Архивы Плутона - Эдуард Сероусов

Они напряженно наблюдали за индикатором прогресса, отображающим процесс копирования. Времени оставалось катастрофически мало, а объем данных был огромен – особенно детальные нейрологические карты и квантовые модели, необходимые для протокола реинтеграции.

– Восемьдесят процентов, – сообщила Ирина, когда коммуникатор снова активировался.

– Они рядом, – встревоженный голос Кейн. – Проверяют каждое помещение в секторе. Максимум две минуты до вашей локации.

– Почти готово, – ответила Ирина, наблюдая за индикатором. – Девяносто пять процентов… девяносто восемь… завершено!

Она извлекла носитель данных, надежно закрепляя его в специальном контейнере, защищенном от электромагнитных воздействий и физических повреждений.

– Теперь нужно активировать протокол уничтожения и найти безопасный путь отхода.

– Через основной вход слишком рискованно, – сказала Чен, изучая схему лаборатории на терминале. – Но должен быть аварийный выход. Элизабет всегда предусматривала запасной путь.

Она была права. Дальнейшее исследование выявило небольшую панель в задней части лаборатории, скрытую за одним из шкафов с оборудованием. Панель активировала узкий проход, ведущий в техническую шахту, которая, в свою очередь, соединялась с системой вентиляции станции.

– Это наш путь, – решительно сказала Ирина. – Тесно, но проходимо. По вентиляции мы сможем добраться до безопасной зоны, минуя патрули Моретта.

Она активировала протокол уничтожения данных, установив задержку в одну минуту – достаточно, чтобы покинуть лабораторию, но недостаточно для Моретта, чтобы остановить процесс, даже если он ворвется сразу после их ухода.

Они быстро протиснулись в узкий проход, закрывая панель за собой. Техническая шахта была тесной и пыльной, явно редко используемой даже техническим персоналом. Продвигаясь вперед, они слышали приглушенные голоса и шаги со стороны хранилища – отряд Моретта прибыл и начал обыск.

– Быстрее, – прошептала Ирина, ускоряя движение по шахте. – Протокол уничтожения активируется в любой момент.

Они едва успели достичь развилки, ведущей в основную систему вентиляции, когда из лаборатории донесся приглушенный звук – терминал и все связанные с ним системы самоуничтожились, стирая все данные и дезактивируя оборудование.

– Надеюсь, это задержит их, – сказала Чен, когда они продолжили путь по более широкому вентиляционному каналу. – Но Моретт не отступит так легко.

– Конечно нет, – согласилась Ирина. – Но главное, что мы получили данные. Теперь нам нужно безопасно вернуться и начать анализ.

Они продвигались по вентиляционной системе, следуя маршруту, предоставленному «Прозерпиной» через квантовый коммуникатор. ИИ направляла их через наименее используемые и наименее контролируемые участки, обеспечивая максимальную безопасность.

Когда они наконец выбрались из вентиляции в малоиспользуемый технический отсек, удаленный от места их операции, Кейн уже ждала их там, её лицо выражало смесь облегчения и напряжения.

– Вы успели, – констатировала она. – Моретт в ярости. Он лично возглавил поисковую операцию, когда обнаружил самоуничтожение лаборатории. Сейчас вся станция на полной блокировке, проверяются все сектора.

– Удалось скопировать данные? – спросила она, указывая на контейнер в руках Ирины.

– Всё, – подтвердила Ирина. – Включая нечто большее, чем мы ожидали найти. Элизабет разработала теоретический протокол реинтеграции сознания из квантовой матрицы артефактов.

– Что это значит? – настороженно спросила Кейн.

– Это значит, что мы потенциально можем вернуть исчезнувшую исследовательскую группу, – объяснила Ирина. – И, возможно, саму Элизабет. А также помочь Малкольму восстановить полный контроль над своим физическим телом, не теряя связи с «Архивами».

Кейн выглядела потрясенной.

– Если это правда…

– Это изменит всё, – закончила Ирина. – Полностью трансформирует наше понимание взаимодействия с артефактами и, возможно, саму природу контакта с информацией из будущего.

– Моретт не должен получить эти данные, – решительно сказала Кейн. – Если он узнает о возможности контролируемой интеграции с квантовой матрицей артефактов, он наверняка попытается использовать это для военных целей.

– Именно поэтому мы должны действовать быстро, – согласилась Ирина. – Нам нужно синтезировать улучшенную версию стабилизирующего препарата, создать прототип модифицированного нейроинтерфейса и подготовиться к экспериментальной фазе протокола реинтеграции.

– Куда теперь? – спросила Чен. – Моретт наверняка усилит наблюдение за всеми известными лабораториями и рабочими зонами.

– К Санчесу, – неожиданно ответила Ирина. – В инженерный сектор. Это единственная часть станции, полностью свободная от контроля Моретта. И у Санчеса есть ресурсы, необходимые для нашей работы.

– Ты доверяешь ему? – скептически спросила Кейн. – Он работает на Альянс Внешних Планет, у него свои интересы.

– Не доверяю полностью, – признала Ирина. – Но в текущей ситуации он наш единственный реальный союзник. Кроме того, Малкольм, похоже, включил его в свой план. Санчес организовал перехват спасательной капсулы и транспортировку Харпера на исследовательскую станцию Титана.

– Которая принадлежит Альянсу, – напомнила Кейн.

– Да, но также является одним из ведущих центров нейробиологических исследований в Солнечной системе, – возразила Ирина. – Если есть место, где можно безопасно работать над протоколом реинтеграции, это именно там.

Кейн выглядела неубежденной, но признала логику аргумента.

– Хорошо, – наконец сказала она. – Но мы должны быть предельно осторожны. Санчес может быть временным союзником против Моретта, но это не значит, что он разделяет наши цели относительно будущего «Архивов».

– Разумеется, – согласилась Ирина. – Мы будем делиться только необходимой информацией и сохраним контроль над ключевыми аспектами протокола.

Они связались с Санчесом через защищенный канал, предоставленный «Прозерпиной», и договорились о встрече. Инженер безопасности, узнав о смерти Вайса и поисковой операции Моретта, немедленно согласился предоставить убежище и ресурсы.

– Мои люди встретят вас у входа в сектор С-4, – сказал он. – Оттуда есть безопасный маршрут в инженерный сектор, минующий все контрольные пункты Моретта.

Следуя указаниям Санчеса и под постоянным руководством «Прозерпины», они успешно добрались до инженерного сектора – укрепленной зоны станции, где группа технических специалистов, верных Санчесу, создала фактически автономную территорию, независимую от контроля Моретта.

Санчес лично встретил их в командном центре – переоборудованной инженерной лаборатории, превращенной в оперативный штаб.

– Добро пожаловать в последний бастион независимости на станции «Харон», – полушутливо приветствовал он их. – Временное убежище для тех, кто ценит научную истину выше военного контроля.

Ирина внимательно изучала инженера безопасности. Диего Санчес производил двойственное впечатление – с одной стороны, явный профессионал с военной подготовкой, с другой – человек, искренне обеспокоенный судьбой научных исследований.

– Спасибо за поддержку, – сказала она. – Но я должна спросить прямо: каковы ваши планы относительно «Архивов» и информации, которую мы получили?

Санчес оценил её прямоту.

– Честный вопрос заслуживает честного ответа, – сказал он. – Альянс Внешних Планет заинтересован в свободном доступе к технологиям защиты от солнечных вспышек для всех фракций Солнечной системы. Не из альтруизма, а из прагматизма – внешние колонии будут первыми и наиболее уязвимыми целями катаклизма.

Он сделал паузу, затем продолжил:

– Что касается более… экзотических аспектов «Архивов», таких как темпоральная коммуникация и квантовая интеграция сознания… Альянс признает потенциальные риски монополизации таких технологий. Мы предпочитаем модель открытого исследования под международным научным надзором, не контролируемым ни одной политической силой.

– Звучит благородно, – скептически заметила Кейн. – Но опыт показывает, что благие намерения