Меня укутай в ночь и тень - Дарья Алексеевна Иорданская

– Кто это?

– Не знаю. – Дернув Элинор к себе, Федора сама прижалась к стене и перевела дух. – В мире хватает странного и страшного. Только дураки считают, что все разложили по полкам и занесли в энциклопедии.

– Как это верно, – согласился голос из тумана.

– Пропустите! – приказала Федора голосом необычайно звучным и властным.

Белая мгла расхохоталась жутко и вязко.

– Это не место и не время для живых, ведьмочка моя. Вы ступили на путь, которым ходят только мертвые.

На мгновение, точно по чьей-то команде, туман рассеялся, и Элинор увидела перед собой покрытую зеленоватым мхом фигуру печального ангела. Надгробие. И ряды других надгробий, великое их множество. И прижимались они с Федорой не к стене дома, но к склепу.

Туман снова набросился на них, но теперь Элинор видела в его молочно-белой взвеси зыбкие призрачные силуэты, тени. Жестокие тени. Злые тени. Голодные тени.

– А г-говорят, призраков не существует, – пробормотала она.

– Кто это говорит? – хихикнул все тот же голос у ее уха. Многоголосый голос. – Живые говорят? Живыыыыыыые.

– Что делать? – шепнула Элинор, теснее прижимаясь к Федоре, губами касаясь ее уха, но ощутила лишь труху, струпья, давно сгнившую, успевшую истлеть и высохнуть плоть. И то, что стояло подле нее, то, что мгновение тому назад было живой ведьмой, осело на землю грудой костей.

Элинор была одна посреди кладбища, посреди тумана, посреди самого страшного своего кошмара. И опустив взгляд, она увидела, как туман медленно окрашивается алым, точно кровь выступает из-под земли.

Глава шестнадцатая

Элинор себя чувствовала жертвой, и ей это не нравилось. Не нравилось быть беспомощной, не нравилось быть загнанной в угол, не нравилось быть испуганной. Поджилки тряслись. У любого бы затряслись, окажись он на этом кладбище, темном, мрачном, мертвом, под почти черным, налившимся свинцом небом. В окружении теней. Тени также были мертвые, но притом – поживее иных людей, кого Элинор знавала в своей жизни.

Пахло странно, сладко, вроде бы – лилиями и в то же время совершенно по-иному. А еще – жирной могильной землей. Элинор старалась вниз не смотреть, потому что знала: там, у ее ног, копошатся белые черви. Ждут добычу, потому что прежнюю уже съели, переварили и испражнили.

А еще Элинор испытывала весьма иррациональное чувство: она была тут лишней. И эта инаковость делала ее… будто бы защищенной. Ее не сожрут – подавятся, поперхнутся, отравятся. Но и уйти отсюда так запросто не получится.

Представив себе, что вечно будет бродить по этому кладбищу, Элинор запаниковала. Вечность – это слишком долго. Да еще Федора куда-то запропастилась. Умом Элинор понимала, что Федора Крушенк – ведьма и у нее куда больше шансов выпутаться из неприятностей. Но так это умом, а сердце замирало от тревоги и ужаса.

Тишина была вокруг. Если не считать шелеста и шепота, которые издавали тени. Звук этот был назойлив, но до того естественен, до того ожидаем, что воспринимался только лишь частью давящей звенящей тишины.

Затем туман вдруг сгустился, сложился в фигуру, несомненно, человекоподобную, но… внечеловеческую. Для начала, у людей не бывает щупалец. Они тянулись во все стороны, трогали осторожно тени, и тварь шелестела несколько слов на незнакомом Элинор языке. Слова, однако же, были понятны: «Пойдешь со мной?»

– Это Хуарр, – услышала Элинор смутно знакомый голос. – Большой модник. Никогда у него не задерживается надолго. Ничто.

Элинор обернулась. Человек, стоящий за спиной, был ей действительно знаком, но никак не удавалось сообразить – откуда. Высокий, стройный, статный, одетый с иголочки, но… Элинор отчего-то никак не могла понять, по моде какого именно века. Красивый. У него было умное лицо, не просто красивое, но – привлекательное. Импозантная седина на висках. Серебристые глаза, очень внимательные, но вместе с тем – насмешливые.

– Акор. – Незнакомец поклонился вдруг изящно. – Рад встрече во плоти.

– Пришли, чтобы снова говорить загадками? – спросила Элинор хмуро.

Акор раздражал ее чем-то. Было множество причин, чтобы злиться, не доверять, опасаться, и в то же время подлинная причина была глубоко иррациональна. Настолько, что Элинор и не знала, как реагировать.

Впрочем, Акор ее проигнорировал.

– Хуарру всегда нравилось играть в бога, его многие почитают проводником в загробный мир. Правда, надо отдать ему должное, он свое слово всегда держит. Он дает, что пообещал.

– Например? – спросила Элинор.

Акор вдруг взял ее под руку и повел куда-то. Приноровиться к его широкому шагу было непросто, тем более что подол платья отяжелел от влаги и грязи.

– Да кто ж его знает? Я всегда заключал сделку только с живыми. После смерти врать становится куда проще, а люди и так-то не слишком правдивые создания. И до чего же непостоянные! С устройством мира и то определиться не могут, а уж за пять – семь тысячелетий можно было прийти к каким-то выводам!

Элинор вынудила его остановиться и вырвалась.

– Куда мы идем?

– Прочь отсюда, – спокойно ответил Акор. – Если, конечно, тебе тут не понравилось, Э-ли-нор.

Имя ее он произнес медленно, по слогам, глядя с насмешкой.

Нет, ей тут не понравилось. Совсем не понравилось. Элинор обхватила себя за плечи, провела ладонями по влажной отяжелевшей ткани индийской шали. Пошла следом за Акором, не позволяя больше к себе прикасаться.

– В действительности, – весьма неохотно признал он после довольно долгого молчания, – мне нужна твоя помощь, Линор.

– Я никому не позволяю так называть себя, – холодно сказала Элинор. – Мисс Кармайкл, прошу вас.

– Никому, кроме Дамиана Гамильтона, – усмехнулся Акор.

Тут был случай особый. Об этом Элинор смолчала, скрестила руки на груди и спросила еще холоднее:

– Что за помощь?

– Небескорыстно, конечно, – улыбнулся Акор. Улыбка эта по всему должна была выйти жуткой, зубастой, выдающей в нем чудовище. На деле же она оказалась милой и располагающей к себе. – Взамен я дам добрый совет.

– Совет? – фыркнула Элинор. Туман промочил платье, она начала зябнуть, и это не улучшало настроение. – Я предпочту ответную услугу. Мне нужно найти Федору Крушенк.

– Я выведу ее, как и тебя, – быстро отмахнулся Акор. – Ты ведь знаешь о моем договоре с Гамильтонами?

Элинор кивнула.

– Связи истончаются и рвутся, и мне все сложнее исполнять обещанное, – Акор сокрушенно покачал головой. – Моей жене это не нравится, знаешь ли, а я страсть как не люблю ее огорчать. Тебе придется выполнить мою работу.

– Какую это? – Элинор скомкала, стиснула в кулаке край шали, застыла, глядя на Акора.

– Вызволи Грегори Гамильтона из неприятностей, в которые он сам себя загнал.

– И каким же