Жена на день дракона - Ульяна Гринь

– Прости, совершенно случайно. Просто я встретила маленького динозаврика…

– Кого?

– Ну, такое ваше животное… Как оно называется?

– Ирчи?

– Да. И он привёл меня к проходу в стене, так я нашла сад, а там… Я подумала, что встретила тебя и что у тебя не всё в порядке с головой.

Миртас остановился, внимательно посмотрел на меня, но ничего не ответил. Ну, у него тогда и вправду не всё было в порядке. Ни с головой, ни со всем остальным. Однако теперь передо мной возникла ещё одна опасность.

А вдруг правитель возревнует к брату? Хюррем вон тоже чуть было не прокололась со своим бывшим, замут на десять эпизодов по полтора часа, между прочим! А тут… Впрочем, как знать, может, брату правителя можно видеться с наложницами. Будем надеяться, но на всякий случай иметь в виду.

Сад весь благоухал не известным мне навязчивым сладким ароматом. Источник его мы нашли через пару секунд, когда вышли к клумбе огромных белых цветов, чем-то похожих на лилии и одновременно на гигантские колокольчики каких-нибудь южноамериканских джунглей. Миртас глубоко вдохнул и протянул тоном глубоко удовлетворённого человека:

– Эперезы расцвели! Значит, скоро праздник плодородия, вы помните, Мать-драконица?

– Да, – сказала она и поморщилась, незаметно держась за живот. Но я увидела жест прижатой к платью ладони и спросила с беспокойством:

– Что с вами?

– Ничего, – она облила меня ледяным душем из глаз, но мне и не нужен был ответ. Яд начал действовать. Правда, Миртас вроде в порядке, однако он побольше матушки будет, да и мяса съел меньше.

– Где твой садовник? – спросил вышеупомянутый Миртас, оглянувшись. Я сделала пару шагов к клумбе и позвала:

– Кантер! Где ты? Это я, Алина. Выходи!

Ни шороха. Только где-то запела одинокая птичка. Наверное, больше похожая на птеродактиля. Я пожала плечами и сказала:

– Он не выйдет, он слишком строго чтит правила дворца. Зови его ты. Тебя он послушает.

Миртас нахмурился, но подошёл ко мне и зычным голосом молвил:

– Садовник, выходи, это приказ твоего правителя.

Со стороны каморки зашуршало, и появился Кантер – согнутый в поясном поклоне. Он приблизился на несколько метров, не разгибаясь и не поднимая головы. Миртас тяжко вздохнул и сказал как можно более дружелюбным тоном:

– Подними голову, посмотри мне в глаза. Ты не можешь отказать, когда правитель тебе велит.

Кантер робко взглянул на Миртаса. Сейчас, когда они были рядом, небольшие различия в лицах всё же проступили. Но братья оказались похожи, как две капли воды. Даже Мать-драконица не смогла сдержаться, вскрикнула, прижав ладонь к груди. Миртас же удивлённо произнёс:

– Ты была права, Алина. Нашу схожесть может объяснить лишь родство. Как давно ты здесь живёшь, Кантер?

– С рождения, правитель.

Если садовник и удивился тому, что мои слова о правителе оказались правдой, то не выказал этого. Он смотрел в глаза Миртасу неотрывно, словно загипнотизированный удавом кролик, и легонечко дрожал. Возможно, думал о казни. Как знать, может быть, здесь нельзя походить на правителя. Надо отвлечь моего ненаглядного чем-нибудь, чтобы вдруг не решил уничтожить родного брата…

И мне внезапно помогла Мать-драконица. Она застонала за нашими спинами, и Миртас стремительно обернулся:

– Матушка, что с вами? Вам плохо?

– О, мой желудок! Я умираю, – слабым голосом ответила бледно-зелёная женщина и, закатив глаза, упала на траву.

– Быстрее! – крикнул Миртас служанке. – Зови лекаршу! Беги же!

– Нам нужна колдунья, – воскликнула я. – У неё должно быть противоядие!

– Почему ты молчала?!

– Потому что ты не верил мне, что вас отравили!

– Надо было настоять!

– Пусть Мать-драконицу отнесут в её покои, – распорядилась я второй служанке. – А мы с правителем поедем к колдунье. Ты знаешь, где она живёт?

– Да, госпожа, – растерянная и напуганная ликки готова была даже впереди бежать, чтобы дорогу показать. Кантер снова склонился и спросил сдавленно:

– А мне что делать?

– Ты… – Миртас мельком взглянул на него и махнул рукой: – Отправишься со слугами в мои покои, чтобы тебя одели, как подобает брату правителя, и будешь ждать меня. Алина, ты уверена, что колдунья поможет?

– Я ни в чём не уверена, – пробормотала. – Но Светлана показалась мне умной и предусмотрительной. Мы должны хотя бы спросить у неё.

– Едем.

С ликки прибежали цветочки и другие служанки, среди них лекарша с каменным лицом. Все засуетились вокруг Матери-драконицы, принялись грузить её на матерчатые носилки, а Гасспар, вездесущий Гасспар, склонился перед Миртасом:

– Ваше драконшество, мне сказали, что вы возжелали посетить колдунью, которая, возможно, способна вылечить нашу повелительницу?

– Да, готовь карету немедленно!

В суматохе нас провели к конюшне – если можно было назвать этим словом место, где стояли кареты. Гасспар даже умудрился напялить на мою голову обязательную тряпку, чтобы мужчины не дай бог не пялились на наложницу правителя. Нас с почтением и файшетами запихнули в карету, запряжённую – внимание! – тройкой огромных рыжих куриц, чему я безмерно удивилась, но почти сразу забыла об этом факте, озабоченная противоядием. Ликки Матери-драконицы, тоже прикрытая покрывалом, села с кучером, чтобы показывать дорогу. Я же смотрела сквозь кружево тряпки на Миртаса, и в животе крутила в узел тревожная мысль: а если мы не успеем? Если у Светланы не окажется противоядия? Если она просто ушла куда-нибудь, её нет дома, мы её не найдём?

– Алина…

– Что, Миртас?

– Ты сказала, что мать, которая родила наследника, отправляется в ублиеты до конца жизни.

– Да, так мне объяснила Амина.

– Значит, есть надежда, что моя настоящая мать ещё содержится там?

Я горько усмехнулась:

– Тебе сто пятьдесят лет, мой правитель. Если твоя мать не дракон, то она столько не может жить на свете. Она давно умерла, прости.

– Как же жалко, что я не смогу никогда её увидеть, – произнёс он тихо.

Карета медленно двигалась по узким улочкам столицы Гьярда, куры шкрябали когтистыми лапами по вымощенной булыжником мостовой, а мы молчали, думая о страшных и скорбных вещах. Миртас жалел о матери, я же представляла, каково это – быть пожизненно запертой в одиночной камере со всеми удобствами. И не могла себе этого представить. Бедная женщина, к какой расе и к какому миру она бы ни принадлежала, умерла в почтенном возрасте, когда её сыновья ещё не вышли из детства по драконьим меркам…

– Колдунья не принимает! Она при смерти!

Услышав это от служанки Светланы, когда мы остановились у дверей небольшого домика в предместье, я выскочила из кареты, не слушая причитаний ликки, и ломанулась внутрь:

– Мне нужно её увидеть! Как это при смерти?! Почему не сообщили во дворец? Что