Меня укутай в ночь и тень - Дарья Алексеевна Иорданская

потешается. Говорит, это все для создания мемориального музея семьи.

– И кому это письмо было отправлено? – Элинор еще раз просмотрела листы, но не нашла среди пространных описаний и бытовых подробностей никаких имен, лишь нелепые, все усложняющие сокращения: мисс Р., мисс К., мисс Д.

– Это… – Франк изучил пачку писем, которую все еще держал в руках. – Письма Джошуа Гамильтона к Барнабасу Леру, 1818 год.

– Как-как? – Федора привстала с кресла. – Барнабас Леру?

– Это имя вам знакомо? – удивилась Элинор. Имя это при ней упоминалось уже в третий или четвертый раз, что, пожалуй, было многовато для совпадения. Именно его, со слов Грегори Гамильтона, Дженет Шарп называла «шептуном», рассказывая зловещие истории об убийствах.

– Да. – Федора откинулась в кресле, вертя в руках щипцы для сахара. – Помнится, вы спрашивали о шептунах, мисс Кармайкл. Леру был из таких. Он мог говорить с мертвыми, обладал колоссальной силой. Откровенно говоря, его отношения со смертью – вопрос сложный. Это он явился мне во сне и велел предупредить Дамиана. Очевидно, старинная дружба с Джошуа Гамильтоном побуждает его защищать эту семью даже из могилы.

Итак, если верить Федоре Крушенк, Барнабас Леру, обладатель имени, сошедшего со страниц готического романа, и загадочного прошлого, в самом деле оказался шептуном. Но не жестоким чудовищем, а защитником. Это если верить ведьме. Ей верить хотелось куда больше, чем миссис Шарп.

– И что теперь? – спросила Элинор. – Искать медиума и проводить спиритический сеанс?

– В этом нет смысла. Весь этот спиритизм – полнейшая глупость, представление для наивных дилетантов. – Федора презрительно скривилась. – Но даже если и существует талантливый медиум, от него не будет пользы. Такие люди, как Барнабас Леру, приходят лишь по собственному желанию. Недавно я узнала о еще одном шептуне, Гидеоне Фицуорроу. Я, признаюсь честно, пыталась его разыскать, но… он уехал. Покинул Лондон, а его соседи – люди слишком респектабельные, чтобы беседовать с бедной художницей.

Элинор окинула взглядом темную фигуру Федоры и решила, что дело не в респектабельности и даже не в неряшливости. Застывшее на бледном лице выражение не слишком располагало к разговорам.

– Этот мистер Фицуорроу… он может быть полезен?

– Несомненно, – кивнула Федора. – Во всяком случае, Леру назвал мне его имя, обещая свою помощь. Я надеялась, он найдет способ мисс Найтингейл обрести покой.

– Значит, – задумчиво проговорила Элинор, – нам нужно узнать, куда мистер Фицуорроу уехал, и послать ему письмо. Франк, попытайся выяснить что-то об Акоре. А мы с вами, мисс Крушенк, разузнаем у соседей о Фицуорроу. Я выдержала больше двух дюжин собеседований на место гувернантки. Я думаю, их удастся разговорить. Был бы только повод для встречи.

* * *

Гидеон Фицуорроу жил, по словам Федоры Крушенк, на Кейтер-стрит. Элинор знала это место, во всяком случае понаслышке, по рассказам своих приятельниц с гувернантских курсов. Там селились семейства не слишком родовитые, но со связями, из числа тех, кто не пустит на порог оборванца, даже взывай он к христианскому милосердию. Они бы и Господа не пустили, приди тот с чудесами, но в лохмотьях. Не нуждались они и в услугах няньки или гувернантки, а потребуйся им – обратились бы в солидное агентство. Элинор поморщилась досадливо.

– Я знаю людей подобного склада, – сказала она. – Прежде чем устроиться к мистеру Гамильтону, я выдержала собеседование в четырех подобных семьях. Скупость, респектабельность, самодовольство – вот их девиз.

– Как я и предполагала, – помрачнела Федора Крушенк. – Из этой затеи ничего не выйдет. Придется мне поискать иного советчика, да и вам тоже.

– Вовсе нет, – покачала головой Элинор. – Всегда можно как-то… выкрутиться. Здесь должно быть полным-полно одежды, в том числе и самого пуританского вида. Во всяком случае, мне попадались на глаза ярлыки вроде «для гувернантки» и «для экономки». – Элинор хмыкнула. – Надеюсь, это будет нечто вроде моих старых платьев. Судя по тому, как они не нравились Дамиану, вид у них был донельзя респектабельный. И даже хорошо, что они все уже вышли из моды. Добавим к платьям чепцы, пару молитвенников, и мы с вами сойдем за двух миссионерок. И перед нами хотя бы из соображения приличия откроются всякие двери.

Федора откинулась в кресле, оглядывая себя, и иронично заметила:

– Едва ли вам удастся придать мне респектабельный вид, мисс Кармайкл.

Элинор улыбнулась.

– Пегги и Алессандра, я так думаю, способны совершить маленькое чудо. Гораздо сложнее будет найти в этом доме хотя бы один молитвенник, не говоря уже о целых двух. – Элинор бросила взгляд на часы. – Сегодня идти куда-либо уже нет смысла. Сейчас время для визитов, а значит, нас и на порог не пустят, это час для, гм, приличной публики. Отправимся завтра с утра? А пока нужно вас устроить, мисс Крушенк. Вы ведь останетесь у нас?

Элинор сперва сказала это, и только потом ее охватило смущение. Слово «у нас» слишком легко и небрежно соскочило с языка. Она чересчур вольно распоряжалась в чужом доме. Едва ли Дамиан стал бы возражать, но оставался еще Грегори Гамильтон. Ему явно не по вкусу придется, что в доме поселилась еще одна ведьма.

Но идти на попятный было поздно. Элинор поднялась с кресла.

– Я поставлю в известность горничных, и мы с вами выпьем еще по чашке чаю.

Пегги занялась комнатой для Федоры, Алессандра же приготовила какой-то свой особенный чай с травами – «для вдохновения», как она сказала. Пар, поднимающийся над чашками, приобретал причудливые очертания.

– Благодарю, мисс Кармайкл, – сказала Федора, принимая чашку, и посмотрела голодным взглядом на тарелку с сэндвичами. Словно и не умяла полчаса назад тарелку всяческой снеди.

– Принеси нам еще что-нибудь поесть, Алессандра, – распорядилась Элинор, пряча улыбку. – И, думаю, у Мод найдутся пирожки?

– И ростбиф, мисс. Сейчас все принесу.

Горничная убежала, и вместо нее в комнату зашел Франк, сгибаясь под тяжестью толстых пыльных томов.

– Я нашел кое-что об Акоре! – радостно сообщил юноша и чихнул. – В сборнике семейных преданий, изданном кем-то из Гамильтонов в 1768 году. Там…

Мальчик нахмурился, лоб его прорезала пара глубоких морщин.

– Я… опять не могу ничего вспомнить!

На лице его отразилась паника.

– Дай мне, дорогой. – Элинор протянула руку.

– Вот, я сделал закладку.

Элинор пролистала незатейливую на первый взгляд книжку, ища нужное место.

– Нашла! «Рассказывают и такую легенду: много веков назад Лаклан Гамильтон пленил Акора, магрибского чернокнижника. Первое время коварный колдун давал Лаклану советы, но в глубине души своей затеял недоброе. Почуяв близость ужасной черной смерти, колдун произнес страшное проклятье. Тенью пало оно на семью Гамильтонов и спустя шестнадцать лет поразило младшее дитя Лаклана, юную Асенат. Безутешны