, —ответила мадемуазель Вилар, — то я бы сказала, что это — отравление.

— Это похоже на действие магического отката, — предположил месье Тьери и покачал головой. — Я уже видел такое однажды — губы того человека тоже были синими. Правда, тогда речь шла не об отравлении, а о ножевой ране. О ножевой ране, рядом с которой не было ножа.

До меня с трудом доходил смысл его слов. Магический откат? Значит, отравить пытались вовсе не Даниэля?

Стало трудно дышать, и я покачнулась.

— Кто-то покушался на маркиза Ренуара?

Думать об этом было невыносимо. Нет, только не это! Как я могла оставить в замке его одного? Почему не подумала, что рано или поздно преступник может нанести удар именно по нему?

Карету уже развернули, и теперь мы мчались в обратную сторону. Даниэля разместили на противоположном сидении, и голова его лежала на коленях мадемуазель Вилар, мы же втроем - я, герцог и месье Тьери — сидели, тесно прижавшись друг к другу.

— Я всё еще ничего не понимаю, — пожаловался его светлость. — Может быть, вы всё-таки изволите мне что-то объяснить?

— Мы охотно объясним вам всё, но прежде прошу вас, ваша светлость, ответьте мне на один вопрос, — я повернулась к нему, и хотя в карете царил полумрак, я могла разглядеть его лицо. — Даниэль Томази — ваш сын?

— Что вы себе позволяете, сударыня? — возмутился он. — Как вы могли такое подумать? У меня есть законный сын, и говорить о ком-то другом не имеет никакого, смысла.

— Простите, сударь, но дело зашло уже так далеко, что, продолжая беречь свою тайну, вы вредите как раз маркизу Ренуару. Если мы правы, и покушались действительно на него, то только правда может помочь нам вывести преступника на чистую воду. И если вы не намерены покрывать преступника, то советую вам ответить на вопрос ее светлости. Скажу сразу — в числе подозреваемых были вы сами, месье Томази, его мать, ваш племянник, первая жена вашего сына мадам Абелия, ваша подопечная мадемуазель Ганьер и ваш дворецкий месье Барруа. Я полагаю,