Юнкер - Валерий Пылаев

раз его занял я, проникнув в святая святых тайной полиции. Не через парадный вход, а скрытно, как вор, под покровом ночной темноты. Невидимый ни для человеческих глаз, ни для чутья Одаренного, ни даже для самых крутых магических «сигналок» и охранных заклятий.

Я уселся прямо в начальственное кресло. Дурацкий, откровенно хулиганский и даже ребяческий жест — но мне почему-то хотелось встретить хозяина кабинета именно так. Но когда за дверью раздались шаги — тяжелые, будто усталые, какими им и положено быть в три часа ночи — я на всякий случай чуть втянул голову в плечи.

Сейчас начнется.

— Саша?! Да какого?‥

На ладони Багратиона вспыхнуло — и тут же погасло — боевое заклятье запредельной мощи. Не Горыныч или Свечка: такое запросто обратило бы меня в пепел — а заодно прожгло бы и в стене аккуратную круглую дырку.

Но глава Третьего отделения умел соображать быстро — даже быстрее, чем лупить убойной магией. А настольная лампа давала хоть и немного света — но все же вполне достаточно, чтобы разглядеть лицо того, кто уселся в кресло за столом.

— Потрудись объясниться. — Багратион устало вздохнул и прикрыл за собой дверь. — Но для начала скажи, как ты вообще сюда попал. Если нашу защиту может вскрыть несовершеннолетний, местных дармоедов пора отправлять на пенсию.

— Ваши люди не виноваты, — отозвался я. — Уж поверьте, ваша светлость… И позвольте начать с самого начала.

— Позволяю. — Багратион махнул рукой. — Только постарайся не затягивать. Я все еще надеюсь сегодня поспать хоть бы час или два.

Не знаю, чего светлейшему князю стоило держать себя в руках — но он держал. Так, что я даже не пытался пробиться сквозь его внешнюю невозмутимость… А может, Багратион действительно не так уж и удивился. В конце концов, за годы службы в тайной полиции наверняка видишь что-то посерьезнее, чем один не в меру талантливый и прыткий князенок.

— Сегодня утром в доходном доме на Старо-Пороховской дороге убили человека, — начал я. — Вам об этом что-нибудь известно?

— В Петербурге кого-то убивают каждый день. — Багратион сложил руки на груди. — Особенно в дешевых доходных домах на окраине. И если ты думаешь, что я должен читать все отчеты от городовых — подумай еще.

— Не думаю. — Я пожал плечами. — Но этот случай, как вы понимаете, особый. Этот человек пытался убить меня. Мне пришлось защищаться… Но и это едва ли покажется вам интересным.

— Покажется, — буркнул Багратион. — Продолжай.

— Перед тем как стрелять в меня, убийца сначала пытал, а потом задушил проводом от радиолы девушку. Которая совершенно случайно оказалась незаконнорожденной дочерью уже известного вам… персонажа. — Я откинулся на спинку кресла. — Сергея Ивановича Колычева.

Багратион не ответил — но по его молчанию я понял, что и об этом его светлость не знал ничего.

— Заговоры в армии, убийство князя среди бела дня… — нарочито-задумчиво проговорил я. — А теперь еще одно покушение — и вам об этом даже не сообщили. Похоже, дела у Третьего отделения собственной канцелярии ее величества не очень. Не правда ли, ваша светлость?

— Если бы дела шли хорошо, мне не пришлось бы просить помощи у несовершеннолетнего. За последний месяц я потерял шестерых агентов, Саша… Шестерых! И заменить их попросту некем. — Багратион сердито сверкнул глазами — но тут же взял себя в руки. — А работы становится только больше. И если ты знаешь, как исправить все это за неделю — будь любезен! А я с радостью навсегда уступлю тебе кресло, которое ты так кстати занял.

Мне вдруг стало стыдно. Конечно, Багратион взвалил на меня кое-какие вопросы, не спрашивая, и я в каком-то смысле чувствовал за собой моральное право отыграться — хотя бы таким дурацким способом… но явно перегнул палку. В конце концов, передо мной не однокашник из училища и даже не родственник.

Но это не точно.

— Прошу меня извинить. — Я поднялся и вышел из-за стола. — Мне не стоило…

— Извинения приняты, — усмехнулся Багратион. — Но если тебе больше нечего мне сказать — можешь быть свободен. И на всякий случай: если еще раз позволишь себе подобные выходки — я вышвырну тебя вон.

— Поверьте, ваша светлость, у меня было бы и мысли тревожить вас без значительного повода. Это я забрал с трупа того, кто в меня стрелял… — Я протянул Багратиону добытый в честном бою металлический цилиндрик с кнопкой. — Думаю, такая вещь СТОИТ вашего внимания.

Багратион молча принял «глушилку» из моих рук, обошел стол и уселся на свое законное место. Минуту или полторы повертел цилиндрик в руках, и я то и дело ощущал едва заметные всплески его Дара. Видимо, магическое «сканирование» почти ничего не дало — и тогда светлейший князь нажал на кнопку. И еще раз. И еще.

Понял. Без объяснений, без всего — иначе и быть не могло. И я увидел то, что, пожалуй, не приходилось видеть никому… последние лет пятнадцать-двадцать уж точно.

Петр Александрович Багратион, почти всемогущий глава Третьего отделения собственной канцелярии ее Императорского величества, Одаренный второго магического класса, по праву считавшийся одним из самых опасных людей в столице… нет, пожалуй, все-таки не боялся. Не паниковал. Может быть, даже не так уж сильно удивлялся — но уж точно чувствовал себя растерянным.

Две или три секунды.

— Показывал еще кому-нибудь? — Багратион сжал кулак, скрывая мою добычу. — В училище… деду?

— Нет. — Я пожал плечами. — Слишком уж непростая игрушка.

— Это не игрушка, Саша, — медленно проговорил Багратион. — Похоже, все даже серьезнее, чем я думал.

А то. Если уж в руках таинственных заговорщиков оказывается то ли артефакт, то ли невиданная доселе технология, способная свести превосходство даже самых могучих Одаренных над простыми смертными практически к нулю.

Багратион явно прокручивал в голове тонны мыслей зараз — а его руки будто бы жили своей жизнью. Не глядя, его светлость разбирал хитрый прибор, попеременно действуя то загорелыми крепкими пальцами, то магией.

Я так и не догадался заглянуть, что там внутри. Но, похоже, как раз эта тайна уже готова была приоткрыться: Багратион то ли доверял мне в достаточной степени, то ли настолько увлекся, что попросту забыл выставить меня хотя бы за дверь.

— Катушка… — проговорил он, осторожно вытаскивая из «глушилки» металлическое нечто, по кругу оплетенное витками тонкой медной проволоки. — Что-то электромагнитное, явно… но самая соль — внутри.

На стол передо мной с негромким стуком вывалилась продолговатая штуковина примерно с палец толщиной. На этот раз не медная и не бронзовая — то ли сталь, то ли железо. Сердечник, внутренняя часть таинственного прибора.