Медвежье молоко - Елена Александровна Ершова

– И всё-таки советую провести беседу с сыном. Он распивает пиво после школы, так что новая административка только вопрос времени. До свидания.

Они выскользнули в коридорный полумрак. Оксана цеплялась за рукав Германа, чувствуя, как противно дрожат колени и ноет в груди.

– Думаю, им звонили, – сказала она. – Но на звонок ответил Дима и ничего не сообщил матери.

– Я тоже так думаю, – согласился Герман. – Мне совсем не понравился этот мемориал имени Ани Малеевой.

– Мне тоже. Господи, даже мурашки бегут! Каково жить в одной комнате с призраком погибшей девочки? И Альбинина куртка! Я уверена, что это Альбинина куртка! Боже!

Она всё-таки споткнулась, и Герман притянул её к себе. Зарывшись лицом в тёплую мантию, Оксана давилась слезами и думала – как холодно, должно быть, Альбине, как ей страшно и одиноко.

– Это её куртка, – подтвердил Герман, неумело поглаживая Оксану по плечам. – Но это ещё не говорит о том, что Альбина мертва. – Оксана застонала, и Герман поспешил исправиться: – Будь она мертва, я учуял бы запах. Но я чувствовал только рябину и менструальную кровь. А ещё запах сырости и болота. От Димы смердело сыростью и болотом, а вовсе не пивом и сигаретами, как раньше. Я не знаю, где он пропадал последние пару часов, но обязательно узнаю. Обещаю.

Оксана шмыгнула носом, отстраняясь и шаря в карманах куртки в поисках салфетки, но не нашла, зато пальцы наткнулись на свёрнутый пакетик.

– Вот это выпало из Альбининой куртки, – она выудила его и протянула Герману. – У этой штуки странный и будто бы знакомый запах. Как думаешь, это травка?

Альбинос тщательно изучил содержимое и потянул носом, растирая между пальцами порошок.

– Это совершенно точно трава, но совсем не марихуана. Ты что-нибудь слышала про сон-траву?

Оксана мотнула головой.

– Я расскажу, – пообещал Герман. – Но сначала мне нужно спокойно подумать. У тебя работает телефон? Давай-ка подыщем квартиру, не в машине же ночевать.

Глава 25

Зверь пробуждается

Пока Оксана медленно ела пиццу, Герман звонил кому-то из коридора. Навострив уши, она пыталась уловить хоть слово, но различала только раздражение в голосе мужчины и сама с усилием сдерживала рвущуюся истерику.

Она готова была вернуться в квартиру Малеевых прямо сейчас. Схватить за грудки эту женщину с вечно виноватыми глазами, вытрясти всё, что знает о её сыне, пропаже Ани, появлении в её доме красной куртки с оборванным рукавом. От бессилия хотелось выть. Время неумолимо утекало сквозь пальцы, всё дальше отдаляя Оксану от дочери. Время двигалось к зиме. Осенние листья спрессовывались под ледяной коркой, сгущались тучи – вот-вот повалит снег. Но Герман говорил, что это к лучшему, и плотно задёргивал шторы, проверяя, не осталось ли между ними щели, куда мог бы просочиться свет уличного фонаря.

– Хреновы бюрократы! – ругаясь, Герман вернулся в квартиру и бросил телефон на обувницу. – Ждут, пока рассмотрят ходатайство о постановлении на производство обыска. Семья Малеевых сейчас – пострадавшая сторона, а наличие маленького семейного мемориала вовсе не повод вламываться в их квартиру, чтоб перетряхнуть вещи.

– У них Альбинина куртка! – напомнила Оксана.

– Только это ничего не даёт! – бросил Герман, подходя к окну и в который раз проверяя, насколько плотно задвинуты шторы. – Единственное, что я могу сделать – представить гигиенические средства, найденные в твоей сумке, а ещё результаты ДНК, которые доказывают, что на обрывке ткани чья-то чужая кровь.

Оксана схватилась за голову.

Мир вращался вокруг неё, будто в дурацком калейдоскопе. В нём по кругу сновали ополоумевшие снегири. Немигающим взглядом глядел с другой стороны стекла отец, и ещё был рисунок, оставленный Альбиной.

Герман обнял её со спины неумело, будто стесняясь.

– Нам нужно подождать, – проникновенно заговорил он. – Может быть, снова опросить Малеевых. Сфотографировать газетные вырезки и игрушки. Допросить Диму. Он где-то пропадал, пока мы разговаривали с его матерью, и у него дома хранилась сон-трава. Не знаю, как он замешан в деле погибших детей и замешан ли вообще, но я обязательно поговорю с ним. Только не завтра.

– Почему? Почему мы снова должны ждать?!

Оксана подняла лицо. Взгляд Германа казался напряжённым.

– Мне нужно подумать.

– Если у тебя есть соображения, поделись со мной! Если ты забыл – моя дочь тоже подвергается опасности! Я не хочу найти её мёртвой!

– Мой начальник уверен, что убийца действует через Лес, – сказал Герман. – Он необязательно может быть двоедушником. Он может быть колдуном.

– Я не понимаю.

– Есть люди, которые не имеют звериной души, но изучают древние магические знания – кто-то получает их из книг, а кому-то передают их по наследству. Наверняка ты знаешь о потомственных ведьмах или колдунах. Воображают, будто они договариваются с нечистой силой, только это не совсем верно. Они договариваются с Лесом. Даже не обладая звериной душой, колдуны видят то, что остаётся невидимым для обычного человека. Кто-то умеет поднимать покойников, кто-то – перекидываться в зверя. А кто-то отнимает непрожитые годы у людей. У тех, кому отмерено куда больше времени. У детей.

– Разве это возможно?

– В Лесу возможно всё. Мы потеряли с тобой три дня, Аня Малеева – десять лет. Пока мы ехали сюда, я изучал архивы и вот что обнаружил. Ровно десять лет назад по Карелии и Ленинградской области прокатилась волна пропаж. Шестерых детей нашли в течение недели мёртвыми. Про рябину в отчётах не упоминалось, а смерти списали на несчастный случай и переохлаждение. В нулевых – опять массовые смерти детей в лесах, только на этот раз в Архангельской области. Найдено девять погибших, ещё восемнадцать пропали без вести. В девяностых под Мурманском найдено ещё шесть погибших, пропавших – пятнадцать. В восьмидесятых – пропажи под Псковом и Тверью. Далее ничего найти не удалось, многие архивы засекречены, но я уверен, что, если копнуть ещё – мы обнаружим одни и те же массовые исчезновения детей с перерывом в каждые десять лет.

– Этого не может быть, – слабо проговорила Оксана.

– Не может, – отозвался Герман. – Но происходит. Мы имеем дело или с одним серийным убийцей, или с целой сектой. Ты слышала что-то о белоглазой чуди?

Оксана мотнула встрёпанными волосами.

– Это мифический народ, по преданиям ушедший под землю. Никита говорил про неких людей с белыми глазами, которые ждут его под землёй. Его друг рассказывал о человеке с бельмом. И тебя, Оксана, тоже увёл в Лес какой-то человек с глазами, как у куклы.

Она задохнулась, прижимая ладони к щекам. От ужаса скрутило внутренности, и всё происходящее казалось безумием, каким-то страшным и нелепым совпадением, в которое она отказывалась поверить.