Юнкер - Валерий Пылаев

— Да твою ж… — выдохнул я.

Железку покрывало плетение. Могучее — на несколько классов выше моего «потолка» — и при этом настолько тонкое и сложное, что я не смог бы даже разобрать его — как не смог бы прочитать текст, написанный чем-нибудь микроскопическим на кончике иглы.

— Высший пилотаж. — Багратион поджал губы и покачал головой. — Я бы с таким не справился… И даже не знаю того, кто смог бы.

— Дроздов?‥ — осторожно предположил я, тут же вспомнив древнего Одаренного, с которым имел сомнительное удовольствие пообщаться лично.

— Разве что. — Багратион поморщился и чуть отодвинул железку кончиком пальца. — Что за человек на тебя напал?

— Обычный уголовник, — отозвался я. — Наемник, рядовой исполнитель. Вряд ли он смог бы рассказать хоть что-нибудь — даже если бы остался жив… Но мне назвали имена тех, кто за всем этим стоит.

— Вот как? — Багратион криво ухмыльнулся. — Я могу полюбопытствовать — откуда у тебя такие сведения?

— Можете, ваша светлость. — Я пожал плечами. — Но я не скажу. Не считаю правильным — прошу меня простить.

Не знаю, входило ли в обязанности господина прикрывать своего вассала в подобных случаях, но выдавать Воронцову я в любом случае не собирался. Кое-что все-таки касалось только нас двоих.

— Имеешь право. — Багратион устало скривился и махнул рукой. — Но хотя бы имена?‥

— Извольте, — кивнул я. — Светлейший князь Долгоруков. Генерал Куракин. И немец Штерн. Крупный промышленник, если я не ошибаюсь.

— Не ошибаешься. — Багратион сцепил руки в замок. — Все трое — влиятельные люди. Глава древнего и могущественного рода, высокий армейский чин — хоть и отставной, если мне не изменяет память. И владелец четырех заводов… Двух в столице, и еще двух — в провинции… Доказательства?

— Никаких… разумеется. — Я плюхнулся в свободное кресло у стены. — И арестовать никого из них вы не можете.

— Не имею ни малейшего основания. Я толком не знаю ни одного из этих людей… а раз так — их биография, вероятнее всего, практически безупречна. — Багратион облокотился на стол. — А значит, мои полномочия позволяют только посетить их лично или вызвать на беседу, которая не даст ничего. Кроме того, что они будут знать, что попали на карандаш… Если бы я хотя бы мог быть уверен, что ты принес достоверную информацию…

— Но вы не можете. — Я сразу смекнул, к чему клонит его светлость. — Впрочем, как и я.

— Могу только догадываться, зачем все это нужно князю с генералом, — проговорил Багратион. — А вот промышленник… Семья Штеронов уже лет семьдесят занимается металлом и тяжелым машинным производством. Его вполне могли заинтересовать ресурсы твоего рода. Не только капиталы — скорее ценные бумаги, доли…

— Акции? — Я тут же навострил уши. — Выкупив контрольный пакет, Штерн, фактически, стал бы владельцем наших заводов.

— Именно. В общем, работа предстоит немаленькая. — Багратион с негромким хлопком опустил ладонь на стол, будто накрывая невидимую кипу бумаг. — Но твоя на сегодня выполнена.

— Ваша све…

— Как ты можешь догадаться, твою… игрушку, — Багратион коснулся опустевшего цилиндрика «глушилки», — пока придется оставить здесь. Надеюсь, мне не надо объяснять — почему?

— Вопрос имперской безопасности. — Я пожал плечами. — Если подобное можно растиражировать или увеличить в размерах…

Я вдруг как-то очень отчетливо представил себе «глушилку», способную накрыть артиллерийскую батарею или линейный корабль.

— Вроде того, — кивнул Багратион.

— Надеюсь, на этот раз мне достанется что-то посерьезнее, чем кортик и орден четвертой степени, который нельзя никому показывать. — Я все-таки не отказал себе в удовольствии поерничать. — Если уж ваша светлость никоим образом не желает взять меня в штат.

На мгновение мне даже пришла в голову мысль попросить себе самое обычное жалование — если уж Миша задумал «перекрыть мне кислород» — но я тут же отогнал ее прочь. И не только потому, что жаловаться на собственную финансовую несостоятельность показалось каким-то жалким и совершенно не соответствующим масштабу беседы.

Ничего, справлюсь. Так или иначе, с помощью Настасьиной мастерской или еще как-нибудь. Мой брат может быть неправ, может быть самодуром. Он может, к сожалению, даже оказаться одним из заговорщиков — но он все еще мой брат.

И дела семьи не касаются никого — даже его светлости Багратиона.

— Можешь не сомневаться, Саша. Государыня Императрица никогда не забывает тех, кто служит короне.

Мою шпильку приняли даже без намека на иронию… Уже неплохо. Не то, чтобы я всерьез ожидал какой-то особенной благодарности за поиски врагов, которые угрожали моему роду — но лишней бы она уж точно не была.

— Приятно слышать. — Я уперся в подлокотники кресла и поднялся. — Я могу откланяться?

— Можешь, Саша. — Багратион чуть сгорбился и устало подпер ладонью подбородок. — И… спасибо тебе. От государыни Императрицы — и от меня лично.

Странно, но я поймал себя на мысли, что слышать подобное мне приятно. И оно, пожалуй, стоило и бессонной ночи, и побега в самоволку, и даже потери весьма ценного «боевого трофея». Уже скоро мне предстоит еще одна непростая беседа — на этот раз с дедом. Но эту можно считать завершенной.

Или нет?

Багратион обладал выдающимся Даром. В каком-то смысле — феноменальным: мало кто даже из самой родовитой аристократии успевал разменять второй магический класс к неполным сорока пяти годам.

Но даже это не позволило бы ему сделать столь головокружительную карьеру. Главу Третьего отделения от всех прочих Одаренных отличало еще и сверхчеловеческое чутье, которое невозможно было бы объяснить никакой магией.

Голос Багратиона снова зазвучал в полумраке кабинета, когда я уже готов был взяться за дверную ручку.

— Саша… Ты ведь рассказал мне не все, так?

Раскусил. Прямо как я — Воронцову.

— Вполне возможно. — Я все-таки заставил себя обернуться. — Но позвольте напомнить вашей светлости, что я не служу в Третьем отделении. И честь дворянина не позволяет мне…

— Порой честь одного дворянина обходится слишком дорого целой стране, — вздохнул Багратион. — Я не сомневаюсь ни в твоей порядочности, ни в благоразумии — но кое-что ты можешь попросту недооценивать. Даже меленькая деталь… Ты точно больше ничего не хочешь мне сказать?

Глаза Багратиона тускло блеснули в полумраке — и на мгновение показалось, что сейчас он попросту вскроет мне черепушку, чтобы силой выковырять все то, что я не пожелал рассказать по своей воле… но секунда шла за секундой, а ничего так и не происходило.

— Нет, ваша светлость, — тихо ответил я. — Больше ничего.

Глава 18

— Эй, княже, не спи!

Богдан без особого стеснения зарядил мне локтем по ребрам — и, можно сказать, спас от позорного приземления лицом в