Соломенная графиня - Ана Адари

вас прелестная малышка, – кивнула она на девочку, с любопытством выглядывающую из-за материнской юбки. Золотоволосая дама была такой красивой! – Она почти ровесница моего Рона. Дети будут расти, и играть вместе, я и сына собираюсь забрать сюда, в Арвалон. Пусть привыкает. Он ведь будущий лорд щита, – с гордостью сказала графиня Руци.

И леди Эвандер не посмела отказаться от столь щедрого предложения. Они будут жить, как одна большая семья. Потому что самое ужасное для вдовы – это одиночество.

А эта леди довольно мила. Жена Генриха. Посмотрим, как дальше все сложится.

А вскоре обнаружились и другие обстоятельства, которые потребовали присутствия в доме сильной бытовой магички. Не считая целителя.

Графине стало плохо, и обеспокоенный Генрих рванул за попечителем местного госпиталя, полагая, что все дело в климате. Горы есть горы.

– Поздравляю, ваша милость, – с улыбкой сказал маг желтого уровня после тщательного медицинского осмотра леди. – Ваша супруга ждет ребенка. И двух лет не прошло, как она родила вам сына, рановато, конечно, наступила новая беременность. Но тут уж ничего не поделаешь. Все уже случилось, – развел руками целитель.

– Ребенок?! – озадаченно сказал граф. – Лердес, беременна?!

Она сама была смущена. Как быстро! Должно быть, это случилось в ту самую ночь, когда они с Генрихом сбежали из дома гра Ферта, с бала, данного генералом в честь героев Арвалона.

Леди Котисур пришла в ужас, когда узнала, что дочь собирается рожать прямо в крепости. Боги! В горах! В военном гарнизоне!

– Какое безрассудство! – возмущалась она. – Всем известно, что лучшие целители живут в столице!

Но Лердес была непреклонна. На этот раз муж возьмет на руки ребенка в ее присутствии. И никуда не исчезнет после этого.

… – Ваша милость, у вас сын! – сияя до ушей, сказал попечитель гарнизонного госпиталя, после того, как передал младенца акушерке, ассистирующей при родах графини. – Прекрасный, здоровый мальчик!

– Как мы его назовем? – спросила хоть и уставшая, и до смерти измученная, но счастливая Лердес.

– Мне нравится, когда в мужском имени много твердых согласных. Герард. Как тебе?

– Замечательное имя, – улыбнулась графиня. – Надо сообщить в столицу.

– У лорда-командующего сын родился! – прокатилось по Арвалону. – Слава будущему лорду щита!

Салют начался без распоряжения на то самого графа. Просто все дружно принялись палить и пить. Такое событие! Супруга высшего лорда родила в военном гарнизоне! Настоящая боевая леди! Не то, что эти красные неженки!

Но Генрих встревожился.

– А если твари попрут? – нахмурившись, спросил он. – Надо бы усилить оборону. Пустошь ведет себя странно.

Над ней и в самом деле разливалось зарево. Лорд-командующий долго стоял на стене, вглядываясь вдаль. А когда спустился вниз, озадаченно сказал:

– В жизни такого не видел! Хотя повидал я здесь всякое. Будь у меня богатая фантазия, я предположил бы, что Владыка запускает фейерверки. Вы тоже это слышите?

– Как будто гром гремит, ваша милость, – переглянулись дозорные.

– Но это невозможно! Пустошь поглощает все звуки! Будем считать, что это эхо нашего салюта. Но я на всякий случай прикажу усилить посты.

Тревога Генриха оказалась напрасной. Наутро над Арвалоном безмятежно сияло солнце. Горизонт был чист, мало того, полный штиль. И ни одной твари вблизи. Казалось, пустошь охраняет покой роженицы.

В колыбели рядом с постелью Лердес сладко спал очаровательный мальчик с волосами, словно из зыбкого лунного света.

А над империей незримо всходило кровавое солнце.

Эпилог

шестнадцать лет спустя…

– Демоны меня разорви, но я волнуюсь! – Генрих виновато посмотрел на жену. – Когда Рону исполнилось шестнадцать, и мы пошли в Храм, то я был страшно горд. У меня тогда был великий праздник. А сегодня я чувствую себя как-то не так, – пожаловался граф Руци.

– Гер, конечно не так высок ростом, как его старший брат, да и в плечах не столь широк, но в нем уже чувствуется красный лорд. Ты напрасно сомневаешься, дорогой, – вздохнула Лердес и поправила прическу. Она надела парадное платье в честь знаменательного события.

– Он и лицом пошел в тебя. Уж больно смазливый мальчишка. А вырастет – так и вовсе… Ему даже флер не будет нужен, чтобы очаровывать барышень. Но, демоны меня возьми, почему же он блондин? А? Дочки-то у нас темноволосые. Да и Рон – брюнет.

– Ты ведь сам сказал, что Гер похож на меня. У меня же светлые волосы. Все по-честному. На четырех брюнетов в семье два блондина.

– А на боевого мага он совсем не похож! – сердито сказал Генрих. – Вот я и волнуюсь.

– Он просто другой. Не такой, как Рон. Ты потому и не позвал на церемонию никого кроме Соларда и Мэйт? Когда через обряд обретения магии проходил Рон, в Храме было полно гостей. Но хочу тебя разочаровать, – лукаво улыбнулась Лердес. – Рон и Максимилиан выпросили увольнительную, чтобы поприветствовать брата, когда в его магическом перстне засияет красный камень.

– Ты уверена, что красный? – с иронией спросил Генрих.

Он стиснул руку жены, когда гра Калверт, проводивший обряд, произнес решающие слова:

– Да прибудет с тобой магия.

И тут же в Храме потемнело. А потом из-под купола ударил кровавый луч. Будто сами небеса раскололись, и на мраморные плиты пола полилась кровь. И звук при этом раздался, похожий на удар грома. Но через секунду все стихло, и вновь засияла радуга.

Герцог гра Калверт тоже выглядел озадаченным. Никогда еще он такого не видел. А бросив взгляд на правую руку Герарда, невольно вздрогнул.

– Какой странный цвет, – сказал Солард. – Она даже не красный, этот камень. Похож на почти уже остывшие угли в костре. А по ним пробегает какое-то мертвое пламя. То ли синее, то ли белое.

– На глаз лича он похож, – мрачно сказал Генрих. – А уж я их повидал немало.

– Тем не менее… – опомнился грааль. – Лорд Герард Руци, я тебя поздравляю. Свет был красный, и яркий, так что ты отправляешься в академию, а когда закончишь ее, займешь свое место в щите империи.

– Не бойся, Гер, – шагнул к двоюродному брату Максимилиан Калверт. – За нашими с Роном широкими спинами в академии тебе будет спокойно.

– А почему ты решил, что я кого-то боюсь?

Герард машинально сжал в кулак правую руку. Вот чего ему не хватало! По жилам разливалась какая-то вязкая субстанция, похожая на кипящую смолу. Он удивился, что отец страшно зол, а мать усиленно пытается что-то вспомнить. Он без труда мог залезть в голову Рона и приценивался к Максу Калверту, очень сильному менталисту.

Смогу или не смогу?

С этой вновь обретенной силой еще предстояло свыкнуться. Но в