Дух лунной башни - Анна Бахтиярова

на ремне. – Мэтр Шаадей блестяще им владеет, хотя это умение не родовой дар. Мэтр создал сад с прудом, чтобы иметь под рукой ингредиенты для зелий. Но у подобных мирков есть особенность.

– Отражение? – догадалась я, глядя, как Ульрих пытается что-то извлечь из отломанной пряжки.

– Ага. – Он справился с несговорчивым «противником», и в ладонь легла длинная игла. – Обычно отражение недосягаемо. Но нам не повезло. Поэтому надо выбираться. Прости, Лилит, но мне понадобится твоя кровь.

Я отшатнулась. Он что, собрался меня ранить?! Не пойдёт!

– Да не пугайся ты, – снисходительно усмехнулся паразит. – Просто уколю палец. Кровь – самый сильный проводник для призыва. Это не смертельно. Зато твоя искажённая магия способна наворотить дел. Отражение в любой момент может притянуть её заново. Хочешь ещё раз взбеситься?

Я плохо понимала, что происходит. Искажённая магия? У меня вообще нет настоящей магии. Лишь тень, доставшаяся от родителей. Я пустой сосуд, как и все полуцветы. Или не все? После манипуляций Дитрих по ладоням гуляли синие молнии. Они не померещились. Ни мне, ни стерве-преподавательнице.

Пока я хлопала глазами, Ульрих воспользовался моментом – проворно схватил мою руку и молниеносно проткнул палец.

– Ой!

А ведь больно! Игла вошла слишком глубоко.

– Не ной как девчонка, – проворчал староста, сжимая палец, чтобы кровь бежала быстрее. – Полуцветам полагается быть толстокожими.

– Да пошёл ты! – бросила я, борясь с желанием вырваться.

– Так-то лучше. – Он давил и давил, собирая каплю за каплей, пока его левая ладонь не наполнилась, как чаща.

Отвратительное зрелище. Меня чуть наизнанку не вывернуло, когда Ульрих обмакнул в мою кровь вторую руку и принялся тереть ладони, будто мылом. Только они не очищались, а обретали тошнотворный алый цвет.

– Так вот, искажённая магия, – продолжил парень как ни в чём не бывало. – Твои родители настолько несовместимы, что произошёл сбой. Сильнее, чем у большинства полуцветов. Это долбануло по эмоциям. Часто злишься без повода, верно?

Я вынужденно кивнула.

– Это и есть побочка. – Ульрих встряхнул кисти, разминаясь. – Увы, тренировками по контролю её не победить. Можно лишь унять. На время.

«Откуда знаешь?» – чуть не брякнула я. Глупый вопрос. Из личного опыта. У ненаглядного старосты тоже побочка. Светился, как фонарь в ночи, и чуть не улетел, не попрощавшись.

– А как победить?

– В твоём случае никак. Нужна кровь обоих родителей. А Элиас говорил… – Ульрих замялся, поздно сообразив, что сболтнул лишнее.

Мои кулаки сжались. Обсуждали меня, значит? Свиньи!

– Нам пора. – Ульрих поднялся. – Торчать тут нет смысла. Отражение высасывает энергию. Незаметно. А хватятся нас не скоро. Время здесь идёт раз в десять медленнее, чем в реальном мире.

Он поднял руки к белому небу, напомнив дерево, тянущееся ввысь ветвями. Что-то замычал под нос. Или запел. Тягучее, нежное. Я залюбовалась им. Собранный. Цельный. Красивый. О, не просто как парень. А как уверенный в себе маг. Я физически ощущала магию этой песни, проникающую сквозь границу отражения, сквозь вспомогательный мирок – в колледж. Странную магию. В неё, словно ленты в косы, вплели что-то ещё, неуловимое, прячущее истинную мощь.

Ба-бах!

Небеса разверзлись, пропуская вниз нечто длинное, расширяющееся с одной стороны. Загадочный предмет ухнул с высоты – прямиком в руку Ульриха. Приземлился и замер, как верный пёс. Или лучше сказать конь.

Я нервно хмыкнула, не веря глазам.

– Метла? Какого демона?

Ульрих тяжело вздохнул, любовно поглаживая древко транспортного средства.

– Будешь злословить? Или домой полетишь?

– Но…

В зелёных глазах отразилось пламя. Вспыхнуло и погасло.

– Я ведьмак, – сказал Ульрих. Так спокойно, будто сообщал, что ел оладьи на завтрак. – Ведьмак наполовину. Не из тех бледнокровных пародий, вроде твоей хорошей знакомой Джеммы Паскуале. Из настоящих.

– Но настоящих перебили три столетия назад, – возразила я, подходя ближе.

– Угу. А полуцветы так вообще появились непонятно откуда. Взяли и начали рождаться ни с того ни с сего.

Ух, как же мне хотелось врезать по этой ухмыляющейся физиономии! Ведьмак не ведьмак. Сущее наказание!

– Садись, хватит топтаться. – Он перекинул ногу через метлу. – Главное, держись крепче. Яла с характером. И её штормит время от времени.

Я подавила стон. У метлы и имя есть? Балаган отдыхает.

– Мы вернёмся в Гвендарлин, – объяснил Ульрих, пока я устраивалась позади, поправляя изгаженный подол. – Метла привязана к колледжу. Прорвёт любые слои. Шаадею и остальным скажем, что открыли портал, выбираясь из покалеченного сада. Нас не зацепило, ясно? Только потрепало малость. Поняла, Лилит?

Метла взлетела, ветер взметнул растрёпанные волосы. Мои руки крепко обвивали талию Ульриха. Я прижалась к нему всем телом, ощущая его тепло. Это пьянило и будоражило.

– Поняла. Никто не должен узнать, как мы выбрались.

Земля под ногами уплывала всё дальше. Пруд походил на лужу, а высокие деревья на молодую поросль. Ну и высота! Но я не боялась. В детстве завидовала птицам, летавшим выше башен замка Ван-се-Росса. Провожала их долгим взглядом. Теперь я сама парила, всё набирая и набирая высоту.

– Держись! – скомандовал Ульрих.

Движение замедлила невидимая паутина. Натянулась, того гляди отбросит назад вместе с метлой. Что тогда? Убьёмся? Но упрямое транспортное средство по имени Яла выдержало натиск и прорвалось, вынося нас к нормальному небу и солнцу. Я зажмурилась, отвыкнув от яркого света. Вдохнула полной грудью. Я и не замечала, насколько спёртый воздух в отражении. Насколько мёртвый.

– Да-а-а, досталось саду, – сочувственно протянул Ульрих.

Я приоткрыла один глаз. Внизу виднелось поле боя. От грядок и кустов ни следа. Деревья выкорчевало с корнями. Вот тебе и крохотная коробочка.

– Жаль.

– Ничего, – успокоил староста. – Мэтр Шаадей приведёт всё в порядок. Пара дней, и сад примет очередных проштрафившихся учеников. Держись! Ещё один рывок!

Новая паутина оказала достойное сопротивление, но не столь мощное, как её сестра в отражении. Натяжение, треск, и тело обдало потоком ледяного осеннего воздуха. Ноги коснулись ступеней, убегающих к нависающему на скалах замку, превратившемуся за наше отсутствие из фиолетово-серого в бледно-зелёный. Холод камней я явственно ощутила через чулки и, спешившись с метлы, заплясала на месте. Туфли, удобные и добротные, остались в треклятом пруду в отражении.

Ульрих погладил метлу и шепнул:

– В убежище. И спасибо тебе.

Яла приняла вертикальное положение, изобразила странный пируэт, сильно смахивающий на поклон, и растворилась в воздухе. В буквальном смысле.

– Лилит, если ты кому-нибудь расскажешь обо мне и…

– Наведёшь порчу, – перебила я.

Но в зелёных глазах не осталось ни веселья, ни понимания.

– Ты же не хочешь, чтобы все узнали, что рядом живёт не контролирующая ярость психопатка.

Я чуть не разревелась. Прямо там, на ступенях. И стоило меня вытаскивать сначала из пруда, потом из отражения,